Шут - Ник Гернар

Лысые ломанулись от мелкашей с таким рвением, что даже Лось заржал, хотя ему вечно кажется, что другие работают хуже, чем он сам.

Берсы уже стояли на месте. Четко заняли периметр, стволы на всякий случай на взводе.

Мы приветственно покивали друг другу. Паша Мокрый мне даже крикнул:

— Здоров, Броня!

— И тебе не хворать! — отозвался я.

Ненавижу Берсов. Жируют, как суки последние. У них в составе группы пятеро блатных есть, типа из корпоратов. Тем передачи вагонами сюда пригоняют. Один раз даже телку пригнать умудрились и мешок химозы. Потом две недели по лесу ходить было стремно — мужики то китов по оврагам отстреливали, то кому-то вдесятером голову к жопе пришивали. Правда, в итоге смешно получилось. Такой рогалик выкрутили, да еще веки отрезали, типа чувак на свои яйца удивленно пялится. Но вообще это, конечно, все-таки печально, когда люди усвинячиваются в хлам и достоинство теряют. Я против такого.

Но одеты они все не в казенное говно, а в настоящие волковские комбезы, и с брониками, и с подвесами. Такого бы завалить да раздеть. Жаль только, потом ничего не попользуешь толком — шмот такой, что это равносильно себе на спине мишень нарисовать и над головой транспарант сделать: «Я завалил Берса».

И нахрена им государственные дотации? На одних своих передачах могли бы прожить влегкую.

Я оглядел своих. По договору, старшие на базар приходят составом по десять человек. У меня сегодня в группе только три измененных: Локи, Филя и я. А Берсы вон полсостава из улучшенных кадров набрали. К чему бы?

— Лось, давай-ка с Филей на фланг, и смотрите в оба, — негромко скомандовал я. — И оттесните там мелких, что-то они больно близко нас подпирают под жопу.

— Понял, — просиял Лось.

Вообще, он тоже хороший парень. Только кулак у него такой, что не у каждого измененного найдется. С одного удара оленя убить может.

Наконец, со стороны равнины потянулись Гусятинские, шутки ради распугивая народ огнем. У этих сегодня двое измененных, один который черный и по-русски ни бельмеса, а другой персонаж так вообще просто жжет! В смысле, пирокинетик. Да еще и настоящая баба. Ох, рискует Романыч такие сиськи без надзора отпускать. А вообще мне Гусятинские нравятся. Сектанты, конечно. Но ребята простые, приветливые. И работать умеют. Что упырей вырезать, что птицу выращивать. Сообразили ферму, поставили дело на поток, теперь всякие ништяки на мясо и яйца выменивают.

Парни заняли свое место слева от нас. Я перекинулся с ними парой фраз, скосил глаза на девчулю. Пышная, сладкая! Красота! Не то что у моего шефа. У той что спереди, что сзади — если не подписать, в жизни не поймешь, что баба. Так, пацан какой-то.

Я взглянул на часы.

До начала базара оставалось еще больше часа.

* * *

Красные лучи турелей энергично ощупывали вверенную им территорию. Время от времени башни с урчанием поворачивали орудия то в одну, то в другую сторону, словно выискивая жертву. Но на самом деле они лишь следовали заданной программе демонстративного контроля, чтобы никому из заключенных не закралась опасная ошибочная мысль, что система неисправна.

По ту сторону от контрольной линии мерцал разлом.

Нулевая точка системы координат местного мира, разделившая навсегда чьи-то судьбы на «до» и «после».

А по эту сторону от залитой красным полимером границы царило напряженное ожидание.

Заключенные, сбившись в плотные группы и хищно озираясь по сторонам, расположились вдоль линии согласно существующей иерархии лагерей, к которым они принадлежали.

Наконец зеркало рифта прояснилось, и из него потянулись спецы в бронекостюмах цвета хаки и с забралами на шлемах.

Заключенные все разом умолкли и напряглись еще больше.

Первая группа военных выстроилась за турелями, подняв автоматы наизготовку.

После чего из рифта появилась вторая группа. Молча и быстро они по двое принялись вытаскивать из мерцания серые стандартные ящики с маркировкой «НР-Снабжение» и складывать их в аккуратную пирамиду.

Им было плевать, кто и каким образом будет прорываться к этим запасам, расположенным в одной точке. Их дело — доставить положенное количество ящиков заключенным. Распределение не входило в их обязанности.

Закончив выгрузку, спецы стали отступать к разлому. Быстро, профессионально, спиной. Пока, наконец, последний из них не шагнул в дрожащую пелену.

И тогда началось то, что местные называли «базаром».

Три основные группировки двинулись к ящикам, контролируя мелкие банды и друг друга.

«Мелкаши» заворчали, но открыто возражать никто не решался. Они знали свое место — ждать, когда «акулы» насытятся, и подбирать объедки, сражаясь между собой.

Но объедков хотели все. Один из одиночек, или на местном сленге, «телят», не выдержал и, схватившись за свой автомат, вдруг завопил:

— Братва, вперед!!! — и с диким воплем рванулся к ящикам, надеясь проскочить в образовавшуюся брешь.

Автомат в его руках выплюнул короткую очередь.

Но бунтарь не успел сделать и трех шагов. Крупный мужчина с густой бородой с проседью и нашивкой в виде стилизованного черепа на куртке резко обернулся и, почти не целясь, всадил в него три пули из карабина. Выстрелы прозвучали сухо и буднично. Парень рухнул на землю, дернулся раз-другой и затих.

Но мелкие группировки уже пришли в движение.

Они потянулись вперед, прячась за спины друг друга. Раздались хаотичные выстрелы.

В ответ «старшие» сдвинулись единым фронтом.

— Совсем охренели, паскуды⁈ — рявкнул один из «Гусятинских».

— Повеселимся! — прошипел полуодетый парень с длинными темными волосами и зловещей улыбкой на лице. Его рука трансформировалась в клинок и с размаху вспорола живот оказавшемуся поблизости мужчине.

Распугивая обезумевший народ, со стороны «старших» полыхнуло пламя — это молодая темноволосая женщина продемонстрировала свои способности в деле. Попавшие под ее атаку люди с криком бросились наутек. Одежда на них полыхала вместе с бородами и волосами.

И в этот момент из толпы «мелкашей» в армию «старших» влетела граната.

Кустарная, в жестяной банке, с торчащим фитилем, который дымился, оставляя в воздухе едкий шлейф. Она покатилась по влажной земле, подпрыгивая на кочках, и легла аккурат под ноги Берсам.

На секунду все замерли. Даже те, кто уже бежал, споткнулся и застыл в немой сцене. Время будто бы растянулось, наполненное лишь шипением фитиля.

— Рассыпааааайсь! — проревел кто-то, и магия рухнула.

Двое «старших» рванулись в стороны, но было поздно.

Оглушительный, глухой взрыв разорвал тишину. Клочья земли, обрывки одежды и кровавые фрагменты тел взметнулись в воздух. Ударная волна отшвырнула стоящих рядом, сбила с ног нескольких нападавших. Ругательства и вопли раненых потонули в ругани уцелевших.

Дисциплина «старших» рухнула вместе