«Персефона». Дорога в ад 2 - Кристиан Бэд

Неужели южане могли так поступить?

Это же они первые вышли на хаттов Гамбарской группы… Они многое могут.

— Господин эрцог, — вмешался дежурный. — Мы подготовили запрос в ставку командования Юга Империи. Посылать его или нет? А что если они — действительно в союзе с врагами?

Дежурный замер, ожидая ответа.

Но эрцог Локьё смотрел на пепельные облака Дайяра и молчал.

Глава 62

Южные рубежи галактики. Дерен — Локье

Капитан спецона, первый пилот «Персефоны» Вальтер Дерен, падал на Меркурий.

Приборы чудили, отказывая один за другим. И только датчики гравитации, расположенные рядом с реактором шлюпки, чётко рисовали вытянутый овал. Аттракционный «след» крейсера заместителя военного министра Севера Империи Хайлика Долгина.

Дерен был слишком большим циником, чтобы поверить, что человек с лицом Хайлика Долгина, с его трусливо опущенными углами рта и подобострастной улыбкой, способен самоубиться, даже если за провал миссии ему грозит потеря замминистерского портфеля.

Ну не расстреляют же его, в самом деле? А позор — штука эфемерная. Вот если ты умер — тогда поражение на тебя свалят точно. А выживешь — может, сумеешь и выкрутиться. Глядишь, ещё и нашивки героя дадут: тройные, с золотой нитью.

Дерен погнался за имперским крейсером, потому что ожидал от Долгина какой-нибудь хитрый финт, который поможет ему сбежать.

Ломанулся же он куда-то? Может, в раскалённой атмосфере Меркурия томится пара-тройка хаттских «игл» или шлюпка, и есть план, как эвакуировать высокого чиновника?

А потом крейсер вынырнет на орбите уже без Долгина и затеет отвлекающий манёвр, а заместитель министра исчезнет, растворится в пространстве. А вот этого — никак нельзя было допустить.

Крейсер, однако, шёл вертикально вниз, практически в режиме падения, и Дерен начал сомневаться, что правильно оценил замыслы Долгина. Слишком уж горячо было на Меркурии.

Температура за бортом росла по очень скверной кривой, хотя обтекаемость шлюпки пока позволяла сохранять на обшивке самые стойкие датчики — температурные. Но скоро и их придётся втянуть под псевдоживую «шкуру», иначе выгорят.

Часть датчиков, обеспечивающих связь и системы «технического зрения» Вальтер Дерен успел вывести из верхних слоёв обшивки, когда отказала тензометрия. Но датчики радиации, давления и гироскоп — успели накрыться. Похоже, они словили импульсно-магнитный удар, потому что отказали разом.

Шлюпка почти ослепла. На экранах остались температура да гравитационные пятна.

Теперь Дерен нёсся в никуда в навигационной тьме, напоминающей ад из древних книг. Пылающий ад, где не было ничего живого.

Навигационная машина — единственная не вышла из строя. Её эксполяторы, псевдоживые инфоблоки, рассчитанные на зону Метью — выдержали и здесь. Но что тогда за бортом, если держит только аппаратура для изменённого пространства?

Дерен нахмурился. Сочетание магнитных и домагнитных энергощитов теоретически позволяло шлюпке упасть даже на Солнце, хотя при этом она тоже ослепла бы и глохла.

Но Солнце — раскалённый шар плазмы, а Меркурий — планета. Где-то должно быть ядро, датчики гравитации сигналят, что оно вроде бы есть, но расстояние до него определить нечем. А температура всё растёт и растёт…

Может, это такая новая шутка системы Кога? Планета, которая горит не снаружи, а изнутри?

Дерен откинулся в ложементе и прикрыл глаза. Он не понимал, куда летит, где Долгин и что вообще происходит. Но поворачивать назад было не в его правилах.

«Допустим, — размышлял он. — Меркурий — ровно та дрянь, что и фиксировали с орбиты: раскалённая атмосфера и непонятно, что с грунтом… Но куда тогда рванул замминиста? Решил пройти сквозь ядро?»

С ядром было непонятно и сейчас, и с орбиты. Гравитационные датчики шлюпки фиксировали некую кривую соотношения между условным ядром планеты и приближающимся к нему имперским крейсером. Словно бы крейсер гнался за ядром, а оно убегало.

Ну и что будет, когда Долгин догонит ядро? Взрыв?

Только навигационная машина работала без сбоев, и Дерен занялся вычислениями.

Скорость падения вычислить было легко. Старые данные по Меркурию — тоже не вызывали сомнений в наличии у планеты ядра. Оставалось рассчитать, на какой минуте шлюпка достигнет предельной плотности вещества.

Когда расчёт был закончен, Дерен понял, что в ядро он должен был врезаться две минуты сорок секунд назад.

Однако шлюпка продолжала падать. Экраны были черны, за исключением двух гравитационных пятен — «ядро» и «крейсер», а температурные датчики он всё-таки проворонил, и температура ушла в область фантазий.

Время повисло, тикал лишь механический хронометр.

Ни одна система, кроме навигационной машины, не подавала признаков жизни. Даже паутина застыла перед внутренним взором Дерена.

Неужели он неправильно понял природу Долгина, и тот всё-таки решил убиться об Меркурий?

А может быть, все они уже погибли: и Долгин, и команда его крейсера, и преследующий их Дерен? А память — квантовый след, зависший в пространственной аномалии?

Руки Дерена дрогнули на подлокотниках, но повернуть назад, видя впереди убегающего врага, он не мог. Какая разница, сколько градусов за бортом, если гравипятно крейсера всё ещё убегает от шлюпки?

Шею вдруг стянула судорогой, боль побежала по плечам, обжигая мышцы.

Тело сопротивлялось смертельному решению своего хозяина. Оно хотело хотя бы попробовать повернуть назад, сделать попытку вырваться из огненного ада. Оно не хотело умирать.

Вальтер Дерен криво усмехнулся — такого ему ещё не приходилось испытывать. Физиология взбунтовалась — это же надо?

Соматическая нервная система, та, что позволяет людям сознательно управлять мышцами и собирает информацию от рецепторов, капитулировала перед вегетативной.

Вегетативная работает независимо от сознания. Её параметры зашиты в нас от рождения. В реакциях вегетативки давно уже нету тайн: бей, беги или умри — иначе погибнешь. Так она понимает мир.

Тело Дерена вспомнило детство, когда иного и не бывает. Оно решило, что наступил наконец тот критический момент, когда руль у человека пора забирать. Двуногий так глуп, что не понимает — его действия ведут к гибели.

На свою беду, Вальтер Дерен не был ни фанатиком, ни берсерком, нервы которых залиты в Прокрустово ложе психической доминанты. Ничего подобного с ним не случилось бы, если бы его вёл в бой не разум, а навязчивая мысль, о том, что он просто обязан победить во имя чего-нибудь светлого.

Доминанта могла бы сейчас избавить его от судорог в мышцах, поглощая энергию всех прочих идей и мыслей. Ведомые идеей фанатики, без боли и сомнений обвязывают тело взрывчаткой и идут убиваться вместе с врагами.

Если же ты и в бою не поддаёшься адреналину и не накачан такими всепоглощающими идеями, тело может начать с тобой спорить. В древние времена в сходных случаях