Железный Лорд. Наместник - Влад Лей

Во-первых, чтобы выманить врагов из леса, а во-вторых, чтобы ландшафт хоть немного прикрыл нас. По идее уже противникам было неудобно целиться — видели они в лучшем случае плечи и верхнюю часть наших мехов, и если попасть в такую мишень в общем-то не составляло труда, то нанеси серьезный урон было той еще проблемой, ведь именно эти части мехов наиболее бронированы.

Противник клюнул на нашу уловку — сначала тот, по которому мы с Маркусом разрядились, пошел за нами, а следом и его товарищи подтянулись — один за другим выходили из леса, тем самым лишаясь укрытия.

Артус и Серый пока не стреляли, явно дожидаясь, чтобы вражеские машины отошли подальше или оказались в наиболее удобной для обстрела точке.

Ну а нам с Маркусом, пока они выжидали, приходилось вертеться, как ужам на сковородке — противники, несмотря на то, что мы зашли за холм, открыли огонь, но…

Меня очень смутил тот факт, что одна из машин ведет огонь только одним из своих пульсаров, на второй отчего-то молчат ракетные установки, хотя они есть — я это вижу.

Что они задумали?

В этот момент Маркус, чей мех шел параллельно с моим, вдруг остановился.

— Маркус! Ты что творишь? — спросил я.

— Секунду, босс. Хочу кое-что проверить, — ответил он.

— Тебя подстрелят! Они же по пятам идут.

— Я успею уйти. Момент, босс…

Когда Маркус начинал гнуть свою линию, переубедить его и заставить делать, что нужно, можно было только рявкнув. Но я сейчас этого делать не хотел. Все же что-что, а интуиция и наблюдательность у него хорошо развиты. И если он что-то хочет проверить…что ж, пускай.

Хотя, конечно, он рискует.

В этот момент Маркус наконец выстрелил. Уж не знаю, что он так долго ждал и караулил, но, похоже, дождался своего часа.

Короткая вспышка и импульс, выпущенный одним из его орудий, ударил прямо в грудь преследующей нас машины.

Вражеский робот, как раз шагнувший вперед и получивший попадание, вдруг замер, а затем начал крениться в сторону и в конце концов просто завалился на бок, будто статуя.

Мех Маркуса в этот момент уже начал спешное отступление по склону. И вовремя — остальные противники открыли по нему огонь.

— Это что сейчас было? — зло спросил я.

— Босс! Они разукомплектованы!

— Чего?

— Эти мехи разукомплектованы. Вон, на том, что я подстрелил, нагрудной брони толком не было, какое-то старое барахло…

Тут до меня наконец-то дошло, что мне казалось странным. Если представить, что у вражеских мехов банально нет боеприпасов, то все становилось на место — вот почему молчит ракетная установка у одного из них и почему не палят орудия у второго. Банально нечем!

А если еще и броню им не заменили…

Да-а-а, выходит, у наемников дела идут совсем плохо, если они за все это время так и не смогли привести в порядок своих боевых роботов.

Но нам это только на руку.

Получается, с этой четверкой мы можем легко справиться вдвоем с Маркусом.

Можем, но не пришлось — в этот момент Артус и Серый ударили. И удар их был страшен: одна из вражеских машин была разорвана на части, на месте, где она только шла, появилась немалых размеров воронка.

Второй мех, по которому прилетело, взорвался прямо во время движения.

Остался всего один противник, который резко остановился.

Пилот его наверняка судорожно соображает, что делать дальше, ведь он остался сам против двоих противников. И это как минимум — до него ведь должно было дойти, что перебили его товарищей не мы с Маркусом?

Кажется, дошло — вражеская машина, продолжая стрелять, начала пятиться назад, к лесу.

Но далеко уйти ей была не судьба — то ли Артус, то ли Серый дали еще один залп, который накрыл последнего нашего оппонента.

Когда дым рассеялся, а пыль осела, мы увидели, что вражеский мех уцелел, однако стоит без всякого движения, грустно склонившись вперед, и от него вовсю валит черный дым. Все, конец, отпрыгался…

— Черт подери, если столицу защищают с помощью такого же хлама — им конец, — радостно заявил Маркус.

— Не обольщайся, — тут же погасил я весь его оптимизм, — туда скорее всего стянули все, что осталось. И боеприпасов у них должно быть предостаточно…

* * *

Следующие трое суток мы нагло громили отдаленные гарнизоны, медленно, но уверенно сужая кольцо вокруг столицы.

Противник отлично знал, что происходит, но силы, находящиеся в городе, так и не были отправлены на помощь гарнизонам.

Собственно, все так, как я и ожидал.

Теперь, когда нам в спину некому было бить, можно начинать осаду. Я не собирался лезть в город, где может быть полно ловушек и засад, думал остаться снаружи, надеясь, что удастся выкурить противника. В конце концов, они должны осознать, что другого выбора у них просто нет…

Однако все пошло совершенно не так, как я ожидал.

Когда наши начали стягиваться к столице, первым и самым неприятным стал плотный артиллерийский обстрел.

Били, засранцы, точно — в первые же минуты мы потеряли четыре меха. Два пилота были убиты.

Попытка младших командиров пойти на штурм была мной пресечена сразу и очень жестко.

Я прекрасно понимал, что нас вынуждали это сделать, и лезть в пасть дьявола я не желал. Ну, понятно же, что к нашему приходу наемники подготовились, и что четыре потерянных меха — это будет лишь начало кровавой дороги, по которой наши враги желают заставить нас идти.

Те, кто оказался слишком горяч и нетерпелив, даже попытались со мной спорить, мол, мы уже потеряли несколько единиц просто так, и что? Теперь отступить?

Одним из самых неприятных диалогов для меня стал разговор с одним из командиров моих мех-кулаков.

Парень был толковым воителем, но слишком уж нетерпеливым и с буйным нравом. Когда я назначал его руководить кулаком, не придал этому значения, решив, что проблемой особенности его характера не станут. И вот, поплатился за это.

— Что значит отступить? — заорал он. — Я потерял бойца! Он погиб! Мы не отступим!

— Повторяю! Отойти на безопасную дистанцию, в бой не вступать, к городу не приближаться! — спокойно повторил я свой приказ. — Вы меня поняли, командир Ребир?

— К черту такие приказы! — вспыхнул командир Ребир. — К черту такое командование!

Я бросил быстрый взгляд на вспомогательный экран, переключил режим отображения, чтобы видеть список воителей его мех-кулака, и заявил в