Сияние обманчивого Меркурия. Пятая книга - Ленар Гиниятович Хатбуллин

Темные фигуры, представляющие собой луч разума, проходят через призму восприятия героев. Они были изначально светлыми, но насыщение отрицательной световой волной уничтожает остатки хорошего ощущения. В чувстве, заполненном темной материей, нет тяги к прежнему значению. Нельзя откатить изменения, если ты упал во мрак. Героям суждено блуждать во тьме, как одиноким странникам в ночи.

Блуждать в вечном времени, как странник или Агасфер, не находящий в себе, да в любом другом доме предела. Утрачена первоначальная цель, как свойственная живому человеку, – жажда к жизни. Не находят герои первоначальные виды, когда радуются реальности, не распадающейся на сотни оттенки граней, в которых каждый взор видит себя по-разному. Это инертная среда, нет сомнения, что не угадаешь лицо истины, как не находишься напротив, визави взгляда понятие, чтобы узнать, это ты. Адам забывает, кто он. Астра не отслеживает точку восприятия яви…

Прерывистая линия кардиограммы танцует иглой взлёт и падение. Вновь падает, не выдерживая напора: учёный сильнее, что можно поведать или узнать. Или удостовериться в собственных силах. Но где они? Долгое время нет насыщения в качестве жизни, как явной для взора, направленного внутрь. Знаешь, что дышишь или вдыхаешь воздух, как черту жизнедеятельности. Даже она стирается, шаг за шагом вдоха уступает влиянию кукловода. Он сильнее, чем помыслили.

Стандартная мысль не описывает ситуацию: не вписывается в вираж как машина, не способная угнаться за бешеной скоростью. Падает под откос жизни – не может жить, как жила. Если начертить структуру дыхания героев, то они не ощущают реальность как зрение или присутствие в элементах пространства. Оно теряется в том, что его окружает. На этом фоне Астра и Адам – бледное подобие. Лишь черта…

Раньше значили больше, чем предполагалось и думалось. Это априори, а не стирающимся во времени, когда не знаешь, куда обратить взгляд, чтобы найти и реализовать на полную мощность. Ты знаешь, как смотреть, то в отсутствии причин для зрения, нет себя, как вида, что достижимо. Без цельности – нет очерченного маршрута стрелы. Она падает, не достигая во времени. Врезается в землю без натяжения. Лук не ощущает силу стрелка. Руки устали быть в постоянном напряжении.

Есть усталость от момента мышц, ибо преследует темная энергия, которая решила, что будет рисовать на отсутствующих лицах картину. Герои, камера обскура, в которой есть отбрасываемая тень, но без значения. Это лучше, чем быть отображаемым явлением. Бледная тень, подобие, что было. Осколки империй. Рушится целостность ткани яви. Элементы систем.

Пространство теряется в значениях, его определяющих. Себя забывают, не зная, как определить точку дыхания. Где начнется или закончится. Где будет определен взгляд в пропасть, если нет ничего за гранью реальности.

Как отследить в состоянии, где ничего не зависит от множества причин? Когда не тянешься к свету, не смеешь посмотреть на него, ведь устал от лучей, не греющих, а выжигающих поверхность глаз. Стертые грани прежнего явления – глаза не могут оцифровать свет. Нет побуждения к деятельности. Нет следования за гранями, от которых зависит, обретет ли герой себя или забудет. Возьмет ли меч в руки, чтобы сразиться, а не упадет перед проблемами. Им это только и нужно, чтобы герой не имел сопротивления. Ничего нет, где нет воли, двигающей вперёд.

Подобные герои, но вышедшие из прежнего состояния, что смогут явить и сделать. Когда нет событий или прерывистого мазка на полотнах жизни. В них должны были быть четкие грани, чтобы поведать четкость реальности. Что рисуешь, но это не доходит до памяти, как зеркальная черта или явь, за которой скрывается мотив и побуждающие элементы. Без них ничего не пребудет. Под лежащий камень вода не течет и не подтачивает.

Утрачивает последние силы герои, склонные думать, что движение – вред. Им проще быть в расслабленном виде, когда позволяешь змее сжать сильнее, убивая до конца. Дать власть. Может, отпустит. Или раздавит. Нет реальности, где есть согласие с роком.

Адам и Астра легко приняли подобную схему «жертва» – «истязатель», побоялись первоначального натиска, когда тетива не сдержала натяжения. С громким хлопком порвалась, поранив чуткий слух. Нервы рассыпались на составные части разборным луком. Посмотреть со стороны на операцию…

Что находится на операционном столе? Препарированные герои, которые ранее имели силу и волю, а теперь потеряли качества. Утрачена надежда на жизнь. Пустые глазницы не отражают взгляд. Глаза не впитывают действия как радость к сочетаниям, распознающиеся во взоре, когда ощущаешь точность отражения. Если не будет ответного сигнала, мозг не получит реальность. Будет в тумане. Хотя, он пребывает в неведении. Не знает, что тянет его назад.

Отражая успешность пешки, поворачивают вспять песочные часы, когда герой не созревает, кроме слепого поклонения. Словно культ или отсутствие веры, когда идешь на алтарь. Не было готовности или ощущения пустоты в груди! Она была наполнена благими чувствами как лучи надежды и тепла, где созревает жизнь. Всегда было счастье, ведь носило оттенок сути, а не стиралось во множестве граней уничтоженного сосуда. Хрусталь жизни хрупок. Не справился с ударом о явь.

Сотни осколков врезаются в глаза, уставшие, что с ними случилось. Сложно посмотреть на меняющийся состав жизни, когда привык быть в покое. Ничто не длится вечно. Жизнь не стоит на месте. Учёный не хотел оставаться на тех же позициях, когда есть возможность больнее задеть и вскрыть оставшийся слой защиты. Ещё не всё покорено. Немного осталось до поклонения и уничтожения героя. Пара шагов до жертвенного алтаря. Там ничего нет. Темнота вокруг и везде.

Вездесущая темнота как объектив жизни, где бинокль не видит перед собой ничего, не желая раскрыть глаза. Пусть будет больно! Пусть лезвие раскроет веки, удивленные солнечному свету. Они приблизятся хоть на шаг к избавлению от мотива учёного. Его magnum opus, анабиоза, цели жизни. Не последуют за вьющимся светом, за которым смерть не ждёт. Темнота закрывает глаза ощущением. Темен мешок на слепой голове.

Надо смотреть вперед, чтобы понять, что ожидает. Есть универсальность понятия, когда хочется бороться, а не следовать по шагам, ведущим к завершению жизни. Нельзя легко сдаваться, если обрел реальность в чужих глазах, когда не увидел мотивы для действий. Закрываешь мотивацией, чтобы не ощущать тяготу выбора. Идешь, как бык на веревочке, на заклание. Не ощущаешь шаги под ногами. Не видишь себя.

За спиной угрюмо гремит пустота связкой ключей. Смеется, плюясь негодованием и скоростью выбранного пути. Ведь они нас выбирают. Или не