Странница - Лея Р.

— Слушайте, а вам не кажется, что вы просто… — я замялась, — ну обознались. Он и правда похож. Я тут вспомнила один старый чёрно-белый фильм годов этак двадцатых с участием Гудини — действительно, сходство разительное. Вот кого он мне напомнил, я только после вашего рассказа сообразила! Но, согласитесь, то, что вы говорите — совершенно невозможно, да и вообще лишено всякого здравого смысла. По-моему, это всё чепуха.

— Брось, девочка, твой скептицизм здесь неуместен! — взволнованно проговорил Верховный канцлер. — Если что-то кажется невозможным нам, это вовсе не значит, что оно столь же немыслимо и для других. Да они даже не удосужились взять другие имена!..

— Это ничего не доказывает, — я упрямо покачала головой: подобная идея, даже в качестве предположения, всё ещё казалась мне дикой.

— Лея, — вампир подошёл ко мне и, взяв за плечи, заглянул прямо в глаза, — это он. Я был на его выступлении — один раз, ещё мальчишкой. Весь Лондон тогда буквально лихорадило в предвкушении. То, что он делал… я бы не поверил, что такое под силу человеку, если бы не видел собственными глазами. После выступления в числе прочих я проник за кулисы в надежде ещё раз лицезреть великого иллюзиониста. Гудини любил свою публику, он вышел к людям, сердечно поблагодарил за тёплый приём и в очередной раз напомнил, что в фокусах его нет ничего мистического, это лишь годы упорных тренировок. Затем он извинился, сославшись на сильную усталость после выступления, и скрылся в своей гримёрке. Конечно, этого показалось мне недостаточно: я был совсем юн и абсолютно очарован этим человеком. У меня имелись… свои способы проникнуть туда, куда мне хотелось, и спустя минут двадцать я осторожно постучал в дверь, за которой скрылся великий Гудини.

Его помощники поначалу хотели вытолкать меня в коридор, но иллюзионист остановил их. Не знаю, вспомнил ли он себя, так отчаянно мечтавшего в детстве сбежать от реальности, или тут было что-то другое, но, так или иначе, я получил право побеседовать с одним из самых знаменитых людей того времени. Сначала просто выразил переполнявшее меня восхищение, на что он улыбнулся и сказал пару банальнейших фраз — очевидно, подобные ситуации случались с ним едва ли не после каждого выступления. Однако во взгляде его не было ни раздражения, ни нетерпения. Гудини искренне наслаждался восторгом публики, он обожал доводить толпу до неистовства своими невероятными номерами; он нуждался в славе ничуть не меньше, чем в своих рискованных играх со смертью. Не знаю, надеялся ли этот человек и впрямь когда-нибудь сбежать от неизбежного, но, по крайней мере, через свой талант он точно обрёл бессмертие ещё при жизни. Я тогда задал ему всего один вопрос, мучивший меня вот уже несколько дней: возможно ли, чтобы, провернув все те невероятные трюки, он являлся только человеком? «Только человеком? — улыбнулся он. — Да, но я бы выразился иначе. Человеком, которому природой дано всё, что необходимо, чтобы стать существом совершенным. Тем, который вправе сам решить, кто он таков: просто человек или… нечто большее». Гудини, конечно, был уверен, что перед ним стоит самый обычный мальчик, задающий самые обычные вопросы. Я же смотрел на него во все глаза, а в моей душе в это время рушились все привычные установки. Мои родители, видишь ли, с детства учили меня, что вампиры — существа высшие, много превосходящие людей как силой, данной нам от природы, так и разумом. Тогда я впервые усомнился в их словах и подумал: «А что, если люди — это и вправду нечто большее, чем мне всегда казалось?..»

Помнится, я даже не попрощался, закрывая за собой дверь. Возможно, благодаря этим простым словам я и стал… тем, кто я есть. И сколько бы ни прошло лет, я никогда не забывал ни его голоса, ни этих тёплых зелёных глаз, готовых не только с радостью впитать в себя все чудеса мира, но и поделиться ими с любым, чьё сердце открыто. Сегодня… Это были его глаза — глаза великого Гудини. И всё та же неизбывная тоска по чему-то далёкому и недоступному таится в самой их глубине.

Михаил задумчиво замолчал. Я тоже не знала, что сказать. История была довольно трогательная, и оснований по-прежнему колебаться у меня не оставалось. И всё же я никак не могла заставить себя поверить. Даже не так: я уже не сомневалась, что высказанная Феликсом мысль действительно оказалась верна, но разум, безуспешно пытающийся проникнуть в эту тайну, всё ещё не мог смириться с существованием необъяснимого.

— Очень интересная и во всех смыслах поучительная история, — канцлер нетерпеливо побарабанил пальцами по столу. — Надеюсь, дальше в «Верю — не верю» играть не будем, не до того. А теперь послушайте наконец меня: с загадками Вселенной разберёмся на досуге, а сейчас у нас есть маленькое неотложное дельце, если вы не забыли. Нам назвали цену, мы её приняли — думаю, не стоит объяснять, что именно подразумевает наша часть сделки… Лея, не косись так на меня! Я не собираюсь швырять тебя в жерло собственных страстей, а потом с интересом наблюдать, как ты оттуда выберешься. Я, слава Богу, пока не страдаю от старческой деменции и прекрасно помню наш вчерашний разговор.

Я лишь недоверчиво покосилась в его сторону, скептически вздёрнув бровь.

— О, ладно, сдаюсь! — рассмеялся Феликс. — Да, возможно, при других обстоятельствах я бы сделал это с превеликим удовольствием — заметь, исключительно для твоей же пользы! Но не сейчас. Кроме того, ты понятия не имеешь, где можно быстро раздобыть то, что нам нужно.

— Это радует, — проворчала я. — А у вас что, есть знакомый, увлекающийся коллекционированием старых газетных вырезок?

— Можно и так сказать, — уклончиво ответил он. — Я постараюсь вернуться как можно скорее, но — сами знаете — тут ничего нельзя обещать заранее. После подобного путешествия нужно время, чтобы прийти в себя. Да, чуть не забыл…

Верховный канцлер высыпал на стол горсть монет, преимущественно серебряных, но были и мелкие медные; блеснула, кроме того, пара золотых.

— Подарок от Вильдана, — ухмыльнулся он.

— Спасибо, — я задумалась. — Значит, вы нас покидаете на какое-то время… А что нам делать в ваше отсутствие?

— Честно говоря, никаких особых поручений у меня нет. Познакомьтесь с городом, осмотритесь… Только умоляю: не привлекайте лишнего внимания! Особо не болтайте, лучше слушайте. На рынке, в тавернах — где угодно. Неплохо бы побольше узнать об этой шайке посредственных чародеев, возомнивших о себе невесть что… Кстати, можете вернуться в театр