Сияние обманчивого Меркурия. Пятая книга - Ленар Гиниятович Хатбуллин

взгляда, когда хочешь избежать влияния? Или нет прежнего предела, когда знал, как будешь избавляться от удержания мозга в том же состоянии. Ведь оно лучшее, что мог изобрести учёный. Создать структуру, подобную мозгу, чтобы властвовать над ним, не уходить хоть на грань прежнего значения, так как они стираются. Не содержатся, где находилась отдельная целостность героя и причин для жизни. Он – марионетка в руках. Руки – кукловоды в манипуляторе сил.

Нет точного знания, когда всё закончится. Давит, выжимая последние силы. Не успокоится, если не раздавит тело, бывшее прежней цельностью в влияния на себя. Нет прежнего или прошлого сочетания причин жить и казаться живым. Притворяться таковым. Думать, как избежать чужой реальности, но вновь напороться на неё: учёный вездесущ. Как тонкий луч проникает в разум. Основывает причины…

Его сочетание жизни выше, чем могло показаться на первый взгляд, так как содержится в утрате качеств, определяющие личность, как таковую. Её не существует в статичной данности, когда ничто в силах вывести из равновесия или разрушить вновь. Но случилось, герои теряются в лабиринте сознания. Не знают, где выход, не подозревают о его существовании. Не видят себя.

С каждым шагом углубляются в сомнения, что видно позади зрения. Но что там таится? Новая преграда или понимание, где не остается в сухом остатке? Или разум героев – перегонный куб, чтобы забрать переносимое вещество, до последней капли. До пустого тела…

Астра и Адам падают, точно иссушенные ветром туареги, на почву влияния. Будто сраженный тореадор на веселье корриды. Или гладиатор на песок Колизея. Зритель смеется, проникает чувственным щупом в разум героев. Нельзя делить сцену на равные промежутки значения. Сцена – то, где всё происходит. Мы не выходим за пределы спектакля в этой жизни, как в зрении на себя, либо в определении, почему случилось. Или случится?

Или не было созревающим в себе категорией личности, когда не осталось сомнений, отражающихся в действиях или отражениях. А они точно не могут отразить, где существовали обособленные Адам и Астра от сцены. Ведь стали сценой и актерами, как антрактом, когда стирается различие между тем, что произрастает за пределами движения. Она не существует отдельно или вовне действительного сопереживания. Нет намека на эмпатию или то, что возникнет жалость учёного. Он стер свое прежнее лицо.

Нет грима эмоций или налета характера, чтобы судить, как он был сильным, но только в отсутствии силы в своем объекте влияния. Без последней, отсутствующей слабости не достигнуть ничего во влиянии. Его не будет, если не знать, как влиять. Учёный знал, потому не проронил хоть каплю эмоций или содрогания естества: всё в нем сжалось, как реальность…

Мир содрогнулся в глазах героев, исчезающих во влиянии, как большем, чем должно отреагировать: реакция на свет. Свет мелькает выше, чем находился истинный кукловод. Он всегда был выше того, как проявиться. Таился во тьме сцены и зрения…

Потом возник и не узнать, как избавиться от влияния, которое заполнило. Не предсказать, как сопротивлялись большему значению. Не сказать, где заканчивается грань восприятия отдельного героя. Не найти отклик сочетания, где можно сказать, что ты это ты, а не где-то в ином месте. Когда не сопереживает моменту, когда воспринимает себя отдельно. Не отвечает прежнему стандарту яви, а только выходит из неё.

Темнота обнимает за плечи Адама и Астру. Они проваливаются под толщу льда, где ничего нет. Есть комната, в которой будут находиться. Или съедать себя, когда не влияют на прежнее состояние. Или хоть частью на реальность.

Зрение пропадает в момент соприкосновения со смертью. Она является отражением учёного, ведь он её придумал. Герои поверили, как она произошла и случилась с ними. Реальность в нашей голове. Но темнота ей завладела. Саван ночи. Огни святого Эльма. Видения иллюзий…

Глава 38. Дорога, уводящая в темноту

В глазах сверкают огни, которые ни о чем не говорят, ведь в них нет ответа на вопросы. Извечная чёрная черта, итожащая пройденный путь. Это концовка или начало? Если начинается, почему складывается ощущение, что за ней ничего нет? Обрыв памяти, где герои забывают, откуда произошли, когда думали обособленно, не связанно с учёным. Ведь он стал явлением разума в точном значении памяти. Позади неё, где нет личности, есть отказ об собственного «Я». Адама и Астры не существует. Есть только стертые грани, которые прежде существовали, а теперь с них сошёл дым жизни. Нет телесности, по которой можно сказать, что всё существует в реальности. Не только копия, которая проходит на том берегу несуществующей версии жизни.

«Как это не существует?» – спросил зритель, наблюдающий за стороны. Есть действующие лица: учёный, Астра и Адам, но последние не включаются в жизнь и сценарий. Не отвечают параметрам сознания, чтобы являть, что заложено желанием. Именно волей к жизни, когда идешь, шагами обозначая пройденный и будущий путь. Знаешь, куда ступишь, куда идешь и придешь в финале обозримого знания. Мы идем по направлению сторон света. Но для героев не существует собственных координат. Они содержатся по ту сторону движения, где есть приказы нитей, кукловода. И ничего, кроме них, ведь он властвует над всем, что включено в параметр жизни, которая утекает через пальцы, не готовые удержать ничего в своей жизни. Кажется, что и она не будет долго находиться в руках, а также уйдёт, и не вспомнишь, а жили ли они вообще или все-таки нет?

Есть посмотреть на ситуацию в спектре знания, бывшего в мозге, то сложится впечатление – происходит вне событий, включенных в жизнь. Не ощущаются события на сцене реальности, в которой есть тени от чужого сознания. Оно сильнее влияет, если поверить в отражающиеся состояния. Чем ближе в глазах, тем больше ощущение близости к неизбежному року. Он назревает, как ближайший взрыв крика в мозгу. Кричишь, не слышишь себя, хоть сорвал уже связки, которые не готовы к таким сильным нагрузкам, которых стало больше, чем оставшихся сил, не могущих справиться с тяжестью яви. Или безумия?

Подобно эриниям за Орестом, преследует чувство. Срывается вниз птицей, семеня безрассудством и отсутствием положением во времени. Стандартные координаты не содержат положение вещей, стирающихся из ощущений себя, как в вакууме. Мысль, летящая со скоростью света, не озаряет простор разума. Не содержит числовое значение, передающееся через нейронные связи. Они стираются под потоком, обозначающего нулем Адама и Астру. Их выдергивает из отношения к жизни, как значимые фигуры шахматной игры, которая решает играть по своим правилам, известным только кукловоду. Он означает равенство между