Vita Damnata - Л. Гаатвин

Иван отпустил меня и подобрал с деревянного пола тулуп — экстренная мера, чтобы укрыть мое тело.

Небо быстро светлело, за горизонтом появились первые лучи, ещё робкие. Они скользили по крышам, целовали гранитные и деревянные набережные, зажигали золотые маковки Петропавловской крепости. Воздух наполнился мягким, размытым светом. Я чувствовала жар этих первых лучей, сильнее, чем когда была просто смертной. Внутри меня росла тревога. Я попятилась назад. Иван приобнял меня за талию.

— Все пока хорошо. — тихо сказал охотник.

Мы молчали. Где-то внизу, с улицы, стал доноситься шум ранних экипажей и торговых телег. Крик чаек заглушал утренние разговоры торговцев и цокот лошадей по булыжным дорогам.

Я не могла отвести взгляд от розовеющих облаков. Затряслась, словно лист на ветру, стала отталкивать от себя Ивана. Грубо, жестко.

Мой охотник встал позади меня и держал наизготове развернутый тулуп.

Солнце, наконец, показалось из-за горизонта, и весь город вдруг вспыхнул — вода, камни, стекла окон — всё залилось жидким золотом. Казалось, что в этот миг Нева не просто река, а зеркало, в котором отражается само время.

Я закричала и выставила руки перед собой. Кожа на предплечьях тут же покрылась черной горелой коркой. Охотник быстро накинул тулуп на меня, подхватил и занес меня в дом. Я всё кричала и кричала. Иван быстро положил меня на дно шкафа и резким движением закрыл дверцы. Я слышала, как он накидывает простыню поверх шкафа и быстро занавешивает окна. Опасность миновала. Для меня. Иван изошелся кашлем. Я слышала, как он набирает себе воды из графина в хрустальный бокал, жадно пьет, пытаясь заглушить очередной приступ.

— Анна. — задыхаясь, позвал меня мой охотник.

— Да. — отозвалась я, трогая ладонью изувеченную кожу на предплечьях.

— Я с тобой.

Иван рухнул подле дверей в обморок.

Я звала его, сквозь плотно сомкнутые двери, боясь вылезти из своего укромного уголка. Я стучала по стенкам шкафа, пытаясь дозваться своего охотника, пока мое тело не ослабло и не замерло в очередном анабиозе.

* * *

Я очнулась в слезах. Этот сон мне уже снился. Несколько раз. Но всегда обрывался на том, когда я пятилась назад от первых солнечных лучей. Я подспудно корила себя за то утро. Тогда, я настолько боялась боли, что не смогла помочь своему Ивану справится с приступом чахотки, уложить его в постель и накрыть одеялом. Я так и оставила его лежать на полу, даже на миг я не выглянула из шкафа, чтобы удостоверится, что Ивана не сразила болезнь.

Я устало поднялась с кровати, быстро омылась, побродила по своей квартире и села пить кофе. Звонок в дверь выдернул меня из темных мыслей.

— Анна. — за дверью стоял Богдан.

Я не ожидала его увидеть сегодня, быстро накинула на обнаженное тело платье и открыла дверь.

— Прости, что без приглашения, Но… — Иванов стоял на пороге, не решаясь войти. Его всего трясло. Я отошла от проема, пропуская Богдана в квартиру.

— Я только, что из отдела. Подкинул заявление Заики начальству. — осекся майор. — Боже, что мы натворили?

— Она тебя подставила. И была готова убивать, ради своей глупой веры. — я встала у единственного источника света в своей гостиной, невысокого торшера. — Не терзайся совестливыми мыслями.

Иванов потер дергающиеся веки.

Я подошла к нему и обняла за плечи.

Лампа в торшере мигнула раз, другой, прежде чем погаснуть совсем, оставив лишь серебристый свет луны, пробивающийся сквозь неплотно занавешенные шторы. Майор замер, притих.

— Анна, но как же так… — прошептал он в тишине. Его голос обволакивал, как бархат, заставляя сердце биться чаще.

Мы стояли так близко, что между нами не оставалось места даже для воздуха. Его пальцы осторожно коснулись моего локтя. Я смотрела на него, на эти тёмные ресницы, отбрасывающие тени на скулы, и думала: “Как же он красив.”

— Ты дрожишь… — прошептал Богдан.

— Просто еще не отошла ото сна, — сказала я, и погладила его щеку тыльной стороной ладони.

Он медленно перехватил мою ладонь у самых губ.

— Знаешь, что я сейчас чувствую? — спросил он, и голос его звучал глубже обычного.

Я покачала головой:

— То же, что и ты.

Я поцеловала его. Первый поцелуй был лёгким, как дуновение ветра, но он разжёг во мне огонь, который бежал по жилам, сжигал все страхи. Его руки обвили мою талию, притягивая ближе, и я чувствовала, как бьётся его сердце — часто, неровно, в унисон с моим собственным. Богдан аккуратно впился пальцами в мою спину. Холод и жар, опасность и желание — все смешалось в этом мгновении. Это было не просто влечение, не мимолётное волнение. Это было что-то большее и захватывающее.

Он наклонился надо мной, и в тот момент, когда наши губы вновь почти соприкоснулись, я закрыла глаза.

Когда мы наконец разомкнули губы, он прижал лоб к моему виску и прошептал:

— Я хотел этого с первой нашей встречи.

А я только улыбнулась, я желала этого двести лет. Луна скрылась за тучами, оставив нас вдвоем в темноте.

Глава 29

— Ты готова? — Роман выпускал лишний воздух из шприца.

Я кивнула и убрала белые волосы от шеи.

Иванов стоял около своей заведенной машины и напряженно смотрел на меня. Петер сидел за рулем автомобиля “послушников” и выбирал музыку, щелкая радиостанциями.

— Может, лучше сделать укол у самой церкви? — спросил Богдан у Романа.

Хирург чуть помедлил и надел колпачок обратно на иглу.

— Богдан прав, — ответила я. — “Зверь” быстро возвращает мне контроль над телом. Чтобы обмануть “послушников”, Петеру надо привести меня в полубессознательном состоянии.

Роман обошел автомобиль сектантов, протянул германцу шприц.

— Коли вот сюда. — хирург приложил палец к шее блондина. — Аккуратно, медленно.

Петер кивнул:

— Не переживай, я умею делать уколы.

Богдан сел на корточки рядом со мной и нежно дотронулся до моего бедра.

— Анна, ты справишься.

Я прикоснулась пальцами к его горячей щеке, майор поцеловал глубокие линии на внутренней стороне моей ладони.

— Ты должен знать, если ты увидишь, что я “зверею”, тебе лучше держаться подальше. Я буду уже не я. И вряд ли “зверь” внутри меня пощадит тебя. Поэтому прошу, не геройствуй.

Иванов хмыкнул, поднялся и поцеловал меня в лоб.

— Поехали, Роман. — Богдан подмигнул мне и сел за руль своей машины.

Майор и хирург выдвинулись в сторону церкви. У них был весь вечер, чтобы подготовиться, спрятаться в тенях разрушенного прихода.

Петер наконец-то выбрал радиостанцию по нраву, закивал в такт простому быстрому ритму и взглянул на меня в зеркало заднего вида.

— Ну, что поехали