Безумный барон - Виктор Гросов

момента был лишь один источник концентрированной, божественной магии — Инквизитор Валериус, — внезапно появился второй. И этот второй источник был не слабее. Он был иным — диким, необузданным, могущественным.

Для обычных воинов это было лишь ослепительной вспышкой. Они зажмурились, прикрывая глаза. Но для «Рассекающих» это было подобно удару грома.

Их восприятие, обостренное до предела, нацеленное на уничтожение магии, вдруг получило такой информационный удар, от которого их система дала сбой. Они охотились на маленького, слабого мага, предвкушая легкую добычу. И вдруг, в нескольких метрах от них, вспыхнула сверхновая. Появилась вторая цель, более опасная.

Две невидимые удавки, уже почти коснувшиеся Елисея, замерли в воздухе. «Рассекающие» остановились. Их инстинкт хищника, главная программа, нацеленная на уничтожение сильнейшей магической угрозы, дала сбой. Произошла перегрузка выбора цели.

Кого атаковать? Слабого мага? Или этого нового, непонятного, сияющего, как солнце, барона, который только что продемонстрировал силу, сопоставимую с силой самого Инквизитора?

Их коллективный, мертвый разум на долю секунды впал в ступор. Они стояли неподвижно, их головы были повернуты то в сторону Елисея, то в мою. Они не могли решить. Их отлаженный механизм, их главная тактика, основанная на концентрации атаки, сломалась.

А Елисей, вырванный из лап смерти, рухнул на колени, тяжело дыша и не веря своему спасению. Он смотрел на мою сияющую фигуру с таким же шоком, как и наши враги.

Я выиграл нам несколько секунд. Драгоценных, бесценных секунд. Я прекрасно понимал, какую цену мне придется за это заплатить. Я раскрыл свой главный козырь. Я показал всем — и врагам, и союзникам, и, что самое страшное, судьям на холме — свою истинную силу.

Теперь я был аномалией. Угрозой. И я только что нарисовал на своей спине огромную, сияющую мишень.

На долю секунды антимаги застыли, как сломанные механизмы. А потом инстинкт взял верх. Они кинулись ко мне. А я сделал единственное, что пришло в голову. Я начал собирать энергию. Да, я не могу аккумулировать ее в себе (по какой-то причине мой организм не способен на такое), но я мог направить эту энергию в другое место. В Елисея, например. А лучше не в него. В Искру. Странно, но вокруг не было точек-доноров в идее людей. Это место было каким-то иным, я только сейчас это заметил. Более того, я смог эту энергию собрать. И впихнуть в меч. Я стал огромным насосом, который впихивал и впихивал в Искру все больше и больше. Я дал мечу только одно задание: «Убить врагов».

Все «Рассекающие» одновременно, как по команде, развернулись. Их мертвые глаза, уставились на меня.

Я заметил боковым зрением, как на лице Легата Голицына, наблюдавшего с холма, отразился ужас. Он понял, что происходит что-то не то, но было уже поздно.

Потоки чистой аннигиляции, удары концентрированной пустоты, способных стереть с лица земли небольшой замок, слились в один чудовищный, безмолвный импульс. И этот импульс обрушился на меня.

Они не пытались меня убить. Они не метали в меня огненные шары. Они пытались сделать то, для чего были созданы — «рассечь» ауру. Уничтожить магическую суть.

Но аура Искры не рвалась. Она была как алмаз, который пытаются расколоть куском глины. Она сопротивлялась.

И в этот момент произошел чудовищный магический резонанс. Пустота столкнулась с Порядком. Небытие — с незыблемой структурой.

Я только уловил суть, не понимая ни глазами, ни сознанием. Меч сотворил сотни черных точек, эдаких черных дыр, которые втянули в себя «Рассекающих». Искра, я это чувствовал, обрела более взрослое сознание.

А «Рассекающие» не были готовы к такому. Они никогда не сталкивались с чем-то, что не могли поглотить. Они попали под удар своей же собственной силы. Их внутренняя, хрупкая система, баланс на грани самоуничтожения, не выдержал такого.

Их внутренняя пустота детонировала.

Один за другим, они растеклись по пространству, будто их ластиком кто-то стирал. Черные фигуры просто исчезли. Без крика, без огня. Они схлопнулись, оставив после себя лишь облачка серого пепла, которые тут же подхватил и развеял ветер Долины.

Элитный отряд магов Рода Орловых перестал существовать.

Над полем боя воцарилась гробовая, звенящая тишина. Воины Орловых застыли, в ужасе глядя на то место, где только что стояли их главная сила и гордость. Мой отряд, измотанный, но почти в полном составе, с трудом стоял на ногах, не веря своим глазам.

И тут произошла досадная ошибка. То ли Инквизитор Валериус слишком явно выказывал свою досаду, то ли Искру перемкнуло, не понятно. Скорее всего первое, так как меч, имею четкую задачу — уничтожить врагов, направил всю свою мощь на инквизитора.

Защитный купол вокруг Инквизитора Валериуса с тихим, мелодичным звоном, похожим на треск лопнувшего хрусталя, рассыпался на миллионы сияющих осколков, которые медленно таяли в воздухе.

Я с криком и резким взмахом в сторону, оборвал приток энергии и приказал Искре прекратить атаку.

Инквизитор Валериус стоял невредимым. Но его лицо было серым. Из уголка его губ стекала тонкая струйка крови. Он выдержал удар, который убил бы любого другого мага в Империи. Он медленно поднял голову и посмотрел на меня. В его глазах больше не было ни фанатизма, ни уверенности. Только ледяной, всепоглощающий шок и один-единственный, немой вопрос, который был громче любого крика:

«Что. Ты. Такое?».

И в этот момент тишину прорезал голос Легата Голицына:

— Поединок остановлен! Барон Рокотов, вы обвиняетесь в покушении на жизнь представителя Императорской власти и Святой Инквизиции! Сложите оружие!

Капкан захлопнулся.

Я выиграл битву. Я уничтожил козырь врага. Но я проиграл войну, совершив то, что считается тягчайшим преступлением в Империи. Я спасся от одного приговора, чтобы получить другой, еще более страшный. И теперь весь мир был против меня.

Глава 23

— Да свершится правосудие!

Голос Легата Голицына, усиленный магией, был похож на щелчок затвора. Механизм имперской машины пришел в движение, и я был той деталью, которую предстояло перемолоть в пыль. Я стоял посреди выжженного круга, в эпицентре всеобщего внимания, и мозг лихорадочно просчитывал векторы отхода, углы атаки, шансы. Шансов не было. Чистая математика.

И тут система дала сбой.

Земля под ногами затряслась. Не как от землетрясения, а с мелкой, высокочастотной вибрацией, от которой неприятно заныли зубы. Воздух стал плотным, вязким, словно изменилась его плотность. Я почувствовал резкое падение температуры и изменение «энергетического давления» — так я для себя определял магический фон.

— Некротическая аномалия! — голос Инквизитора был резок, как удар хлыста.