Рождение нации - Георгий Лопатин

«Пиар – наше все», – мысленно посмеялся Рус.

Предполагая непростую ситуацию с Лехом в Русгарде, он послал вперед несколько гонцов с благой вестью, дескать враг разбит, боги с нами. В общем, он сделал ставку на свой статус любимца богов, и она сыграла на все сто.

– Люди уверились, что ты одолеешь с помощью богов любого врага, и успокоились. После того как стало ясно, что ты не сгинул, Лех засуетился и поспешил до своего городища. Если он и хотел применить силу, то на волне твоей победы, тем более после нашего позорного бегства, люди бы его не послушали. Опять же, пошли тихие разговоры, что паном должен быть не Лех, коему боги явно не благоволят, ибо пошел в поход за шерстью, а вернулся стриженым, а Рус.

– Сестричка постаралась?

– Она. Хотя, думаю, и без ее влияния подобные разговоры бы пошли.

Что до отсутствия самой Ильмеры, то она находилась в положении, и путешествовать ей было противопоказано. Но вот ее подружинницы путешествовали весьма активно, ну и болтали без умолку, вбрасывая нужные идеи. Как итог, вместо того чтобы закрепить свой авторитет после побед на севере, пан вновь просел в глазах воинов, а Рус снова на слуху, да не просто так, а в связи чуть ли не с прямой божественной помощью.

Тоже не очень хорошо, если подумать. Дескать, не сам врагов одолел, а боги подсобили, значит, без божественной помощи случилась бы беда. Но, как выяснилось, это для Руса нехорошо, а для хроноаборигенов такое вмешательство, наоборот, показатель того, что князь угоден богам, и значит, в будущем, случись что-то совсем плохое, боги снова вмешаются. Такая вот слегка извилистая логика.

Такие мысли были популярны именно в связи со вторжением авар в долины Дуная и Тисы. Все понимали, что после того как они добьют и покорят остатки гуннов и гуров, обратят свой взор на других своих соседей, что участвовали в войне против них, дабы наказать и получить дань, как имуществом так и кровью. И здесь, в их понимании, божественная поддержка нужна как никогда, ибо видели силу авар своими глазами. Ведь даже Ромейская империя едва держала их удар и, скорее всего, пойдет на уступки, став платить еще большую, чем раньше, дань.

У ромеев дела и впрямь обстояли не ахти. Переброшенные армии из южных провинций лишь с грехом пополам выровняли ситуацию на севере, но долго там войска держать опасно, из-за того что вновь могли пойти войной персы, а на этом фоне могло полыхнуть в других регионах, в той же Испании. Это понимали как сами ромеи, так и авары, а потому нагло давили на императора, требуя совсем уж нереальные суммы.

Благодаря тому что Леху не удалось увести с собой кузнецов, как и прочих специалистов, не только стекольщиц, выковать плату для лангобардов удалось в кратчайшие сроки, и все воины возвращались в родные края плотно упакованными и до зубов вооруженными. Помимо доспехов князь нагрузил союзников по максимуму металлом.

– Чего это ты? – удивился Альбоин, когда увидел, сколько его людям придется тащить стальных чушек домой.

А было там раза в три больше оговоренного. Рус бы и еще больше дал, но больше они бы не унесли. И дело тут не в широкой славянской душе.

– Выкуете за зиму дополнительно себе доспехи и оружие. Вам они скоро понадобятся, – сказал Рус на прощание Альбоину.

Тот после короткой паузы понятливо кивнул.

– Как и тебе.

– Как и мне, – согласился князь. – Только я себе за зиму еще выплавлю стали. Ну и, если совсем уж прижмет… лично я буду вам рад. Земли свободной еще хватает.

И снова Альбоин понятливо кивнул. Куда делись те же гепиды, он хорошо знал, общался с ними в походе и, соответственно, знал то, что чувствуют они себя к северу от Карпат вполне сносно.

– А там, глядишь, поднакопим сил и раздавим их…

– Если уж ромеи их не смогли раздавить, имея такие силы, то…

– Ромеи уже далеко не те, что раньше, мой друг. Они живут во многом былой славой, и она по разным причинам, как внутренним, так и внешним, вот как три века закатывается. Юстиниан Великий смог на краткий миг что-то изменить к лучшему, но на этом, собственно, все.

– Почему?

– Ему наследует юродивый племянник, если только другой племяш с тем же именем не свергнет сколько-то юродного братца, и сам понимаешь, ни к чему хорошему это не приведет. До гражданской войны дело может дойти. А наша же звезда только восходит. Нам бы только чуть побольше дисциплины и выучки, чтобы сражаться в строю, как старые легионы Рима.

И опять Альбоин кивнул, соглашаясь с князем.

– Да, против такой силы никто не устоит.

– Вот об этом я и говорю. Потому и организовал вуз – военное учебное заведение, куда скоро начну набирать юношей тринадцати-пятнадцати лет. За пять лет они станут сотниками и тысячниками, потом уже они погоняют восемнадцати-двадцатилетних рекрутов пару лет, и будет нормальная армия. Так что лет через семь-десять можно будет попробовать вышвырнуть авар назад, туда, откуда они пришли, и вернуть свои исконные земли.

– Хм-м… Я поговорю с отцом… и сам подумаю.

– Удачи.

– И тебе, князь.

Сомнения Альбоина были Русу понятны. Лангобарды подошли к той границе объединения племен, после которой объявляются королевства. Что, собственно, они и сделали сразу после того, как в реальной исторической последовательности авары их вышибли из родных земель, и им пришлось откатиться в Италию. И вот стоя на такой границе, за которой маячит верховная власть, идти под кого-то… так себе идея.

А Рус очень хотел слить все германские племена со славянскими, ибо по большому счету разницы между ними не видел, все они одного корня, как и балты, на которых тоже имел виды, ну и… если впитать их сейчас в себя, то у потомков с ними проблем не возникнет. А будучи вместе, можно всем люлей навешать. По крайней мере он в это верил. Первый шаг к этому сделан, гепиды уже потихоньку врастают и через несколько поколений растворятся в славянской общности.

«Тут главное не кусануть больше, чем можно проглотить, – подумал князь Рус. – Но лангобардов можно интегрировать без больших проблем».

55

Авары преподнесли сюрприз. Неприятный. Даже очень. Если Рус рассчитывал, что эти кочевники, прижав гуннов и гуров, а также уладив свои дела с ромеями, примутся обживаться на новых территориях и только летом следующего года, и то не наверняка, заявятся к нему в гости, то он сильно ошибся. Авары пошли на него зимой,