Тартуга.Обратно в Хелл - Максим Алексеевич Антипин

ему подобных. Днем их, как правило, не трогали. С наступлением темноты ситуация менялась в корне. Пьяны гуляки, одуревшие от приятной огненной воды, солдаты, желающие выместить накопившиеся за долгий день эмоции. Даже подростки, самые жесткие существа на свете, любили поглумиться над бедолагами, утолить свой звериный голод. У жителей канав выбор остаться невредимыми не велик. Стать участником различных игр, получив соответствующий значок, а с ним – временную неприкосновенность. Другой вариант состоял в том, чтобы найти укромное местечко, забиться в нем, ждать приближение рассвета. Или принять бой, неравный, заведомо проигрышный, тем самым прекратив убогое существование.

Царапать кривыми, грязными ногтями лицо неприятеля, рычать, кусать шею остатками гнилых зубов. Кидать грязь, бить немытыми, вонючими пятками в живот. Или в начале нападения схватить пулю или пару дюймов стали. Уж коли совсем не везет, быть забитым тяжелыми сапогами, либо дубинками. О хладном трупе можно не беспокоиться. Его сожрут местное зверье или такие же ямочные насельники, вплоть до костей. Да… И их поглотят со временем.

Дринк-ринг, дементные гонки, налей-КА, вспотыкач и прочие развлечения жестокой толпы не могли бы явиться миру без блаженных. Трон и сам не прочь поглядеть сегодня вечерком на подобные игрища. Подкрепимся, поспим. Потом можно глотку порвать, болея за понравившегося игрока.

Плантаторы и флибустьеры порой попадались на глаза. В город их приводила нужда. Одним сдать продукцию или же купить инструменты, ткани и предметы обихода, которые невозможно произвести самостоятельно. Другим – снять накопивший стресс, опустошить кошель да залить глотку. Наверняка еще и кулаки почесать выпадет честь да разделить ложе с противоположным полом.

Жрицы любви с монетками на сосках, прикрывая райские врата тонкой полоской, и прочими необходимыми атрибутами профессии, в данное время суток редко встречались. Их время ночь. Одна треть острова кормилась проституцией. Жили в домах, выстроенных из глыб белого известняка. В темное время суток искали клиентов в свете факелов, в отражении пламени которого щеголяли своими прелестями.

В среде чудного городка Хелла, была придумана и разработана замечательная оценка стоимости услуг доступных барышень, а также способ налогообложения. Да, да, вы не ослышались. Жрицы любви платили налоги, составляющие весомую часть казны поселения.

Каждая "работница" перед началом трудового дня надевала на шею колье, состоящее из бронзовых креветок, серебряных рыбок или золотых ракушек. Самые элитные вешали колье из платиновых черепашек. Монетки с изображением соответствующего животного, выплавленного из озвученных металлов, показывали цену, которую уплатит желающий за сеанс продажной любви.

Кожаные наручи с изображением поз давали ясно понять: чего можно ожидать от той или иной жрицы любви. На талию вязали поясок из различных цветных тканей. Комбинация цветов предоставит информацию: кому из когорты клиентов будет отказано в обслуживании. Белая полоска означала пропуск для всех. Красная – только для лихих людей и прочее в том же духе.

Знающий человек сразу найдет нужную ему "работницу". Очень удобно, практично, занятно. Способ подсчета налогообложения заслуживал отдельного внимания. По окончании «смены», возвращаясь в жилище, клали себе на живот зачарованные прозрачные кубики, выдаваемые губернатором Вольного архипелага каждый месяц лично в руки. Помещали на кожу живота сразу россыпью. При случившемся половом акте они краснели. Один алый куб обозначал один коитус. В конце месяца их относили обратно в губернаторский дом, захватив собой треть заработка.

По сути, вся сеть проституции находилась в руках губернатора Вольного архипелага. Других сутенеров не было. Та доля, что ежемесячно отдавалась ему, оплачивала и услуги стражников. Система работала слаженно, без перебоев.

Некоторые жрицы любви оформляли частные контракты. Как правило, у пиратов заказывали достать какую-нибудь диковинку или поквитаться с обидчиком, коли солдаты валяли дурака. Охотники за удачей прекрасно помогали им в этих вопросах, получая щедрую награду.

Пройдя больше половины города, оставив за спиной могучий форт, главные улицы, миновав дом главы города, абордажник свернул налево, углубляясь в одно из "щупалец". Сам Хелл напоминал огромного осьминога, выброшенного на берег, пытающегося обхватить участок суши. У городка имелось восемь тентаклей. В них текла особая от "головы" странного поселения жизнь.

В той «щупальце», куда топал Трон, густо населяли контрабандисты. Способствовали необычным товарам оказать на большой земле. Тут нет шумных трактиров с гуляками, раскуривающими трубки одну за другой, заливающие горло разными видами спиртного. Щупальца контрабандистов достойно отдельного внимания. Что говорить, даже дорога мощена гранитом, а не булыжником, а бамбуковые домики аккуратны. У каждого строения стояли урны, которые выносил ежедневно специально выделенный для этого человек. Обученные обезьяны следили за чистотой улицы. Блаженных, пьяных и прочих представителей низшего общества не встретить. Их выгоняли палками в два счета. Местные стражники тоже редко захаживали сюда. Необходимую дань передавали им через губернатора.

Подойдя к крепкой, собранной из бамбука, хатке, Трон скинул с плеча мешки, наполненные барахлом островитян, перевел дух. В метрах пятидесяти от него плелись деревянные помощники. Вам-то неведома усталость, друзья. Просто замрете, как истощится запас маны. Вот меня груз амулетов утомил, но дело сделать надобно. Немного сбилось дыхание, рубашка прилипла к телу, а бандана намокла так, что можно потом наполнить неглубокую тарелку, хорошенько выжав ее. Отдышавшись, в очередной раз пообещав себе заканчивать с табакокурением, Трон взял в руки привязную у дверного проема гирьку, стукнул ею в медную пластину несколько раз. Она выполняла роль звонка. Дверь в хижину Красного Пятна отсутствовала. Вместо нее была повешена за верхнюю балку дверного проема замысловато плетеная циновка.

– Можно, – донеслось из глубины здания, – зачем стучать так громко?

Отодвинув циновку, Трон, взяв мешки в левую руку, прошел в темноту. Хатка слабо освещалась. Жалюзи на окнах хижины не давали шанса солнечному свету. Глаза абордажника быстро привыкли к скудному освещению. Торгаш обставил свое жилище весьма скромно. Дешевая местная мебель, пару глиняных кружек на бамбуковом столике. Небольшой вещевой шкаф. Но Трона не проведешь. Катаджи обеспечен достаточно для того, чтобы остаток жизни провести сидя на пляже, поедая лакомства, запивая их всякими вкусностями. Красному Пятну нравилось торговать. Сам факт сделки занимал его куда больше, чем возможная прибыль. Он вел дела на заднем дворе под лучами жаркого калакеанского солнца. Когда голову припекает, а глаза слепят лучи, долго вести переговоры, ища выгодную цену, не получится.

Дверной проем, ведущий на задний двор, заливал свет. Трон быстрым шагом направился туда.

– Ооо, какие люди! Чём обязан? Урод. – Красное Пятно, огромный, человекоподобный кот, поднялся из плетеного кресла, навстречу старому знакомому. Одежды на нем было мало. Просторные красные шортики из окрашенной парусины. На этом все. Рыжая, ржавая шерсть покрывала все тело. Растительные покровы настолько густые, что защищали котика, словно легкий