Тактик.1 - Тимофей Кулабухов

Я вдруг с ужасающей ясностью осознал, что вся наша доблесть, все наши победы, вся наша жизнь — ничто. Пыль. Игрушка в руках этого старого, умудрённого опытом и движимого своими интересами человека, для которого судьба Ордена несравнимо важнее жизней трёх безродных старшин. Нас просто спишут, как расходный материал, разменяют на выгодный мирный договор.

И да. Всем плевать. Как и говорил когда-то шаман. Всем плевать… Если сейчас мы скажем, что иномирцы, что прибыли из другого мира? Всем плевать, командору плевать, это вообще ни на что не влияет.

— Но это же нелепо! — не выдержал Мейнард, его немецкий акцент стал заметнее от волнения. — Никакой магии не было! Только лопаты, кирки и простая физика! Пусть пришлют своих магов, пусть проверят!

— Тише, господин старшина, — холодно оборвал его командор. — Я ещё не сказал о своём решении. Не имеют значение их слова и интересы. Для вас важна моя воля.

Эрик, стоявший рядом со мной, напрягся, как струна. Его лицо оставалось бесстрастным, но я видел, как лихорадочно работает его мозг, просчитывая варианты спасения.

— Ваша светлость, — начал он осторожно, — возможно, есть способ удовлетворить требования Альянса, не жертвуя… ценными кадрами Ордена?

Командор усмехнулся, но в его усмешке не было веселья, только мрачная ирония.

— Ценными кадрами? Вот как вы себя теперь называете? — он покачал головой. — Но да, ты прав, старшина. Я думаю и над этим.

В этот момент воздух в шатре неуловимо изменился. Он стал плотнее, тяжелее, словно наэлектризованный перед грозой. Я почувствовал это всем телом, лёгкое покалывание на коже, необъяснимую тревогу. Магия. Сильная, древняя, давящая. Мой взгляд метнулся к углу шатра, где на небольшом переносном столике стоял грубо вырезанный из чёрного камня алтарь, посвящённый, видимо, местному богу войны.

Но эта сила исходила не от него.

Магические светильники на мгновение мигнули, словно от порыва невидимого ветра. Тени в углах шатра сгустились, стали почти осязаемыми. Воздух наполнился странным, едва уловимым звоном, словно кто-то провёл мокрым пальцем по краю хрустального бокала.

И тут мы почувствовали голос и влияние. Это был тот самый властный, мелодичный женский голос Хранительницы, что говорил со мной в подземелье. Он звучал не в голове, а словно отовсюду сразу, но слова были неразборчивы, как будто она говорила с командором на каком-то ином, недоступном для нас языке. Непонятном языке гулких, резонирующих тонов, сотканных из самой тишины. Герцог Гасдрубал Баркид не шелохнулся, лишь глаза его на мгновение прикрылись, а пальцы замерли, словно он к чему-то прислушивался. Это был диалог, в котором мы были лишь немыми статистами.

Я заметил, как Мейнард побледнел, его глаза расширились от смеси страха и благоговения. Эрик же, напротив, подался вперёд, словно пытаясь уловить каждый звук, каждую ноту этого странного разговора. Его лицо выражало жадное, почти болезненное любопытство учёного, столкнувшегося с неизвестным явлением.

Курц, стоявший у входа, казалось, ничего не замечал. Или делал вид, что не замечает, что было ещё более жутким.

Воздух вокруг командора слегка мерцал, как марево над раскалённым песком. Его тронутые сединой волосы едва заметно шевелились, словно от лёгкого ветерка, хотя в шатре было абсолютно тихо. На миг мне показалось, что за его спиной мелькнула тень. Огромная, величественная, с очертаниями, напоминающими женскую фигуру в развевающихся одеждах. Но стоило моргнуть, как видение исчезло.

Диалог, если это был диалог, а не монолог, длился не больше минуты. Но за эту минуту я успел ощутить такой спектр эмоций, какого не испытывал за всю свою жизнь, от первобытного ужаса до странного, почти экстатического восторга.

Когда странный разговор закончился, и магия отступила, оставив после себя лишь звенящую тишину и лёгкий запах озона, командор открыл глаза.

— Итак, старшины, — его голос прозвучал глухо, — Что, по-вашему, я должен делать?

Наступила тишина. Мейнард мрачно молчал, сжав кулаки так, что побелели костяшки. Я лихорадочно пытался придумать хоть какой-то выход, но в голове была пустота. И тогда вперёд шагнул Эрик.

— Ваша светлость, — его голос был спокоен и на удивление твёрд, как у адвоката, начинающего свою речь в суде. — Мы солдаты Ордена. И мы выполнили приказ — победить. Мы использовали те методы, которые были нам доступны. Наша рота числится сапёрной. И все работы, проведённые на поле, юридически являются сапёрными работами по созданию оборонительных укреплений. Никакой магии, тем более запретной, мы не применяли. Это были обычные плуги, лопаты и кирки. Я требую, нет, прошу, нижайше прошу… чтобы Вы создали специальную комиссию из магов Ордена, которая обследует поле и подтвердит отсутствие каких-либо магических аномалий. Это докажет нашу невиновность и лживость обвинений со стороны Альянса!

Я с удивлением смотрел на Эрика. Никогда раньше я не видел его таким — уверенным, прямым, говорящим без обычных своих уловок и хитростей. Он стоял перед командором, как равный перед равным, и в его голосе звучала не просьба, а требование справедливости.

Командор отмахнулся, словно отгоняя назойливую муху.

— Мне плевать на комиссии и на то, была там магия или нет, — отрезал он. — Это политика, старшина. А в политике правда — это то, во что верит народ. И сейчас армия Альянса верит, что вы — подлые колдуны.

— Но это ложь! — не сдавался Эрик. — Они просто ищут оправдание своему поражению!

— Разумеется, — кивнул командор с видом человека, объясняющего очевидное ребенку. — В перспективе это заставит врагов Ордена бояться нас. И это хорошо. А сейчас — это не меняет сути. Им нужен козёл отпущения.

— И вы готовы пожертвовать нами? — тихо спросил я, чувствуя, как внутри все холодеет от осознания нашей беспомощности.

Командор долго смотрел на меня, и я не мог понять, что таится в глубине его старческих, но все ещё острых глаз: презрение, уважение или просто усталость от бесконечных интриг и войн.

Он снова замолчал, обводя нас тяжёлым взглядом. Сердце у меня колотилось так, что, казалось, его стук слышен по всему шатру. Сейчас он примет решение. И от этого решения зависело всё.

— Мои маги, — наконец произнес командор, и каждое его слово падало, как камень, — нашли на поле боя тела нескольких наёмных чародеев, прибившихся к армии Альянса. Судя по всему, они пытались колдовать, но что-то пошло не так, и их сожгло собственной же силой. Их трупы мы и выдадим послам Альянса. Скажем, что это были наёмники, посторонние маги, которые и