Миссия на Минерву - Джеймс Патрик Хоган

есть Земля со всеми ее шрамами, синяками и пятнами, и мы по ту сторону пропасти, которая начала открываться десятки тысяч лет назад, изо всех сил пытаясь снова узнать друг друга, как взрослые братья и сестры, разлученные в детстве. Я говорю о потенциале, который существовал у человеческой расы, какой она была тогда, до того, как ее заставили вернуться к животному выживанию, а затем ее восстановление было сорвано; когда не существовало никакой пропасти. Где сегодня могут быть Тьюриенцы и такая раса, как вы думаете? Все еще пытающиеся проследить истоки кодов, которые направляют жизнь, выяснить, какое агентство их разработало и для какой цели? Или мы давно бы стали полностью живыми и сознательными существами, знающими себя и свою роль в множественности реальностей, которые мы даже сейчас только начинаем замечать?"

У Исиана внезапно возникло тревожное предчувствие того, к чему это может привести. Он облизнул губы и снова взглянул на Шоум. Она кивнула, словно прочитав его мысли. «И именно наводка, которую мы получили от терранцев, вывела нас на верный путь, даже сейчас», — напомнила она ему.

Калазар развязался. «Я не говорю о том, чтобы посылать зонды и любопытные глаза, и сидеть здесь, как зеваки на каком-то ужасном терранском фильме, пассивно наблюдая, как луняне маршируют к своей судьбе. Я говорю о том, чтобы отправиться туда, во времена до войны, и сделать что-то, чтобы изменить это!»

Ийсян потянулся за одной из кессай и неуверенно развернул ее. На мгновение его умственные способности, казалось, застопорились.

«Подумай об этом, Портик!» — призвал Шоум. «Полный, истинный потенциал людей и туринцев в сочетании, который должен был быть реализован — так же, как должен был быть реализован потенциал Минервы. Совершенно новая реальность, которая должна была существовать. Она все еще может. Мы можем создать ее!»

На короткий момент сладкий, мягкий вкус конфеты отвлек Исиана от суматохи его мыслей. Несколько минут назад Калазар и Шоум согласились, что текущая программа вышла за рамки, установленные благоразумием, и нуждается в более жестком контроле. Однако то, что они предлагали, превосходило ее по смелости и дерзости в масштабах, от которых у него перехватило дыхание. Возражения рефлекторно лились в его разум.

Они бы ничего не «создавали»; физика квантовой реальности говорила, что все, что могло существовать, существовало… Но нет. Он одернул себя. Это соответствовало старому способу предположения вещей, полученному из буквальной интерпретации математического формализма. Данчеккер привел несколько веских причин для предположения, что вмешательство сознания могло изменить это, сделав некоторые будущие отнюдь не автоматическими. Снова мятежное мышление терранов. Это вызвало яростные дебаты среди философов Туриэна. Возможно, возможно вызвать совершенно новые будущие посредством усилия воли, которые иначе не существовали бы. На их нынешнем уровне знаний не было никаких оснований исключать это.

«Это... это...» — Ийсян слабо жестикулировал и переводил взгляд с одного на другого. «Вы осознаете всю грандиозность того, что говорите?... Мы только что согласились, что даже нынешний проект остро нуждается в полной перестройке. То, о чем мы здесь говорим, — это совершенно другой масштаб...»

«Мы согласились, что нам нужно прекратить то, что мы делаем, и вернуться к программе обоснованных, профессионально управляемых исследований и надежной инженерии», — вмешался Калазар. «Отлично. Это значит, что мы можем начать с основ, соблюдая все правильные принципы».

Ийсян умоляюще протянул руки. «Это не просто вопрос технических деталей. Вы говорите о том, чтобы отправить людей… турийцев, терранцев, и тех, и других; я не знаю… не только роботов. Вся лежащая в основе философия меняется. Им нужна автономия, чтобы иметь возможность адаптироваться к любым местным условиям, с которыми они сталкиваются, — чтобы обеспечить свою собственную безопасность или даже выживание. Поэтому им придется отправиться на каком-то корабле. Но они даже не смогут передвигаться. Корабли используют h-сетку для питания. Пятьдесят тысяч лет назад на Минерве не было h-сетки».

Шоум, казалось, ожидал этого. «Вы забываете один корабль, которому не нужна h-сетка», — сказала она. Эесян посмотрел на нее безучастно, его мысли были слишком заняты, чтобы уловить связь. «Шапирон». Прямо сейчас, в Евлене. Старый ганимский звездолет с независимыми бортовыми двигателями, все автономно».

«Но даже если бы мы сделали то, что вы говорите... совокупность Мультивселенной так огромна. Их было бы так мало. Может ли это иметь какое-то значение?»

«Что ты говоришь, Ийсян?» — упрекнул Шоум. «Это похоже на какую-то мелкую бухгалтерию прибылей и убытков, которую можно было бы ожидать от Земли. Вы не кормите голодного ребенка, потому что не можете накормить их всех? Вы позволяете больному человеку умереть, потому что в мире есть другие больные люди, которым вы не можете помочь? Сама наша концепция цивилизации заключается в том, что принцип заботы, сострадания и любви распространяется от примитивной семьи, чтобы охватить все более широкое сообщество: город и деревню, затем нацию, планету, и сегодня мы чувствуем родство во многих мирах. Разве это не следующий шаг, к которому призывает нас та сила, которая создала все это? Представьте себе сообщество вселенных, которые были изолированы, как когда-то были изолированы звезды. Куда это приведет или что из этого когда-нибудь выйдет, никто не может сказать. Мы снова будем настоящими первооткрывателями и первооткрывателями. Вот почему у нас нет выбора».

Возражения снова начали подниматься внутри Иесяна, но затем он встретился взглядом с Френуа. Они были яркими, вдохновенными, сияющими светом, которого он давно уже нигде не видел. Он мог чувствовать ту же интенсивность чувств, исходящую от Калазара. Что-то внутри Иесяна-ученого отвечало на это. И по мере того, как это росло и разбухало глубоко внутри его существа, негативные фиксации, которые его охватил, казалось, сжимались до размеров, соответствующих работе клерка в мелком магазине.

Видения шевелились в его собственном сознании, о ганимцах давным-давно, которые вырвались из убежищ своих теплых, знакомых солнечных систем в пугающие пустоты между ними, которые осмелились мечтать о конструкциях размером с луну и об укрощении силы взрывающихся звезд. Разве неизвестность и трудности, с которыми они столкнулись, были меньше, чем та перспектива, которая манила их сейчас? Могли ли вещи, которые они должны были получить и узнать, быть более значительными?

«Да!» — услышал он свой шепот. Это было непроизвольно — не он говорил, а дух, который мотивировал его внутри; но даже когда он произнес это слово, он знал, что это правильно. Калазар отвернулся, нервно двигая руками, по-видимому, с трудом сдерживая свои чувства. Шоум была на ногах, выглядя так, словно она боролась с желанием обнять Исиана и обнять его. «Да!» —