Грех и поражение - К. Ф. Брин

Мама моргнула, увидев меня, с недоумением внезапно разбуженного человека.

– Алексис? – Она в замешательстве огляделась. – Где это мы?

– Мама, помоги. Пожалуйста. Я попала в переплет. Киран спешит, но он не успеет вовремя. У меня недостаточно сил, чтобы одолеть этого парня. И недостаточно мастерства! Но у меня есть твоя магия. Есть, я знаю. Если бы я могла воспользоваться ею, я бы, возможно, продержалась – хотя бы до прихода Кирана.

Моей матери никогда не требовалось много времени, чтобы вникнуть в суть происходящего.

Миг – и туман рассеялся. Она уставилась на мою грудь, от которой тянулся шнур формирующейся душевной связи, потом покосилась на Дэмиена. Он все еще сопротивлялся моим попыткам вытащить его из кадавра, но это не мешало ему делать то, что он делал.

Несмотря на очевидную опасность, мама улыбнулась с такой привычной безмятежностью, что сердце мое забилось сильнее. Пускай она выглядела моложе, но это все равно была моя мама. Женщина, неизменно – с непревзойденной уверенностью и непринужденной эффективностью – противостоявшая окружающему нас безумию, к созданию которого, очевидно, и сама приложила руку. Женщина, спасавшая детей с улиц, построившая любящий дом из ничего. Если и существовал образец для подражания в области навыков выживания, так это была она. Моя мама.

– Конечно, у тебя есть моя магия, дорогая. Но давай не будем ждать мужика, который спасет нас. – Она подмигнула. – Они обычно крадут всю славу. А помнишь, я объясняла тебе, как добыть действительно вкусный стейк к Рождеству? Ох, как же я скучаю по стейкам. Тогда ты использовала мою магию. Совсем как в МПЗ, помнишь?

МПЗ она называла магистрат, Магическое Правительственное Здание – чтобы не-маги не догадались. Бывало, я, до смерти напуганная, сидела на стуле в их испытательном отделе, сосредотачиваясь на том, что она говорила мне.

«Подумай о той маленькой красной стрелке, вообрази, как она пляшет как сумасшедшая. Разве это не забавно? Тут вроде как все жутко научно, а она все крутится и вертится, не поддаваясь контролю. Представь это – а потом поверь».

Это всегда было главным. Поверить. Поверить, что мы добудем лучший стейк и устроим чудесный рождественский ужин. Поверить, что мы найдем способ оплатить счета и сохранить наш дом. Поверить, что я могу одурачить контрольные приборы, и тогда мы останемся в зоне двойного сообщества.

Я приступила сразу. Маленькая красная стрелка перед моим мысленным взором закрутилась-завертелась – так быстро, что превратилась в размытый красный круг. В животе защекотало; потом там запорхали нервные бабочки. Стрелка продолжала вращаться, пока бабочки не разлетелись во все стороны. С таким же ощущением я стояла в переполненном продуктовом магазине, ожидая подходящего момента, чтобы схватить стейк. Или сидела в лаборатории МПЗ, надеясь на лучшее. Честно говоря, это чувство напомнило мне о множестве случаев, начинавшихся обыденно и перераставших в сумасшествие. Значит, я постоянно пользовалась материнской магией, даже не подозревая об этом.

А сейчас, в присутствии мамы, я вспомнила ее смех. Беготню, игры. Прыжки на кровати и спетые во весь голос песни.

И нашу прекрасную жизнь вместе.

Задыхаясь, захлебываясь слезами, я погрузилась в это чувство, влив в него всю свою энергию, всю до капельки. Я раздула его и приготовилась расплескать вокруг, как делала с магией Сумеречного Странника.

– Да! – Мама радостно захлопала в ладоши, с восторженной улыбкой, словно забыв, в каком угрожающем положении я нахожусь. – Ты посмотри! Кто-то таки научил тебя кое-чему! Что ж, теперь выпусти это в мир.

– Что бы ты ни делала, это тебе не поможет, – заявил Дэмиен.

Его связь со мной укреплялась, а мои покушения на очередной его зубец он решительно пресек.

– Я позволяю твоей матери торчать здесь лишь по одной причине. Потому что я не монстр. Ну, не всегда.

Мама рассмеялась, словно он отлично пошутил. А я толкнула ее магию в мир, заполнив ею весь зал, позволяя силе выплеснуться и за пределы помещения, цвести и кружить. Словно бенгальские огни заискрились вокруг меня, шипя, сверкая, прыгая по всей комнате. Мне хотелось смеяться вместе с мамой. Хотелось оторвать от себя Дэмиена и взять ситуацию под контроль.

Хотелось быть с ним по крайней мере на равных.

– И что мне делать теперь? – спросила я, сжимая и разжимая кулаки, разминая пальцы.

Мои друзья не пытались убежать, но я видела, как они волнуются. Рэд протолкалась к самому краю сцены, с ножами в руках, готовая броситься на подмогу, вне зависимости от того, чем это может для нее обернуться.

– Готовься использовать предоставившиеся возможности, – ответила мама. – Кто этот Киран? Твой кавалер? – Она улыбнулась. – Да, вижу, что так. Ты светишься, как влюбленная женщина. – Она притворно нахмурилась. – Он не обижает тебя? Показывает, как сильно тебя любит?

Дэмиен сломал один из зубцов, удерживающих мою душу. Его прикосновение, жесткое, грубое, должно было переключить мое внимание на него. Я охнула, но не отвела взгляда от мамы. Я не нуждалась в зрении, чтобы работать с его душой. Чтобы помешать ему высасывать из меня энергию. Чтобы не позволить ему связать нас. Я неотрывно вглядывалась в мамино лицо, в ее лучистые глаза. Боги, как же я скучала по ней. По нашим прогулкам и разговорам. Даже по трудностям, по тому, как мы надрывались, обеспечивая нашу нелепую семью. Сколько раз меня терзало искушение позвать ее, но я уважала ее желание покоя – до этого момента.

– Я тоже создала свою семью неудачников, – сказала я ей сквозь стиснутые зубы, отталкивая от себя чужую магию.

Дэмиен потрясающе работал с духом, но он не был богом. И его возможности имели пределы.

– И я правда счастлива, мам. Ну, обычно. Перед тобой не самый яркий пример, но в остальном я счастлива.

Она оглянулась на дверь, а когда снова повернулась ко мне, образ ее дрогнул, заколебался, а Черта запульсировала, призывая призрак обратно.

– Я рада, сердце мое, – сказала она, и голос ее отозвался эхом.

– Прости, что тебе стольким пришлось пожертвовать ради меня, – выпалила я.

Мне нужно было это сказать. Нужно! Комната наполнилась шумом, криками. Земля затряслась, чья-то бронзовая голова, прикатившись из коридора, врезалась в ряд столов.

– Прости за то, что тебе пришлось покинуть магический мир. Прости, что из-за меня ты жила в бедности.

– Тот, кому посчастливилось узнать любовь, никогда не будет беден. – Она наклонила голову к плечу. – Самые счастливые годы моей жизни – это годы с