Беглый - Дмитрий Шимохин

тихо переговаривались на своем языке, иногда перекрикивались с плота на плот, сообщая о водоворотах и мелях. Они с явным облегчением, без всякого сожаления оглядывались на постепенно удаляющийся Байцзы, который был для них символом рабства и страданий. Теперь они смотрели вперед с надеждой.

Лишь в конце следующего дня, когда солнце уже клонилось к закату, мы причалили к берегу у стойбища Анги. Старый вождь и его люди вышли нас встречать. Увидев огромную толпу китайцев, нанайцы сначала насторожились, но Орокан быстро объяснил им, кто это такие и что они теперь наши союзники и работники.

Анга, выслушав мой краткий рассказ и слова Орокана о событиях в Байцзы, покачал головой, но в глазах его было уважение.

— Ты рисковый человек, Курила-дахаи, — сказал он. — Привести столько чужих людей на нашу реку…

По его приказу для тайпинов вынесли юколы и горячего травяного отвара. Изголодавшиеся по нормальной пище, они с жадностью набросились на еду. Быстро разведя костры на берегу, они сушили свои вымокшие на плотах лохмотья.

Мы на рассвете тронулись дальше. Теперь наш путь лежал вверх по ручью Амбани Бира к нашему Золотому Ручью. Плоты здесь были уже бесполезны. На спины тайпинов взвалили инструмент и мешки с продовольствием, и наш караван, растянувшись гуськом на добрую версту, двинулся в сторону лагеря.

Идти пришлось весь день. И вот на закате, когда последние лучи солнца озолотили верхушки кедров на нашем Золотом Ручье, более сотни новых рабочих рук, пусть и не слишком умелых пока в старательском деле, но готовых на все ради хлеба, оказались у ворот лагеря.

Здесь нас уже с нетерпением ждали Захар, Софрон, Тит и беглые, а также нанайские охотники. Увидев, какую прорву народу мы привели, они сначала опешили, а потом на их лицах отразилось плохо скрываемое любопытство и толика опасения.

Один из молодых нанайцев, оставшихся в лагере, подбежал к Орокану, который шел рядом со мной, и, широко улыбаясь, залопотал на своем языке, указывая на колонну тайпинов.

— Он говорит, Курила-дахаи, — перевел Орокан, и в его глазах блеснули смешинки, — что ты знатный охотник! Привел много «двуногих оленей». Только как ты их всех кормить собираешься?

— Ничего, Орокан, — усмехнулся я в ответ. — Тайга большая, Амур щедрый. Прокормимся как-нибудь. Да и вы обещали помогать.

Изя Шнеерсон, который всю дорогу от Амура до нашего ручья шел молча, погруженный в какие-то свои расчеты, теперь, окинув взглядом огромную толпу и прикинув предстоящие расходы, схватился за голову:

— Ой-вэй, Курила, ты решил нас разорить окончательно! Столько ртов! Это же какие расходы! Ты хоть понимаешь, во что нам обойдется их содержание? Они же все съедят за неделю!

— Успокойся, Изя, — похлопал я его по плечу. — Это не расходы, а вложения. Рабочие руки нам нужны, сам знаешь. А эти ребята умеют работать, да и за золотом мы им платить пока не будем, только харчи и немного серебра, как договорились. Зато как прииск развернется — куда там Каре!

Когда измученные дорогой тайпины немного пришли в себя, мы первым делом роздали им провиант из тех запасов, что они сами же и принесли. Разведя большие костры по всему лагерю, они принялись печь в золе пресные лепешки, поедая их с жадностью, совсем не соответствующей вкусовым качествам этой еды. Мои артельщики и нанайцы помогали им обустраиваться на первых порах, показывая, где брать воду и дрова.

Появление такой массы людей, конечно, сильно изменило жизнь на Золотом Ручье. Несмотря на все наши приготовления и закупки, мы оказались не вполне готовы к приему такого количества едоков и работников. Кроме того, для эффективной работы на россыпи нужны были тачки для отвозки золотоносной породы.

Среди тайпинов, к счастью, как и говорил Лян Фу, оказалась пара мастеров, помнивших, как создавались высокие одноколесные китайские тачки — цзигунчэ, как они их называли. Эти тачки, с большими колесами посередине и двумя длинными ручками, несмотря на странный громоздкий вид, позволяли одному человеку перевозить значительный груз. Несколько китайцев, умелых в их изготовлении, были немедленно выделены в отдельный отряд: мы не стали посылать их на земляные работы, приказав сосредоточиться исключительно на изготовлении тачек. Захар, поразмыслив, подал отличную идею — устроить вдоль основных шурфов и у промывочных лотков деревянные дорожки-настилы. Это позволяло катить тяжелые тачки без лишней тряски и сопротивления грунта, перевозя при этом еще больший груз.

В общем, с появлением тайпинов на прииске дело сразу пошло на лад. Добыча золота резко подскочила. Иной раз с одной кубической сажени песков мы намывали по фунту и более драгоценного металла! Похоже, наши раскопки действительно пришлись на самую богатую часть золотоносной жилы, на то самое «погребенное русло», о котором я смутно помнил из прошлой жизни.

Однако важно было не потерять голову от первых успехов на прииске. Заканчивался сентябрь, по утрам уже чувствовались первые настоящие заморозки, столбик импровизированного термометра, который Изя смастерил из какой-то склянки и спирта, неуклонно полз к нулю. Оставлять почти полторы сотни человек без крыши над головой в преддверии сибирской зимы было бы верхом безрассудства. Поэтому, несмотря на сильное желание добывать как можно больше драгоценного металла, приходилось стискивать зубы и направлять значительную часть рабочих рук на строительство.

Мои артельщики к тому времени успели построить две избы для себя и один длинный барак для первой партии новичков-беглых, а также срубили неплохую баню, которая стала настоящим центром притяжения для всего нашего разношерстного коллектива. А заодно конюшню, в которой обретался наши четвероногие друзья, да и сена бы заготовить на зиму для них не мешало бы. Теперь же нам потребовалось еще как минимум четыре больших и теплых барака, в каждом из которых можно было бы разместить по тридцать-сорок человек для начала.

Разумеется, именно тайпинов мы и направили в первую очередь на их строительство, под общим руководством Тита, который, как все деревенские мужики, вполне сносно разбирался в плотницком деле. Лес валили тут же, благо его вокруг хватало с избытком. Работа спорилась, хотя и шла медленнее, чем мне хотелось бы. Кроме того, я твердо задумался об установке высокого частокола вокруг всего нашего поселения — ответный визит хунхузов или людей Тулишена рано или поздно был более чем вероятен. Нужно было заранее продумать, как мы станем отбиваться, если нагрянут незваные гости.

Репутация — это хорошо, но крепкие стены и заряженные ружья — еще лучше.

Впрочем, опасность подстерегала нас теперь не только снаружи, но и изнутри. Конечно, было