На краю жизни - Ханна Ким

Дин, кажется, совсем не впечатлен.

– Покажи мне того, кому не плевать. Можно сколько угодно бросаться грудью на амбразуры, но в итоге ты – просто глупый мусор, у которого ни единого шанса выбраться из помойной ямы.

Дин не виноват. Он не виноват, что не знает о том, что Марго ничего не помнит: родных, себя, жизнь до эпидемии. Его вины здесь нет, но Марго все равно злится. Обычная человеческая эмоция – злость, – но она захлестывает с головой и не дает возможности сделать хоть шаг в сторону. Рушится на голову и обнимает, словно любовника.

– Знаешь, мне тут Алек сказал, что я к тебе странно отношусь. – Марго противно улыбается. – И я вот понять не могу почему.

– Странно в каком плане? – Дин стреляет в ее сторону глазами. – В том, что я тебе не нравлюсь так же, как и ты мне?

– Типа того. – Она ухмыляется, тянет губы буквально силой, заставляет себя отвечать на взгляд напротив. – Ведь правда, ты отвратительный, тебе даже на свою сестру плевать было в какой-то момент.

– Конечно, мне на всех насрать, кроме себя любимого, – иронично отзывается Дин.

– И как ты раньше с этим справлялся? – Марго насмешливо смотрит на него.

Дин не спешит с ответом, разглядывая потолок. Медленно садится на ближайшую кровать и вытягивает ноги. Марго видит на его губах ответную усмешку.

– Трахался со всеми подряд.

Слишком честный ответ для того, кто так долго скрывается – не телом, а душой. У Дина там демонов не меньше, чем у самой Марго. Может, даже больше. И они хлопают крыльями так громко, что Марго за шумом этим ничего уже не слышит больше.

– Ну и как, помогало? – зачем-то спрашивает она.

Дин поворачивает голову и бросает безразличный взгляд вниз.

– На время.

Марго не до конца уверена, какой именно ответ хотела услышать и что именно он бы означал именно для нее, потому что вдруг понимает, что это уже никакого значения не имеет. Не имеет, но чужие слова словно подталкивают ее вперед, заставляют отойти от подоконника. Она упирается коленом в край кровати и немного склоняется вниз в попытке рассмотреть в чужих глазах что-то, похожее на то, что плещется в ее собственной груди. Не находит. Да и плевать.

Она забирается на постель, пихает Дина назад и перекидывает ногу через его бедра.

– Ты.?.. – Тот хочет подняться обратно, но ему не дают.

Дин непонимающе смотрит вверх. Марго молчит. Прислушивается к своим демонам, которые именно сейчас вдруг решили замолкнуть все разом и оставить ее ни с чем. Оставить без возможности свалить все на них и вздохнуть потом с облегчением, потому что это не ее вина.

– Марго? – немного испуганно зовет Дин, когда она наклоняется вперед и прижимается губами к его шее.

Марго слышит удивленный сдавленный вздох, когда раскрывает губы и коротко проводит языком по коже. Дин напрягается; она чувствует чужие руки на своих бедрах, но те не пытаются поближе прижать – наоборот, отстранить.

– Что ты делаешь? – повторяет голос у самого уха.

– Делаю вид, что мне плевать, – Марго хмыкает, – так же, как и ты.

Дин напряженно молчит; Марго ощущает, как его пальцы непроизвольно сжимаются, вдавливая ткань в кожу. Она прислушивается – демоны молчат. Она вслушивается повторно – и почему-то слышит чужих. Дин перемещает руки выше и тянет ее к себе, нажимая ладонью на поясницу, а Марго – непроизвольно выдыхает, опять мажа влажными губами по чужой шее.

Дин непроизвольно двигает бедрами, и это становится неожиданностью для них обоих; они замирают, смотря друг другу в глаза, а затем душа Марго камнем падает в самую глубокую из предложенных пропастей, когда она понимает, что ее хотят поцеловать.

Она резко выпрямляется, кладя ладонь на чужую грудь. Не дает приблизиться к себе, отстраняет. Что она вообще делает? Что она собиралась сделать? Марго пристыженно опускает взгляд и поспешно слезает с кровати. Вот идиотка.

– Сама залезла на меня и сама же оттолкнула? – Дин пытается язвить, но Марго видит, что он неприятно удивлен. – Интересный подход.

– Кажется, ты пришел, чтобы о чем-то поговорить. – Она старается смотреть куда угодно, но не на него.

– Я узнал все, что мне нужно было.

Дин уходит. Тоже избегает взглядов. А Марго душой проваливается еще глубже, чем была до этого.

14

– Что ж, твои раны в порядке. – Джеймс бросает в мусорку использованные бинты и достает из ящика новую упаковку. – Ни одна из них не воспалилась. Но швы я сниму только через несколько дней, чтобы наверняка.

– Без проблем, – без интереса откликается Марго, продолжая разглядывать пол, мало реагируя на чужие телодвижения.

– Ты какая-то странная, – деловито подмечает Джеймс, осторожно обрабатывая ее шею перед тем, как повязать свежий бинт. – Плохо себя чувствуешь? Лихорадки нет?

– Все в порядке. – Она неспешно застегивает рубашку и после закатывает рукава по локоть, все еще избегая взгляда глаза в глаза. – Просто голова кипит, слишком много всего нужно решить.

Это чистая правда. Ей нужно еще раз поговорить с Нейтом – желательно когда тот уже будет в окончательно трезвом уме, – решить, что делать с боеприпасами, ибо те, увы, из воздуха не появятся, продумать какой-то план, вот это вот все. Но больше – ничего. Марго нервно дергает головой, прогоняя ту самую мысль, от которой с крейсерской скоростью бегает последние несколько часов.

– Тебе больше не нужно оставаться здесь. – Джеймс машинально поправляет воротник ее рубашки. – Можешь возвращаться в свою комнату.

– А можно пару дней еще тут побыть? – вопрос срывается с языка прежде, чем Марго успевает понять, а по какой причине, собственно, задает его.

– Зачем? – На нее смотрят с легким удивлением. – Я думал, ты, наоборот, будешь рада поскорее птичкой влететь в комнату к Максу.

Так и есть. Но там ведь не только Макс теперь. Блять, приехали. Марго со вздохом поднимается с кушетки. Наверное, это максимально глупо и ни хуя не по-взрослому – избегать. Но так хочется, до ужаса просто.

Раны на шее все так же простреливает, когда она резко поворачивает голову. Боль в плече утихла, но все равно напоминает о себе, стоит задрать руку. Марго с подобными ощущениями свыклась давно уже – не первый раз раненой на базу вернулась, – но сейчас они кажутся странными и почему-то нужными. Она вся концентрируется на них, лишь бы снова и снова не ударяться в те самые мысли.

На улице давно темно. Марго поднимается на крышу и в потемках запинается о какую-то балку. Она понятия не имеет, зачем приперлась сюда, но больше, кажется, и