Слуга Государев 2. Наставник - Денис Старый

начать работать, как обед и обязательный послеобеденный сон. Поспал, поработал сколько-то, да и темно уже, пора домой. А когда день длиннее, так и не досуг службу служить, посевная же или уборочная!

Если наладить службу, систематизировать делопроизводство — я в этом убежден — уже будет всем реформам реформа.

— Все ли поздорову? — спросил я у одиннадцати человек Следственной комиссии.

Не стройно, но ответил каждый. Присутствующие вели себя жеманно, косились друг на друга. Ну, дак и публика пёстрая собралась.

Получив почти полный карт-бланш на создание Следственной комиссии, я гораздо в меньшей степени смотрел за тем, чтобы были соблюдены все правила и условности сословного общества, чем кто-либо иной. Если мне, например, нужен был Игнат, тот самый шут, которому явно сам бог велел стать дознавателем, то я Игната привлёк.

Пригласил я и одного кремлёвского дьяка, Сергея Ивановича Стрельчинова. Да, сперва он привлёк меня своей фамилией. Подумал, конечно, уж не родственник ли нам, Стрельчиным? Ну, а потом увидел в молодом дьяке незаурядные способности к делопроизводству.

И теперь Сергей Иванович во многом и ведёт, и систематизирует, и хранит множество документов, связанных с расследованием. Множество, но далеко не все. Главные документы, как и допросные листы будут у меня на руках. Там политики столько, что иной и захлебнется. А мне деваться некуда, нужно лавировать и плыть дальше, обходя рифы, скалы, мели, даже минные заграждения.

Тут же и два человека от патриарха. Отец Иннокентий — условно говоря, мой заместитель. А вот Архип, тот самый боевой монах, здесь сегодня в первый день. Иннокентий за него просил. Ну что ж, для дела обиды можно и забыть. Да и отцу Иннокентию нужно было сопровождение и помощник, так как отсиживаться человеку от патриарха я не давал.

— Что у нас есть? Отец Иннокентий, листы дознания из Новодевичьего монастыря готовы? — спросил я.

— Ну откуда же так быстро? — спросил Иннокентий.

Я посерьёзнел, свёл брови. Вот с этим тоже приходится бороться. Если даже работа уже и сделана, то её результат откладывают в долгий ящик. Вчера закончилось дознание в Новодевичьем монастыре, а протоколов, листов дознания у меня на столе нет. Знаю, что они писались, сразу четыре дьяка привлекли, в том числе и монастырских. И нет допросных листов. Почему?

Нет, не из-за того, что там нарыли что-то эдакое. Да, была Софья, да — к ней приезжали. А вот иное… Иное есть у меня. Поддельное, с указаниями, о чем говорили у царевны и что делали. Я был уверен, что монахини, если что и было, то не сдадут свою благодетельницу.

Заканчивать надо с этим безобразием.

— Коли через три часа у меня не будет листов дознания из Новодевичьего монастыря, то не обессудь, отец Иннокентий, но более ты состоять в комиссии не будешь, — жёстко сказал я.

Дверь в мой кабинет распахнулась, на пороге показался Григорий Григорьевич Ромодановский. Он с удивлением осмотрел наше почтенное собрание. Наверное, рассчитывал или даже надеялся увидеть здесь одного только меня. А тут уже работа кипит, планёрка.

Я знаю, что все в шоке от того, как рьяно я принялся работать. Причем уверен, что за три дня сделано столько, как при иных обстоятельствах и без меня, было невозможным. Да месяц бы утверждали комиссию.

— Заждались, боярин, — поприветствовал я князя.

Да, прозвучало хоть и дружелюбным тоном, но с упрёком Григорию Григорьевичу. Если навести порядок среди своих подчинённых я ещё в каких-то силах, то вот повлиять на бояр, которых мне присылают, чтобы те следили за ходом следствия, я не могу.

Ну, а что касается некоторых других бояр, которые должны будут сменить Григория Григорьевича Ромодановского через неделю, так влиять на них я и вовсе не хочу. Пускай они приходят, когда соизволят. Главное уже будет сделано.

И не верю я, что будь какой боярин станет работать в таком режиме, как я того требую со своих подчиненных. А подстраиваться под сон и время принятия пищи любого боярина, я не стану.

Да, меня не оставили без надзора. И даже кажется, что не столько бояре хотят смотреть за ходом следствия (хотя его результаты обязательно заинтересуют всех и каждого), сколько будто бы недавно назначенная государем Боярская Дума контролирует, как расходуются те деньги, что выделены на следственную комиссию.

Кстати, и ведь это очень существенные деньги. Я был здорово удивлён, когда исполняющий обязанности государственного казначея Артамон Сергеевич Матвеев положил на следствие пять тысяч рублей на год.

Понятно, что предполагалось куда большее количество человек в этой самой комиссии. Как это и принято здесь, я мог привлекать и брата и свата, которые и не обязательно появлялись бы. Так делают все. Это же и поднятие статуса.

И, к тому же, никто не рассчитывал, что Следственная комиссия закончит свою работу раньше года. Но, тем не менее, деньги положены.

И нет, прикарманить себе… скажем так, неофициально… средства я не собираюсь. Но оклад положил себе серьёзный, по делам своим — пятьсот рублей в год. За время бунта я, конечно, заработал примерно втрое больше. Однако пятьсот рублей — это очень большие деньги.

И несмотря на то, что немалую часть полученных средств я собираюсь вложить в производство, по сути, передать деньги своему брату-оружейнику, но и усадьбу я уже присмотрел себе. И немалую.

Буду выкупать из казны усадьбу Хованского. Благо, что её вряд ли теперь продадут дороже семисот ефимок. Уж больно много там крови было много пролито, да и боярский дом почти что полностью выгорел. Правда, другие здания и сооружения богатой усадьбы, можно сказать, уцелели, хотя и пострадали.

Меня же привлекало место. Эта усадьба располагалась почти что у самой южной стены Китай-Города. Центр Москвы, чуть ли не Патриаршие из будущего.

— Отец Иннокентий, так что ж, когда будут у меня допросные листы? — когда Ромодановский занял своё место за большим столом, продолжил я.

Было видно, что Иннокентий жмётся. Его прямо-таки ломает, ведь нужно мало того что подчиниться мне, так и ещё в срочном порядке провести работу. Догадывался я, что ещё и другое его гложет.

Я уже прекрасно знал, что самые важные встречи заговорщиков перед началом бунта проходили именно в Новодевичьем монастыре. И эту информацию мне предоставили дядька Никанор и Игнат. Что и как происходило, кто приезжал к Софье Алексеевне — они не знали. Но сам факт…

И посылал я отца Иннокентия в Новодевичий монастырь с той целью, чтобы он, как наиболее лояльный