Тактик.1 - Тимофей Кулабухов

Не надо драматизма, эти ублюдки убили бы меня и парней, несмотря на броню и щиты, перебили бы как хорёк давит кур.

Капрал Увалень, несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть, действовал с поразительной точностью — его болты неизменно находили щели в забралах или попадали в уязвимые подмышечные впадины доспехов. Гром и Рейбс работали в паре, один стрелял, другой заряжал, и их слаженный ритм не сбивался ни на секунду.

С лиц моих солдат ручьями стекал пот, смешиваясь с грязью. Работа была адская. Натянуть тетиву громадного (наша модель было значительно больше всех применяемых в этом мире, хотя и не содержала ни одного принципиально незнакомого технического решения) арбалета требовало огромных усилий. Руки гудели, спины ломились, но они работали, как заведённые, передавая друг другу оружие, выкрикивая короткие, хриплые команды: «Готов!», «Давай!», «Тяни, твою мать!».

Запах пота, крови и страха смешался в тяжёлый, удушливый коктейль. Я чувствовал, как мои руки, державшие арбалет, а я ведь тоже стрелял, начинают дрожать от напряжения. Мышцы горели огнём, но это была хорошая боль — боль работы, боль действия, а не бессильного ожидания смерти.

Где-то в глубине души я понимал, что мы творим нечто ужасное. Эти рыцари, какими бы высокомерными засранцами они ни были, сейчас умирали беспомощными, как рыба на песке. Это не было честным боем. Это была бойня. Но война никогда не бывает честной. И если выбирать между их смертью и нашей, я выбирал «их» смерть. Каждый раз.

Вы посмели явиться в мой мир, чтобы убить меня? Болт в печень — никто не вечен, твою мать!

Маги Альянса, видя, что их элита гибнет в грязи, попытались нас достать. Несколько огненных шаров взорвались совсем рядом, осыпав нас комьями земли и горячим пеплом. Но наши окопы, вырытые с учётом опыта войн другого мира, надёжно защищали от навесного огня.

— Пригнись! — крикнул я, толкая Рейбса вниз, когда над нашими головами просвистел особенно крупный огненный шар. Он врезался в землю в десяти шагах позади нас, взметнув фонтан грязи и раскалённых камней. Я почувствовал, как горячий осколок обжёг мне щеку, оставив саднящую царапину.

— Спасибо, старшина, — пробормотал Рейбс, его глаза были широко распахнуты от страха, но руки продолжали механически заряжать арбалет.

Эрик, присевший рядом с нами, сплюнул кровь, ему ударной волной разбило губу при взрыве.

— Колдуны хреновы…. Короче, их маги не так уж и хороши, — проговорил он, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Слишком полагаются на зрелищность, а не на эффективность. Настоящий маг ударил бы не по нам, а по нашим тылам, где нет укрытий.

— Не подсказывай им, — чтобы не сглазить, буркнул Мейнард, перезаряжая скорпион. — Пусть продолжают швыряться своими фейерверками.

За рыцарями шла пехота. Армии стали смыкаться.

Но (из-за того, что кое-кто организовал непроходимые участки) не по всему фронту, а лишь на узком, нетронутом нами участке земли, который мы оставили специально. Там закипела яростная, отчаянная рубка. Рыцари Ордена, поддерживаемые нашим огнём, яростно теснили врага. Командование Ордена, видя, как эффективно мы работаем, отреагировало на удивление быстро.

К нам на подмогу отправили две тысячи лучников. Они заняли позиции позади нас и, действуя самостоятельно, подняли в воздух целую тучу стрел, которая чёрным облаком обрушилась на ряды Альянса. У тех, кто делал ставку на тяжёлую конницу, и тяжёлую пехоту, лучников было мало. Это стало их роковой ошибкой.

Воздух наполнился свистом тысяч стрел.

Они падали сверху, как смертоносный дождь, находя щели в доспехах, впиваясь в незащищённые шеи, лица, руки. Крики раненых становились все громче, отчаяннее. Я видел, как один из рыцарей Альянса, уже израненный нашими болтами, получил стрелу прямо в глазницу шлема и рухнул, как подкошенный. Другой, пытавшийся выбраться из трясины, стал похож на ежа, в его доспехах торчало не менее десятка оперённых древков.

Война, она такая, дядя.

В отчаянии командование Альянса бросило на нас свою тяжёлую пехоту. Но закованные в броню воины, как и рыцари до них, увязли в грязи и попали под наш перекрёстный огонь.

Тогда в атаку пошла лёгкая пехота — отчаянные, оборванные наёмники с копьями и топорами.

— К бою! За ров! — надрывая связки, заорал я.

Рота мгновенно перестроилась. Теперь окопы превратились в примитивный, но эффективный ров. Наёмники, добежав до него, вынуждены были останавливаться, становясь лёгкой мишенью. Мы расстреливали их в упор из арбалетов, а тех, кто пытался перебраться через ров, добивали копьями и мечами.

Один из наёмников, огромный бородач с обезумевшими от ярости глазами, почти перепрыгнул ров и замахнулся на меня двуручным топором. Я едва успел отпрянуть, чувствуя, как лезвие со свистом рассекло воздух в сантиметрах от моего лица. Мейнард, оказавшийся рядом, без колебаний всадил свой меч в незащищённый бок наёмника. Тот захрипел, выпучив глаза, и рухнул в ров, забрызгав нас горячей кровью.

— Спасибо, — выдохнул я, чувствуя, как бешено колотится сердце.

— Не за что, — пожал плечами немец. — Сделай то же, чтобы прикрыть меня!

И в этот момент настал черёд нашего следующего козыря. Конные отряды графа Длай-Ка-Кобетуша, получившие от Эрика накануне карту с помеченным безопасным проходом, прошли «сухим» путем по краю Ржаного поля и, как нож в масло, ударили в тыл, прямо по ставке командования Альянса.

Эффект был ошеломляющим. Войска Альянса, увидев вражеских рыцарей у себя в тылу, решили, что попали в окружение. По их рядам, как лесной пожар, пронеслись крики: «Предательство! Нас предали!». Дисциплина рухнула. То, что было армией, за секунды превратилось в обезумевшую, паникующую толпу, спасающуюся бегством.

Мы продолжали удерживать позицию, хотя врагов перед нами уже не было.

Битва, которая должна была длиться весь день, закончилась за пару часов. Воспользовавшись хаосом, солдаты моей роты без приказа выскочили из окопов. Их лица, ещё минуту назад бывшие сосредоточенными лицами воинов, исказились жадной гримасой. Они стали делать то, что умели лучше всего — грабить.

Они принялись беспардонно грабить убитых рыцарей, срывая с них дорогие доспехи, стягивая с остывающих коченеющих пальцев кольца, и брать в плен тех, кто ещё был жив и сулил богатый выкуп.

Мы с Эриком и Мейнардом, хотя и разрешили это, не участвовали лично. Хотя бы пара человек должны удерживать позиции.

А наши бойцы, они заслужили эту добычу. Но сам я не участвовал в грабеже. Вместо этого я сидел на краю окопа, ощущая странную пустоту внутри. Адреналин схлынул,