Гоцюй - Джин Соул

– Я обещал принести тебе еды воронов. Ты ведь голодная, так?

Вряд ли она могла что-то на это возразить. И кажется, она немного смягчилась, будто ей стало стыдно, что дурно о нём подумала. У Минчжу вытащил и развернул свёрток с булочками. Цзинь Цинь повела носом, но по лицу её нельзя было сказать, понравился ей запах или нет. У Минчжу разломил одну булочку и протянул ей половинку. Она отшатнулась, увидев мясную начинку. Что ж, чего-то подобного он и ожидал, памятуя о зерне и кореньях в её собственном завтраке.

– Эта с зеленью, – сказал он, отдавая ей другую булочку.

И он стал смотреть, как она ест. Это было даже забавно, потому что она каждый раз приподнимала краешек мяньши, чтобы откусить немного булочки, и смешно шамкала, когда горячая начинка обжигала рот. Но он предпочёл бы видеть её лицо полностью, потому изловчился и стащил с её лица мяньшу.

– Может, мне нравится на тебя смотреть? – с усмешкой сказал он на её возмущённый взгляд и, хорошо скрывая эмоции, наслаждался вспыхнувшим на её лице румянцем.

Чтобы развлечь её, а главное, отвлечь от гнева на свою персону, он рассказывал ей о посёлке людей, в котором купил булочки. Это её, кажется, впечатлило. Не подвели булочки, как он и рассчитывал!

Когда Цзинь Цинь доела булочку, умудрившись восхитительно испачкаться при этом, он вынул из рукава платок и потянулся к её рту. Она отпрянула и ударила его по руке. Он даже не поморщился, но укорил её:

– У тебя лицо грязное. Я хотел помочь вытереть.

– Сама справлюсь, – буркнула она, выхватив у него платок.

– А ударила почему?

– Потому что мужчины не должны женщин касаться. Это неприлично.

Его платок девушка разглядывала с интересом. На нём была вышивка клана воронов – собственно ворон на цветке лотоса. У Минчжу, заметив это, сказал, что платок она может оставить себе, а потом они немного поспорили о во́ронах и воро́нах, и он выудил из неё признание, что во́роны красивые. Он тут же принял эти слова на свой счёт, именно для этого всё и затевалось.

Выспросить о её наказании, которое она упрямо называла «уроком», было сложнее, но У Минчжу мог быть настойчивым, когда хотел, а сейчас был именно тот случай, потому ему удалось разговорить Цзинь Цинь. Вот только то, что он услышал, ему не понравилось.

Источником всех неприятностей, случавшихся с этой глупой птичкой, была её мачеха. Что ж, что-то такое он и ожидал услышать. Но она была настолько глупа… нет, скорее доверчива… что искренне верила, будто мачеха делает это для её же блага. Она не считала это издевательствами и горячо вступилась за мегеру, когда У Минчжу попытался втолковать ей, как дела обстоят на самом деле.

Лицо его потемнело и стало неприглядным, когда он узнал, что у Цзинь Цинь – опять-таки стараниями мачехи – и жених имеется. Мысленно он за долю секунды превратил его в птичье чучело. Впрочем, нет, он и для чучела не годился: кто станет делать чучело из какого-то жалкого петуха? Петух только на бульон годится!

– Отличный выбор, – саркастически сказал он. – Постаралась твоя «матушка». Лицо мяньшой закрывать тоже она тебе велела?

Цзинь Цинь не ответила ему прямо, но он по её взгляду и так всё понял. Мяньшу, как бы она ни требовала, отдавать он не собирался, а потому притворился, что задремал после еды, развалившись в ленивой, небрежной позе.

Он кожей почувствовал её взгляд, слегка, чтобы она не заметила, приоткрыл глаза и сквозь опущенные ресницы поглядел на неё. Что было в её взгляде? Любопытство? Губы её слегка кривились. Кто знает, о чём она думала при этом? Но ушки-то покраснели! У Минчжу едва не расплылся в довольной ухмылке. Не открывая глаз, он пробормотал:

– В упор смотреть на мужчину? А как же приличия?

– Да кому надо на тебя смотреть! – возмутилась она.

Он усмехнулся и прибавил:

– Ну, смотри, смотри… Смотри не влюбись только.

Сердце его пропустило удар, когда он заметил, как она покраснела. Быть может, она уже… Он не дал себе закончить эту мысль. По веточке, верно?

93. Обмен подарками?

«Женщины любят, когда им что-то дарят, – любил поговаривать отец. – Женщин нужно баловать, чтобы добиться их благосклонности».

А поскольку у У Минчжу были серьёзные намерения, он решил воспользоваться советом отца. Речь ведь шла не о простой благосклонности. Он собирался сделать её своей женой. Но чтобы она на это согласилась, придётся постараться. Они с разных гор, она жутко неуверенная в себе птичка, да ещё и жених этот… Куча препятствий на пути к желаемому «и жили они долго и счастливо»!

Но У Минчжу был вороном целеустремлённым. Если он что-то задумал, то непременно добивался этого. Он уже отдал ей свой платок, но она, наверное, не поняла того значения, что он вкладывал в этот подарок. Платок отдавали в залог любви.

Раз она никогда не видела лотосов – иначе бы не разглядывала вышивку на его платке с таким удивлённым лицом, – он принёс ей лотос. У Минчжу выбрал самый красивый цветок и доставил его в глиняной миске с водой. Но отдавать он его не спешил, потребовал, чтобы она больше не носила при нём мяньшу. Цветок ей явно хотелось получить, поэтому она послушалась. Он знал, конечно, что она наденет эту ужасную тряпку на лицо, когда он улетит, но это всё же лучше, чем ничего.

– Разве ты не должна подарить мне что-нибудь взамен? – намекнул У Минчжу, с трудом вытянув из неё слова благодарности за столь красивый подарок.

– У меня ничего нет, – покачала она головой.

«Кто бы сомневался, – подумал он тогда. – Эта злобная мегера всё отобрала у неё. Держит падчерицу в чёрном теле».

– Вышей для меня платок, – потребовал он.

– Но это неподобающий подарок, – смутилась она. – Платки женщины для мужчин вышивают. Разве ты не знаешь?

Конечно же, он знал! Именно потому и потребовал. Но вслух о том говорить, разумеется, не стоит. Он лишь выгнул бровь в притворном удивлении и уточнил:

– Разве я не мужчина, а ты не женщина?

Эти слова её ещё больше смутили, и она выпалила:

– Женщины для своих мужчин!

– Ерунда, – небрежно отмахнулся он. – Ты забрала мой платок. Взамен принесёшь другой. Что в этом неприличного?

Она призадумалась, потом неуверенно кивнула. У Минчжу возликовал внутри, но вслух лишь поинтересовался, умеет ли она вышивать. Конечно же, она умела. Все женщины умеют вышивать. Но потом она опять призадумалась и задала вопрос, которому У Минчжу несказанно обрадовался. Вопрос, который определённо значил, что она не просто о нём думает, а что ей при этом не всё равно.

– А кто для тебя твой платок вышил? – спросила она.

У Минчжу объяснил, что это подарок сестёр. Она явно порадовалась этому ответу, но укорила его, что нельзя передаривать подарки. Он прекрасно понял, что стояло за этим укором.

– Твой платок – другое дело. Не стану я его передаривать. И ещё… Раз тебе так интересно, то невесты у меня нет.

– Да какое мне до этого дело? – вспыхнула она.

Но он знал, что попал в точку, и ухмыльнулся. А чтобы проверить собственные догадки, рассказал, как некоторые девушки – не уточнив при этом, что речь идёт о сёстрах, – докучают ему, чтобы добиться внимания. И конечно же, это ей не понравилось. Она неодобрительно покачала головой и сказала, что они в таком случае бесстыдницы.

– Но ты другая, – заметил он. – Они пытаются мне угодить, но ни у одной из них не хватило бы духу меня обругать или… запустить в меня чем-нибудь тяжёлым.

Она густо покраснела.

– Вот потому и вышьешь мне платок, – заключил У Минчжу. – В качестве извинений.

– Да вышью, вышью, сказала же, что вышью… – пробормотала она смущённо.

Но на другой день она пришла с пустыми руками. Сказала, что не успела закончить вышивку, потому что она не бездельница и у неё много «уроков». У Минчжу хотелось полететь и свернуть шею её «матушке». Какая же она глупая, что не видит злого умысла