На краю жизни - Ханна Ким

Марго поднимается на ноги и думает, что Алек – полный кретин.

13

Марго стучит в кабинет Нейта уже добрых десять минут, но ей никто не отвечает. Может, зашла бы и так, да дверь закрыта – впервые на ее памяти. Еще через пять минут она понимает, что это бесполезно, и уходит. Шатается по коридору какое-то время, не в силах решить, куда двинуться дальше, и в итоге направляется в комнату Лив. Время завтрака уже прошло, но она ставит на то, что подруга все еще у себя. Прогадывает – внутри никого, кроме Даны, которая сидит на краю кровати и медленно водит мыском вытянутой ноги по полу. Завидев ее, она вся подбирается и отползает к стене, обхватывая колени руками.

– Привет. – Марго немного теряется, замирая на пороге. – Ты уже завтракала?

Дана молчит, и когда она думает, что та так и не ответит, девушка мотает головой. Марго осторожно заходит внутрь; дверь за ней медленно закрывается, характерно хлопнув в конце. Она чувствует себя до ужаса неловко – хотя бы потому, что на самом-то деле и не планировала эту встречу сейчас, а она взяла и сама собой случилась.

– Ты не хочешь есть или?.. – Марго садится на кровать напротив; от ее взгляда не ускользает, что Дана сильнее вжимается спиной в стену, упираясь носом в сложенные руки. – Да не боись ты так, я тебе ничего не сделаю.

Девушка упрямо молчит, все еще не двигаясь, а она от нечего делать обводит взглядом комнату – почти в точности такая же, как та, в которой живет она сама. Мало что отличается – разве что есть большое зеркало у входа. А еще всякая дребедень на столиках вроде расчесок, резинок для волос. На койке, которая абсолютно точно принадлежит Мэг, поверх одеяла валяется небольшой пустой пузырек – Марго надеется, что она не таскает в нем водку.

– Если ты боишься выходить из комнаты, то просто скажи Лив или Мэг, чтобы они принесли тебе еду сюда. – Она пытается поймать чужой взгляд, но не выходит. – Ладно.

Марго встает, решив, что давить сейчас – дело последнее, и вроде бы хочет пойти к выходу, как ее хватают за рукав рубашки.

– Спасибо.

У Даны голос высокий, детский совсем. Она Марго в глаза не смотрит, но держит крепко. Марго же слишком удивляется, чтобы быстро сообразить, что обращаются к ней, вообще-то. Оборачивается, бросая взгляд сверху вниз, но чужого лица за волосами не видно.

– Не за что, – удивленно отвечает она, – хоть я и не понимаю…

Дана отпускает ее рубашку и отползает обратно к стене; дергает передние пряди волос несколько раз, а затем словно нехотя заправляет за уши и поднимает голову. Теперь Марго может видеть ее лицо: худое, осунувшееся, но все равно симпатичное. Она так похожа на Дина.

– Ты Марго, – говорит Дана. Не спрашивает – просто говорит, словно истину какую-то озвучивает в первой инстанции.

– Ну да, – теряется та.

– Спасибо, – снова говорит она и окончательно замолкает, отворачиваясь.

Марго еще какое-то время стоит возле кровати, но, когда понимает, что уже не услышит ничего больше, уходит, стараясь не делать резких движений. Она не понимает: почему Дана заговорила вдруг, за что именно поблагодарила. Чувство такое, что речь вовсе не о том, что Марго спасла ее в городе. От этого неспокойно по какой-то причине.

В конце коридора она натыкается на Лив; та яростно пинает дверь в кабинет Нейта. Стоит с невозмутимым лицом и методично бьет ногой, не реагируя ни на что вокруг. Марго даже прикрикнуть приходится, чтобы ее заметили. Лив замирает с занесенной для очередного удара ногой и переводит на нее взгляд.

– О, добрый вечер.

– Утро, – поправляет она.

– Ага. – Девушка мгновенно забывает про дверь и подхватывает ее под руку. – Ты Нейта видела?

– Тебе-то он зачем?

– Пришла наорать на него, – весело отзывается Лив и тянет ее в сторону лестниц. – Макс сказал, что он здорово учудил недавно.

– Максу лишь бы попиздеть, – ворчит Марго. – А вообще, лучше бы ты забила на это дело.

– Забила? – Лив так резко останавливается на лестничном пролете, что она чуть птичкой вперед не слетает. – Он главный здесь, Марго. Вести себя так, как он повел, – это просто непозволительно.

Она шумно вздыхает, высвобождает свою руку из чужой хватки и преодолевает оставшиеся ступеньки, чтобы развернуться и глянуть на девушку снизу вверх.

– В том и вся проблема, Лив. Он главный. Он не имеет права на поблажки. Он ни на что права не имеет. Он как робот должен быть идеальным и выполнять свои функции без ошибок.

– К чему ты клонишь?

– К тому, что просто отъебитесь от него. – Марго переводит хмурый взгляд в стену. – Он тоже человек и может срываться. То, что произошло, на всех нас повлияло по-своему.

– Но не настолько, чтобы напиваться в срань, а потом идти и донимать раненых посреди ночи. – Лив вроде бы и спокойна, но ее голос опасно натягивается, готовый в любой момент лопнуть и начать сочиться ядом.

– Никто из-за этого не пострадал. Просто оставь. Я поговорю с ним потом. – Марго начинает спускаться по следующему пролету, но Лив подбегает к ней быстрее, чем она успевает занести ногу; опять хватает под руку и наклоняет голову, заглядывая в глаза.

– А как насчет того, что он может сделать нечто, что тебе по душе не придется?

Марго продолжает спускаться по лестнице, волоча за собой подругу, которая больше концентрируется на ее будущем ответе, чем на своих ногах. Марго сжимает зубы и непроизвольно напрягает руку, за которую та держится. На секунду она думает, что Лив продолжит задавать свои тупые провокационные вопросы, но та резко сдается и словно забывает обо всем, что говорила раньше. Цокает языком и уже сама начинает тащить Марго дальше.

– Дана так и не говорила. Сколько бы я ни пыталась, она просто молчит.

– В смысле? – Она спотыкается, потому что запинается о собственную ногу.

– Она молчит, – повторяет Лив. – Только кивает или руками показывает. Может, она и говорит с Дином, но я ни разу не видела.

Марго молчит уже сама. Не озвучивает вслух мысль о недавнем «спасибо», заставшем ее врасплох. Она понятия не имела даже, что это слово благодарности – первое, что произнесла Дана, находясь на их базе. Это странно и самую малость подозрительно. Марго заторможенно моргает, не замечая, как Лив затаскивает ее в почти пустую столовую.

Любой другой на ее месте порадовался бы, сверкнул дурацкой медалью и во всеуслышание сказал, мол, вот,