Литания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

– Да, верно, весьма бесцеремонно.

Отступая в селларию, Шелк виновато склонил голову. Муки совести заглушили даже боль в лодыжке: майтере Розе, вне всяких сомнений, очень хотелось есть, а он отправил ее восвояси. Разумеется, она проявила чрезмерное любопытство, но что поделаешь, такова уж ее натура. Вдобавок, любопытствуя, майтера Роза наверняка не имела в виду ничего дурного – или, по крайней мере, нисколько не сомневалась в доброте собственных намерений. Как беззаветно служит она мантейону вот уже шестьдесят лет… а нынче утром он, Шелк, отказал ей в угощении!

Рухнув в ближайшее из старых, заскорузлых до деревянной жесткости кресел, Шелк тут же встал и сдвинул его на пару кубитов в сторону, чтобы майтера Мрамор снаружи могла все видеть.

– Ничего, если я поставлю саквояж вот сюда, на столик? – спросил Журавль, обойдя его слева и остановившись вне поля зрения майтеры Мрамор.

Никаких столиков там не имелось, однако Журавль извлек из саквояжа бесформенный темный узел, приподнял его, показав Шелку (но не майтере Мрамор), бросил на пол, а рядом пристроил и саквояж.

– Ну-с, Шелк, начнем… а начнем мы, пожалуй, с руки.

Шелк, засучив рукав, протянул ему поврежденную руку.

Блестящие сталью ножницы, прекрасно запомнившиеся Шелку со вчерашнего дня, вмиг срезали с плеча засаленную повязку.

– Ты, вероятно, думаешь, будто с лодыжкой дела обстоят куда хуже, и в некотором смысле прав. Однако здесь весьма велика вероятность заражения крови, а с этим, знаешь ли, шутки плохи. А вот перелом ноги отнюдь не смертелен… ну, разве что в случае исключительного невезения.

Изучив раны в лучике крохотного, но неожиданно яркого светоча, Журавль что-то пробормотал себе под нос, нагнулся, обнюхал их.

– Что ж, пока все в порядке, однако вколю-ка я тебе еще дозу вакцины.

– Как жаль, как жаль, что мне пришлось пропустить утренние молитвы, – вздохнул Шелк, стараясь отвлечься от ампулы в его руках. – Который час, майтера?

– Почти полдень. Майтера Роза сказала, что ты… ох! Это птица, патера?

– Сиди смирно! Не дергайся! – рявкнул на Шелка Журавль.

– Извини. Я… я просто вспомнил о птице… натворившей все это, – смущенно, с запинкой пробормотал Шелк.

– А если б иглу обломил? Думаешь, это чистый мед – обломок из тканей мышцы выуживать?

– И верно, птица! – воскликнула майтера Мрамор, кивнув за спину Шелка. – Вон туда поскакала! Кажется, к тебе в кухню, патера!

– Там не кухня, а лестница, – поправил ее Шелк. – Удивительно, что она еще здесь.

– Ну да, птица. Большая, черная… и крыло, по-моему, сломано. Не то чтоб по полу волокла, но оттопырила странно, понимаешь? Это та самая птица?.. Та самая, что…

– Сиди смирно, – повторил Журавль, накладывая на плечо Шелка свежие бинты.

– Тогда понятно, отчего она не улетела, – заметил Шелк.

Майтера Мрамор вопросительно приподняла брови.

– Птица – та самая, которую я собирался принести в дар богам, майтера. Оказывается, она просто сомлела… сердце, например, прихватило, или что там еще может случиться с птицей. С утра я открыл для нее кухонное окно – лети, дескать, себе с миром на волю, но, видимо, сломал ей крыло, когда колотил тростью по шкафу для провизии.

Продемонстрированная сибилле, трость напомнила Шелку о Крови, а вспомнив о Крови, он вспомнил и о необходимости объяснить майтере Мрамор (а в случае исключительного невезения – также майтере Розе с майтерой Мятой), где его угораздило сломать ногу и получить столько ран.

– По шкафу для провизии, патера?

– Да. Птица пряталась там, – подтвердил Шелк, лихорадочно подыскивая в уме подходящие объяснения для сибилл. – Взлетела туда, наверное, и…

Журавль придвинул к нему табурет и уселся напротив.

– Теперь подними рубашку. Так, хорошо. Брюки слегка приспусти.

Майтера Мрамор деликатно отвернулась от двери.

– Не вправишь ли ты этой птице крыло, если я сумею ее изловить? – спросил Шелк.

– Хм… в ремесле коновала я, честно сказать, не силен, однако попробую. Пользовать соколов Мускуса мне раз-другой доводилось.

Приняв решение по возможности обойтись без прямого обмана, но и не посвящать майтеру Мрамор в суть визита на виллу, Шелк звучно откашлялся.

– Понимаешь, майтера, повидавшись с… с другом майтеры Мяты – думаю, ты понимаешь, о ком речь, я счел за благо лично побеседовать с Кровью. Помнишь его? Вчера, ближе к вечеру, ты показывала ему наше хозяйство.

– Разумеется помню, патера, – кивнула майтера Мрамор. – Как же такое забыть?

– А позже, во время нашего разговора в садовой беседке, ты помянула о том, что наши постройки могут пойти под снос… ну, или уцелеют, но нам придется освободить их. Вот я и подумал: что, если мне самому побеседовать по душам с их новым владельцем? Как выяснилось, проживает он за городом, и посему мой визит к нему, увы, занял куда больше времени, чем я рассчитывал.

– Откинься еще немного назад, – велел Журавль, протирая грудь и живот Шелка какой-то синей микстурой.

Майтера Мрамор с сомнением кивнула.

– Весьма похвальный поступок, патера. Просто чудесный, хотя этот Кровь не произвел на меня впечатления человека, который…

Шелк до отказа откинулся назад, приподнял бедра.

– И тем не менее, майтера, и тем не менее! Он меня выслушал и дает мне… вернее сказать, нам всем еще месяц сроку. Как минимум месяц, а может, нам и вообще не придется никуда съезжать!

– Вот как?! – Майтера Мрамор забылась настолько, что повернулась к нему: – Вправду, патера?

– Но дело вот в чем, – спеша покончить с объяснениями, зачастил Шелк. – Один из слуг Крови держит несколько крупных хищных птиц. По-моему, около полудюжины, не меньше, судя по их с Кровью разговорам.

Журавль рассеянно кивнул.

– Одну из них, эту, он подарил Крови, – продолжил Шелк, – а я в темноте, очевидно, подошел к ней чересчур близко, и… Словом, Кровь весьма великодушно предложил сегодня прислать ко мне доктора Журавля, чтоб он осмотрел раны.

– Ну и ну, патера! Действительно, крайне великодушно!

Глаза майтеры Мрамор засияли от восхищения дипломатическими талантами Шелка. Смущенный, Шелк покраснел.

– Такова уж моя работа, – скромно заметил Журавль, затыкая пробкой склянку с синей микстурой.

Шелк нервно сглотнул и перевел дух, надеясь, что не ошибся с выбором момента для просьбы.

– Доктор, перед уходом я должен обратиться к тебе еще с одним делом. Минуту назад ты согласился заняться пострадавшей птицей, если я сумею поймать ее. Весьма великодушный поступок, однако…

Журавль, настороженно кивнув, поднялся с табурета.

– Прошу прощения, мне нужна вибропила.

– Сегодня утром, – продолжал Шелк, – меня позвали именем богов отпустить грехи девочке по имени Ломелозия.

Майтера Мрамор замерла, напряглась всем телом.

– Девочка при смерти, но я думаю, смею надеяться, еще может оправиться, если обеспечить ей надлежащую, простейшую медицинскую помощь. Однако ее родители – бедняки, и детей у них множество…

– Давай сюда ногу.

Усевшись на табурет, Журавль водрузил ступню Шелка на колено. Вибропила пронзительно