54 по шкале магометра - Мария Папкова

Достав из кармана крохотное семечко, Альберт Найдёнов бросил его под ноги, притоптал и отбежал в сторону. Вверх рвануло что-то тёмное, и Митька подпрыгнул от неожиданности. В студии стремительно росло дерево. Росло, росло и не собиралось останавливаться! Толстые сучья топорщились во все стороны, сбивали стойки и таранили стены. Треск стоял неимоверный. Помощница ведущего рухнула на пол и по-пластунски поползла к выходу.

– В своих анкетах вы все указали, что любите лазить по деревьям! – Прокричал Альберт Найдёнов, обращаясь к участникам. – Сейчас ваша задача: достичь макушки. Но! – Он поднял указательный палец. – Не в одиночку, а вместе с тем, кто станет…

– Вашим лучшим другом на всю жизнь, – вместе с ведущим закончил Митька.

Дерево остановилось в росте. Оно вымахало не просто большим – огроменным. Зайцеухий, не дожидаясь команды, рванул вперёд, ухватился, подтянулся и оседлал длинную ветку, похожую на шею диплодока. Глянув вниз, он махнул рыжему. Тот подбежал, и зайцеухий помог ему взобраться. Камера отплыла, показывая, какими мелкими кажутся мальчишки на фоне дерева-гиганта. Оба карабкались вверх, как жуки. Зайцеухий был ловчее – не зря упражнялся с мячом, но рыжего не бросал и постоянно приходил ему на выручку. Про девчонку они напрочь забыли.

А она, тем временем, поплевав на ладони, прыгнула и повисла на ветке. Раскачалась, уцепилась ногами, вползла. И дальше, и выше. «Вот так любительница Пушкина!» – восхитился Митька. И пусть исход передачи был ясен – никто не выберет её своим лучшим другом на всю жизнь – девчонка не сдавалась. Митька сжал кулаки, болея за неё. Пусть долезет до макушки. Пусть сядет там, на головокружительной высоте, и прокричит на весь белый свет про день чудесный.

Девчонка потянулась к ветке и оступилась. Взмыла косичка и замелькал-замелькал джинсовый комбинезон, словно голубая сойка засуетилась среди ветвей. Митька нырнул вперёд, надеясь, что дядя Сева поймёт и впустит, но только врезался лбом в экран. В ушах зазвенело.

Кадр занял Альберт Найдёнов. Он сообщил, что передача подошла к концу и призвал порадоваться за участников номер один и номер два, нашедших друг друга, а также за весь мир, где сегодня стало чуть меньше одиночества.

А про девчонку – ни слова.

Митька прилип взглядом к дяде Севе. Будет строка или нет?! Наконец, по экрану побежал текст – он появлялся всякий раз, когда кого-то не выбирали. «Не упустите последний шанс! Если вы хотите стать лучшим другом на всю жизнь выбывшему участнику, позвоните по номеру 333-777-сброс-42-24».

Митька зажмурился, глубоко вдохнул и схватил мобильник. Быстро, на раздумывая, натыкал шесть цифр, сбросил, добавил ещё четыре. «Набранный вами номер не существует», – сообщили из трубки. Митька попробовал ещё раз, и ещё. Впустую.

Тогда он рухнул на диван, лицом в подушку, и зарычал от отчаяния. «Невыбрышей» никогда не приглашали на передачу во второй раз, а значит, девчонка в джинсовом комбинезоне пропала из его жизни навсегда. Эта мысль отозвалась болью в груди, и Митька зарычал снова, громче.

В комнату заглянула мама.

– Ты чего это? – насторожилась она.

Митька отнял лицо от подушки и пожал плечами:

– Да так. Ничего.

Мама с подозрением оглядела комнату и остановилась на дяде Севе. Он, как показалось Митьке, поёжился.

– Давно пора выбросить эту рухлядь, – сказала мама. – Кто его знает, из чего телики раньше делали. Может, в нём радиация, и она тебе на мозги влияет. – Она постучала согнутым пальцем по лбу. – Выкину. Как пить дать, выкину! Даже в кладовку ставить не буду, сразу на свалку. Да и кладовку-то саму давно пора разобрать. Столько барахла: и радиола, и телефон дедовский. На кой нам это старьё? В выходные займёмся.

Митька подскочил и, чуть не сбив маму с ног, выбежал в коридор.

Старый телефон! Ну конечно!

Митька распахнул кладовку и сразу увидел его. Чёрный, белодисковый, с лихим завитком шнура. Ему бы, пожалуй, подошло имя Пал Палыч. Митька залез в кладовку, прикрыл за собой дверь, оставив лишь маленькую щёлку для света, и набрал номер из передачи.

– Слушаем вас, – сказал строгий женский голос.

– Алло! Алло! – Митька ужасно разволновался. – Это… это передача?

– Передача, – подтвердили из трубки.

– Дорогая передача! – выпалил Митька. – А можно, можно мне… как-то узнать… про ту девочку?

– А ты уверен, что тебе оно нужно, Роб Кий? – в голосе послышалась издёвка.

«Проверяют меня, – понял Митька. – Думают, брошу трубку».

– Нужно, – твёрдо сказал он. – Диктуйте адрес, или телефон, или как там у вас это делается. – И вдруг совсем осмелел. – И никакой я вам не Роб. Меня Митя зовут.

– Ну что ж, Митя, – подобрел голос. – Тогда слушай внимательно…

Митька вылетел из кладовки и снова чуть не сшиб маму.

– Нам надо поговорить, – сказала она. Строго, почти как дама из трубки. – Меня беспокоит твоё…

– Попозже, ма! – Митька впрыгнул в кроссовки.

– Ты куда собрался?

– Ну ты ж сама говорила, чтоб я пошёл, погулял. Вот и пойду, погуляю, – протараторил Митька и выскочил за дверь.

– Чтоб к супу вернулся! – напутствовала мама.

Митька скатился по лестнице, выбежал во двор и припустил к парку. Дама из трубки сказала, что девчонка сейчас там, и Митька решил: отыскать её будет просто. Парк-то совсем небольшой. Но, обрыскав каждый закуток и даже заглянув под скамейки, Митька обнаружил лишь голубей да воробьёв. Никакой девочки-сойки, хоть ты тресни! Он привалился к дубу и опять зарычал – это уже входило в привычку. На голову рухнуло что-то тяжелое. «Р-р-р!» превратилось в «у-у-у!»

Митька, потирая макушку, посмотрел под ноги. На траве лежал Пушкин. Не сам, конечно, а книга.

– Прости! – раздалось сверху.

Митька задрал голову и зажмурился – сквозь ветки светило солнце. Он не видел, кто говорит, но узнал голос. Остолбенел.

– Ты меня напугал своим рычанием, вот я книжку и выронила. Слушай, а я тебя знаю? Где я тебя видела? Хм! Кажется… вроде бы… в телеке.

Митька встряхнулся, сбрасывая робость, и воскликнул:

– Мороз и солнце, день чудесный! – И хотя было лето, в остальном он не соврал.

Мартин Эйле

Мишка плюс Тинка равно…

Третий камень упал совсем рядом. Ещё на последней перемене Мишка загадал: если до полудня упадёт меньше пяти камней, то Тинка одна пойдёт. Если больше – значит опять не повезёт.

Вот если б Тинка была одна, может он и решился бы подойти. Ну, попробовать. А вдруг? Эх ты, трусохвост…

Мальчишки сидели под железным навесом в углу школьного двора. Дряхлый муниципальный автобус с армированной крышей отвозил учеников до ближайшей «норки»,