Плюшевый: пророк - Сергей Александрович Плотников

— Реа… что? — удивился Ланс. — Это колдовство какое-то?

— Это комплекс мероприятий по восстановлению жизнедеятельности! — еще более непонятно пояснила Рида. — Нет, не колдовство, можно даже обычным массажем и искусственным дыханием человека поднять! Но Глава сотворил чудо — Герт там уже давно не дышал! И рана у него в животе была такая… чуть не пополам, — Рида вздрогнула. — Я вспоминаю вот, и мне вообще непонятно, как он с такой раной целые сутки выдержал, пока Лис его не спас! Он очень сильный! — она с обожанием поглядела на Герта.

— Моя жена теперь почти что целительница, так что очень хорошо в этом понимает, — с гордостью произнес Герт.

— Да ну, какая там «почти», — Рида порозовела сильнее, чем когда Герт ее упрекнул. — Я еще только в самом начале пути! Всего год с небольшим учусь! Девочек маленьких учат по десять лет… ну, мне наставница Сорафия говорит, что я быстрее дозрею до самостоятельной работы, и что рука у меня твердая. Однако тоже не в следующем году!

— Слушайте, а Сорафия Боней тут вообще с какого бока? — взмолился Ланс. — Почему вы вместе с желудями этих… цыплят учите? Я слышал тут краем уха, что Школы мало не объединились — но ведь так же нельзя!

— А ты не слышал, что Лис женился на мастере Сорафии? — спросил Герт.

— Серьезно⁈

— Ну, друг, далеко же ты ездил эти годы! Полтора года назад тут других сплетен по Тверну не ходило!

Да уж, надо думать, богатая пища для сплетен была! Ланс несколько раз видел мастера Сорафию Боней. Мастер-то она мастер, и лекарь, говорят, искуснейший — но ведь старуха! Ладно, фигура еще ого-го, но глава Коннах, должно быть, уж совсем стойкой волей обладает, что с такой дамой-то смог. Или она его все же этими силами Цаплей приворожила?

— Школы не объединились, — услышал Ланс позади себя мягкий женский голос. — Нельзя лить спирт в кислоту — или наоборот. Но мы очень тесно сотрудничаем, а авторитет Пророка снимает любые конфликты!

Ланс резко обернулся.

Позади стояла самая красивая женщина, которую он когда-либо видел!

Высокая, почти одного роста с Гертом и самим Лансом, статная. А какая грудь великолепная! Пожалуй, у жены Герта не меньше, но такой идеальной формой похвастаться она не могла. Что же касается лица… Про такие только в сказках и эпосах рассказывают, в жизни увидишь — и не поверишь. Вот и Ланс себе не поверил. Огромные синие глаза, нежные губы, острые скулы… Золотистые волосы, ярко сверкающие на солнце, уложенные в сложную прическу. Черная тренировочная униформа Цапель с вышитой на груди белой птицей!

Отойдя от первого шока, Ланс понял: женщина, пожалуй, не молода. Точно за тридцать, а может, и под сорок. Глаза очень серьезные, кожа вокруг них немного дряблая. На косметику — ни намека. Плюс о возрасте говорило что-то в пропорции лица. Но кого при такой бешеной красоте это волнует⁈ Точно не Ланса!

А еще он машинально поглядел на волшебную красавицу внутренним зрением — и обалдел.

Великий мастер! Ни малейших сомнений! Та самая невозможно яркая звезда, которую он внутренним зрением видел вчера на территории резиденции.

— Наставница Сорафия! — воскликнула Рида почти благоговейно.

— Мастер Сора! — а это сказал Герт, и таким тоном, будто эта невероятная красавица была его тетушкой или кем-то вроде. — Вы знакомы с Лансом Рефтоном? Он учился в Школе Дуба, и Лис очень хотел оставить его в качестве подмастерья — но был вынужден отпустить.

— Да, — кивнула Сорафия, — я знаю эту историю. Ту, что стоила тебе твоей внутренней энергии, Герт.

Ланс попытался кое-как взять себя в руки. Он уже понял, что перед ним супруга главы Коннаха, глава Школы Цапли. Ни хрена ж себе она помолодела! Ну и ну! Это же не женщина, это же смерть мужикам! Глава Коннах, небось, вынужден с утра до вечера в поединках чести драться!..

Хотя, учитывая, что она сама Великий мастер, может, никто просто не рискует?

Ланс бы точно не рискнул, даже если бы совсем с ума от похоти сошел.

Нет, сходить с ума нельзя. Нельзя, сказано!

Пока Ланс приходил в себя, мастер Боней-Коннах обсуждала что-то с Гертом и Ридой — как он понял, тренировки младших учеников. Затем она попрощалась и ушла, напоследок сказала что-то вроде: «До встречи, подмастерье Рефтон», — и Ланс понял, что ловушка захлопнулась. Однако еще попытался трепыхаться.

— Герт, слушай, я еще главное, что узнать хотел… Я ведь не один! Со мной мой грум, слуга и помощник, Филих Рейц. Я с ним уже два года, всякое прошел. Не могу сам устроиться, а его бросить. Но, тут такое дело… У него нога одна не сгибается, и ранга он только пятого. Не боец.

— Ничего, — успокоил его Герт. — Хорошему груму мы тоже рады. Может, у Уорина Плессена в штате место найдется.

— Уорин Плессен? — тут Ланс как-то растерялся. — Это тот раб-деревенщина, что ли? Которого глава Коннах на кухню пристроил?

— У нас теперь нет рабов, Истинный Бог это запрещает. Ни один человек не может владеть другим. Так что Плессена Лис давно отпустил. Он у него теперь заведует службой нашей почтовой связи. Почти все лошади, которые не наши личные, по его ведомству…

— Это как он так из поваров в начальники по лошадям попал⁈

— Лис его называет главой развед-отдела, — усмехнулся Герт. — От слова «разведка». Но это ты уже его лучше спроси, когда вернешься. Или у этого своего Филиха, если он правда там приживется.

Ланс только головой покачал.

— Точно нормально, если я у вас служить продолжу? — наконец спросил он. — Кто предателем-то оказался? Как… — тут к горлу подкатил комок. — Как погиб Дир?

Герт помрачнел, изменился в лице. Рида тоже.

— Ну-ка, отойдем, — Герт потянул его за рукав. — Ты имеешь право знать, и новости уже не новости, но…

Ланс послушно пошел за ним в дальний, затененный угол закрытого двора. И там услышал такое, что как-то даже растерялся.

— Дир⁈ Не может быть! Он же… Он же был самый добрый из нас! Он же всем помогал! Герт! Да ты вспомни! Он же вас учил! Он же так возился всегда с малышней!

Лицо Герта стало холодным и жестким, на сей раз напомнив Лансу даже не мастера-наставника Ориса, а мастера Рена.

— Да, он примерно то же самое говорил, когда уговаривал взять меня с собой к озеру Исс. Мол, у него сердце не на месте, он переживает и все такое… а потом