Путь меча - Илья Ангел

«Провожу углублённое сканирование. В моей базе данных есть рецепт: „Эликсир Просветлённого Сердца“. Сложность: высокая. Основной ингредиент: „Пламя Забвения“. Побочные компоненты: доступны для приобретения или добычи. Эффект: кратковременное (до 6 часов) обострение восприятия и чистоты Ци на 300–500 %, что позволяет практику по-новому увидеть структуру своей энергии и окружающего мира».

— Неплохо. — Улыбнулся я. — Теперь у нас есть ключ к Запертым Землям, возможно, даже более мощный, чем тот, что смогла раздобыть Сяо Бай.

«Предположение логично. Однако предупреждаю: работа с „Пламенем Забвения“ требует абсолютного контроля и алхимического мастерства. Ошибка приведёт к необратимому повреждению меридиан и Даньтяня».

— Я понимаю, — кивнул я. — Время ещё есть, так что потренируюсь. Но это потом, а пока давай закончим с трофеями. Оцени оружие.

«Артефакт: отравленный тесак. Качество: высокое. Пропитан ядовитой Ци предыдущего владельца. Артефакт: кастет. Качество: низкое. Позволяет проецировать сгустки ядовитой Ци».

Хм, наверное, дорого стоит, но продавать такое оружие в Циньшуе будет глупо. Слишком оно примечательное. Так что пока я спрячу их на самом дне кольца. Возможно, когда-нибудь они пригодятся, или я продам их, когда поеду в столицу.

Я собрал всё обратно и вышел из барака. Лунный свет слабо освещал заброшенный прииск. В нескольких шагах зиял чёрный провал заросшей шахты. Идеальная могила.

Без лишних эмоций, один за другим, я сбросил в неё тела бандитов. Они исчезли в темноте беззвучно, словно их и не было. Ни жалости, ни торжества. Лишь холодное, пустое удовлетворение от выполненной работы. Цикл закрыт. Они пришли, чтобы убить или покалечить, и нашли свой конец. Просто и понятно.

Постояв несколько минут, я развернулся и отправился домой. Дорога до Циньшуя заняла втрое больше обычного. Каждый шаг отдавался болью в затягивающихся ранах, но я шёл, опираясь на посох, срезанный на окраине леса. Я был похож на путника, возвращающегося из долгого и неудачного странствия, а не на победителя, добывшего трофеи.

Дом… Словно магнит, он тянул меня к себе. Войдя в свой квартал на рассвете, я увидел, что работа кипит. Новый забор уже стоял, ровный и прочный. Какая-то молодая девушка уже начала его красить, а плотники вовсю стелили пол в доме. Запах свежей сосны смешивался с ароматом утренней трапезы.

А Лань, заметив меня, бросилась навстречу, но на полпути замерла, уставившись на мою окровавленную одежду.

— Братик! Что с тобой? Ты выглядишь… — она не нашла слов.

— Всё нормально, сестрёнка, — я постарался улыбнуться, но получилось криво. — Задание оказалось сложнее, чем я думал. Ничего, отдохну, и всё будет в порядке.

Мать вышла на порог. Её взгляд скользнул по мне, и я увидел, как её лицо побелело. Она не сказала ни слова, лишь молча подошла, обняла меня и прижала к себе. В её объятиях не было упрёка, только безмолвная поддержка и понимание всей той тяжести, что легла на мои плечи.

— Иди ложись — тихо сказала она. — Я попрошу работников уйти до завтра.

Я кивнул, слишком уставший, чтобы говорить, и прошёл в дом. В главной комнате пахло новым деревом. Пол был почти готов. Это зрелище — зрелище новой, крепкой жизни согревало душу сильнее любого зелья.

Я рухнул на свой матрас и мгновенно провалился в глубокий целительный сон.

Проспал я до самого вечера. Проснувшись, почувствовал себя на удивление хорошо. Усталость и боль ещё оставались, но это была уже не изматывающая ломота, а скорее напоминание о перенесённом.

Я вышел в главную комнату. Семья ждала меня за ужином. Никто не расспрашивал о подробностях. Они просто были рядом. И в этот момент я понял, что все риски, вся боль — всё это того стоило.

На следующее утро, чувствуя себя почти полностью восстановившимся, я отправился в сарай. Я достал из кольца «Огненный Вздох» и снова ощутил ту самую, едва уловимую связь с ним. Я взял его в руки. Клинок отозвался лёгкой вибрацией.

— Пора нам познакомиться поближе, — прошептал я.

Следующие семь дней прошли в размеренном ритме. Утром — помощь по дому и общение с семьёй. Днём — интенсивные тренировки с новым мечом в Ущелье Ветров. Я не охотился, а учился чувствовать «Огненный Вздох». Его вес, баланс, отклик. Я отрабатывал «Иглу Дракона» и «Рассекающий Горизонт», теперь объединённые в единые, плавные связки. Клинок стал не просто оружием, а продолжением моей воли. Я чувствовал, как его внутренний огонь откликается на мою Ци, становясь чуть ярче и горячее.

Вечера я посвящал алхимии и изучению «Эликсира Просветлённого Сердца». Он был невероятно сложен. Помимо основного яда, требовалось ещё семнадцать редких компонентов, каждый из которых нужно было подготовить с ювелирной точностью.

Однажды вечером, вернувшись с тренировки, я увидел неожиданного гостя. На веранде возле нашего дома сидела Сяо Бай. На ней было простое, но красивое платье из тёмно-синего шёлка, а её волосы были собраны в практичный пучок. Она пила чай с моей матерью, и та, казалось, была совершенно очарована ею.

— А вот и мой сын, — улыбнулась мама, увидев меня.

Сяо Бай подняла на меня взгляд. В её глазах читалась тень былой насмешливости, но теперь она была приглушена чем-то похожим на уважение.

— Приветствую, брат Хань, — Поклонилась девушка. — Рада видеть, что ты в порядке.

— Взаимно, сестра Бай. — Ответил я поклоном. — Что привело тебя в наш скромный дом?

На секунду мне показалось, что после этого вопроса мама с сестрой аж затаили дыхание, ожидая ответа. Семейная идиллия — это прекрасно, но некоторые темы лучше обсуждать без свидетелей.

— Хотела прогуляться, но вечером одной небезопасно, — улыбнулась Сяо Бай. — Не составишь компанию?

— С удовольствием. — Кивнул я, помогая ей встать и дожидаясь, пока она на удивление тепло попрощается с мамой и сестрой.

Мы вышли со двора. Вечерний воздух был прохладен и свеж после дневной жары. Я повёл девушку по тропинке в сторону небольшой рощицы.

— Могла бы сказать, что проходила мимо, но не хотела врать, — начала она, когда мы остановились в тени старой яблони. Она отломила веточку и покрутила её в пальцах. — Просто захотела рассказать тебе, как закончился пир по поводу моей помолвки. Дар Цзинь Тао рассыпался в пыль у меня в руках, едва я попыталась вложить в него свою Ци. — На её губах играла едва заметная, но торжествующая улыбка. — Зрелище было, скажу я тебе, незабываемым. Ты бы видел его лицо. Сначала надменная уверенность, потом непонимание, а затем чистая, неподдельная ярость. Он был уничтожен.

— А твой отец? — спросил я, прислонившись плечом к