Тартуга.Обратно в Хелл - Максим Алексеевич Антипин

доспех. Высокие ушки, увенчанные белыми кисточками, яркие голубые глаза с узкими зрачками. Ослепительный ряд неестественно белых зубов. Их желтизну он убрал с помощью магии, не иначе. Мускулы перекатывались под мехом. На груди шерсть становилась такой насыщенной, будто алой краской намазюкали её. Красное Пятно из-за этого и получил свое имя. Протянув человекоподобную лапу, предварительно убрав когти в подушечки, повторил свой вопрос:

– Чём обязан? Урод. – Катаджи стиснул руку моряка могучей лапой.

– Коли мне память не изменяет, имечко у тебя другое было, не урод. Хотя… Тебе подходит, – Трон рассмеялся, – пару дел, ни много ни мало, всего-то.

– Так значит. – Оскалился котик, – при последней встрече, узнав о твоем прошлом… Я хотел, желал! Расцарапать твое бородатое лицо, снять скальп с твоей блестящей головы, вспороть живот, пре…

– Угомонись. – Осадил пират, – мое прошлое обеспечило таким, как ты, достойную жизнь. Не всем, но многим. Разве будешь ты с фактом спорить?

– Ты так оправдываешь свои злодеяния? Я, кажется, ясно дал понять, что мордоворотам с корабля "ТАртуга" не место в моей лавке, кожаный!

– Ты будешь иметь со мной дела и с остальными хвостатыми, пока мне это нужно. Оставим эти речи. Договор?

– Хорошо, бесхвостый. – Процедил котик, – будь по-твоему. – Мощный катаджи вдохнул калакеанский воздух полной грудью. – Так, что там у тебя?

– Два мешка амулетов с Черных островов, наконечники копий, стрел. Немного древних тотемов. Больше сотни кож, снятых с туземных защитников. Уже выделанных. Тсантсы в таком же количестве. Утром изготовили.

– То бишь свежак?

– Самый свежий свежак.

– И?

– Каждую вещичку будем оценивать, вертеть в руках. Все, как надо, чин по чину. И еще… Ты должен Бог-даре пять золотых ракушек. Также у меня есть коралловая крона. С шамана снял. Ее, возможно, не продам, однако тебе покажу. Сможем найти консенсус? – Трон вопросительно посмотрел в голубые очи.

– С уродами его всегда нахожу. Присядь и покажи. Больше, чем две серебряные рыбки, я не заплачу. Вот… Насчет ракушек: отдам, раз ты пришел. Ей бы не отдал, а тебе отдам.

– Почему? Сделку-то она делала в тот раз. – Удивился Трон, – сказочный ты тип! По поводу цены: коней не гони! И до платиновый черепашек, если вопрос встанет, дойдем.

– Мечтай, мечтай, парень! Что до кока вашего: у нее на поясе нет громыхалок да и костюм без защитных знаков. Я все вижу, урод.

– Может, хватит называть меня уродом? Обстряпаем дельце, и я пойду по своим делам, а ты и дальше сможешь вылизывать свои яйца.

– Присядь. Обстряпаем. Я же не виноват, что ты урод. Претензии не ко мне. К родителям вопросики.

– Редкий ты ишак! – Воскликнул юноша, – ладно, скажу безымянным, чтобы сюда добро несли, и вернусь.

– Меньше лязгай! Дурная твоя башка! – Зарычал Красное Пятно.

Абордажник вышел, поручив деревяшкам заносить товар. Эмоциональный катаджи сопровождал их действия красочными возгласами:

– Смотрите! Не натопчите мне тут! Безмозглые создания! – Ругался перекуп, махая лапами на носильщиков.

Как только весь товар был собран в кучу, а безымянные отпущены на все четыре стороны, представители двух разумных рас принялись за дело. Трон и Красное Пятно сели в кресла. Катаджи в свое, где до этого протирал шортики, с мягкой подушкой и зонтиком, дающий благодатную тень. Гостя контрабандист усадил в плетеное седалище с колючими волосками прямиком на солнцепеке. Передние ножки кресла были короче задних, сидеть в нем крайне неудобно, но надо. Начали считать, торговаться. Некоторые амулеты действительно можно продать за две рыбки. За другие экспонаты следовало запросить и платиновую черепашку. За тсантсу, например.

Целый час котик мариновал моряка. Трон не сдавался. Чары, наложенные на себя в хатке, перед тем как пройти на задний двор, прекрасно спасали от жары. Хоть абордажник и тратил свою внутреннюю энергию, упрямо шел к цели, желая высосать как можно больше из данной сделки. Плюс, прохладная вода из фляги, что висела на поясе, служила хорошим подспорьем. В ходе оживленного обсуждения, пришли к сумме в двести шестнадцать серебряных рыбок, пятьдесят пять золотых ракушек и восемьдесят четыре платиновые черепашки. Про долг Бог-даре Трон не забыл, деликатно напомнив в после окончания торгов.

Катаджи, в конце концов, забрал мешки с барахлом островитян. Ящики, в которых находился темный товар, запросил оставить даром, подчеркивая щедрость пиратов. Мол, не на землю же складывать продукцию, а тара очень добротна. Попросил подождать, пока отсчитает нужную сумму. В это время в дверях появился его сын. Полугодовалый котенок. Разбуженный возбужденными, громкими голосами собеседников.

– Поиграй пока с моим сынулей, маленьким Кексом! – Улыбка озарила суровую морду контрабандиста, – его мать опять где-то шастает! – Моментально переменил настроение, нахмурился, аж усы задрожали. – Можешь подождать меня в тени, напекло голову, наверное. Как вернусь, покажешь корону. – Красное Пятно ушел в дом, перед этим наклонившись, шепнул что-то сыну на ушко.

Котенок катаджи шустро подбежал к Трону, пересевшему в тенёк. Не дожидаясь приглашения, запрыгнул на колени, свернулся клубком, громко замурчал. Абордажник еще ни разу в жизни не слышал такого громкого мурлыканья. Кекс представлял собой уменьшенную копию своего родителя. Только мех пышнее. Нет этого огромного алого пятна на груди. Трон положил шершавую ладонь на шею Кекса, стал чесать за ушком. В детском возрасте катаджи почти не отличим от крупных кошек. Это потом, в возрасте одного года, они начинают ходить на двух лапах, вытягиваются, становятся человекоподобными. Сейчас, это юный кроха, размером с небольшого манула, для неискушенного человека вряд ли показался бы представителем разумной расы.

Мурлыканье Кекса действовали на Трона гипнотически. Механически почесывая ушки, пират, перенёсся на десяток лет назад, в глубины Первородного материка, колыбели жизни…

Глава седьмая: Малыши.

На столе стоит стакан,

а в стакане – таракан.

Что делает там таракан?

У него прописка там!

Детский стишок

Огромное количество существ, порой доисторических, сохранилось в этих землях, а прогресс и технологии обходят стороной его до сих пор. Первая крупная денежная работа. Работорговец Абушкан умел уговаривать. Наивный же малый хотел показать всему миру, насколько он ловок, смел и отважен. Сам себя может обеспечить, добиться славы без чьей-либо помощи, взойти на гору, став её королем. Завоевать мир наскоком и тому подобные влажные мечты. Так, как тогда, он больше никогда не заблуждался.

Маленькие катаджи, только оторванные от материнской груди, хорошо подлежали дрессировке и социализации. С еще не открытыми глазами, мягкими непигментированными когтями, пушистыми ушками и прочими милыми атрибутами являлись лакомой добычей для торговцев живым товаром.

Самый сок – котятки от двух до четырех недель. Забывают маму вскоре после разлучения, быстро изучают человеческую речь,