Странница - Лея Р.

— Держи, — Миша извлёк из кармана требуемую сумму. — Надеюсь, ты разрешишь девочке переодеться в свой новый наряд?.. А заодно запакуешь наши покупки.

— Конечно, всё сейчас же будет готово, и в наилучшем виде, — любезность из него так и сочилась. Интересно, он всегда такой приветливый или только с богатыми покупателями?..

Через несколько минут тяжёлая кованая дверь захлопнулась за нами с глухим стуком. Прежде чем идти ещё куда-то, нужно было оставить вещи, так что мы направились прямиком к постоялому двору.

— Заодно и пообедаем, раз уж всё равно вернулись, — Михаил озвучил мою мысль.

— Угу. А ты не… — я замялась.

— Нет. Пока нет. Я же выходил ночью на охоту — забыла?

— Извини, плохо знакома с вампирскими привычками и распорядком дня. Мне вот интересно: это очень больно?.. Ну, когда ты их… пьёшь.

— Не знаю, — рассмеялся он, — они не рассказывают. Впрочем, в обморок пока никто не падал, значит, вполне терпимо. Хочешь проверить?

— Хочу! — я с удовольствием увидела, как насмешка хищного оскала исчезает с его лица, уступая место удивлению. — Нет, я серьёзно. Ты же говорил, что это не опасно.

— Нет, но… — похоже, подобные просьбы поступали к нему редко, если вообще имели место быть. — Послушай, это глупая затея. И не смешная. И вообще я не пью кровь волшебников.

— Почему? Мы невкусные? А как же тот несчастный пленник — Ямбре, кажется?.. Слушай, мне просто интересно. Новый опыт, все дела… Впрочем, если тебе противно…

— Да при чём здесь это! — Миша даже выругался. — Кровь волшебников, напротив, восстанавливает силы куда лучше крови обычных людей, в чём я имел возможность убедиться, как ты правильно заметила, на одном из наших пленников. Но то был случай особый, для пользы дела. К тому же… Бытует мнение, что кровь могущественных магов для вампира — что наркотик: лёгкая эйфория, ощущение всемогущества… а потом — аддикция! Впрочем, всё это вздор. И я не хочу его проверять, тем более на тебе. Вопрос закрыт.

— Как скажешь, — я разочарованно вздохнула.

Не то чтобы мне было жаль, что моя шея останется целой, просто и впрямь стало интересно. Как прыжок с парашютом. Как сигануть в реку с высоченного моста. Как выдать ночью на трассе сто пятьдесят, чувствуя, как боковой ветер пытается управлять твоим двухколёсным другом вместо тебя, и с трепетом ловя хрупкое равновесие… Это было что-то запретное и неизведанное, что-то тёмное и пугающее, а потому неимоверно привлекательное.

После обильного обеда мы решили выйти на улицу прогуляться без какой-либо конкретной цели: осмотреть город, насладиться местными достопримечательностями, попытаться понять, чем здесь живут и дышат.

Первое, что привлекло внимание, стоило нам выйти — музыка. Светлая и чистая мелодия разносилась отовсюду, при этом никакого источника звука поблизости, по-видимому, не было. «Да, если бы воздуху однажды вздумалось запеть, его голос непременно должен был звучать именно так», — пронеслось вдруг в голове.

— Опять ребятишки шалят, — послышалось негромкое ворчание прямо у меня за спиной.

— И не говори, Мириам, — вздохнул в ответ другой женский голос, — после обеда порой и на улицу выйти страшно. Вчера у них деревья перешёптывались, сегодня ветер запел, а завтра что?.. Рыба со сковородки попросит не есть её?!

— Не школа магии, а консерватория какая-то! — поддержала первая. — Нет, уж лучше бы их держать за партами с рассвета до заката…

Всё ещё ругая неведомых магов-недоучек, женщины свернули за угол.

— Весёлая у них тут студенческая жизнь… — протянула я, с наслаждением впитывая каждую звенящую серебром нотку.

— Завидуешь? — поддразнил Михаил.

— Немного, — покаялась я. — Помню, мне всегда хотелось чего-то… такого. Сбежать от реальности. Наверное, все мы от чего-то бежим: кто от прошлого, кто от себя, кто от собственных страхов; Гудини вот от смерти бежал.

— И весьма в этом преуспел, — заметил вампир. — Как, впрочем, и ты. Надеюсь, эта реальность ещё не успела тебе наскучить?

— Пока нет, — я рассмеялась. — И, полагаю, никогда не наскучит.

Помолчали. Самая обыкновенная улица с самыми обыкновенными серыми домами и каменными мостовыми. Спешащие люди и экипажи. Почему же, несмотря на такое банальнейшее окружение, мне так хорошо?.. Поселившаяся со вчерашнего вечера тоска по неведомому, утолить которую — я знала — никогда не удастся, не только не портила общего впечатления, а, напротив, обостряла каждое ощущение, каждый звук, каждый вдох. Словно щепотка пряных специй в чашке кофе, она не заглушала вкус, но подчёркивала каждую его нотку.

— Знаешь, я ведь тоже всю жизнь бежал, — Михаил вдруг возобновил разговор, словно в его голове наш диалог вовсе и не прерывался. — Спроси меня, чего ради полжизни я метался по странам и континентам — я бы и сам толком не смог объяснить. Мне всё время хотелось какого-то смысла, какой-то цели — в идеале, конечно, великой, но для начала — хоть какой-нибудь. Я, может быть, и сам не сознавал этого… Перепробовал десятки профессий: что-то мне нравилось, что-то не очень. Но, не успев толком вникнуть, в лучшем случае через пару лет я снова срывался с места. Потом началась война. Ты, наверное, сочтёшь меня трусом и дезертиром, но мне совершенно не хотелось столь бездарно оканчивать свою жизнь только потому, что кто-то главный решил прибрать к рукам ещё больше власти и крикнул «В атаку!» Мне хотелось найти себя, прежде чем распрощаться с этим светом, оставить после себя хоть что-то… Я тогда уехал в Южную Америку, отсиделся в Аргентине — кстати, довольно милое местечко. Потом пятнадцать лет провел в Австралии, успел даже побывать капитаном рыболовецкого судна… Наверное, я до сих пор так бы и мотался по свету, если бы не встретил Вики. После двадцатилетних скитаний по тогда ещё СССР, решил снова отправиться в Европу, заглянув предварительно в Москву — интересно же было пройти по тем местам, где совсем недавно проезжали танки, обстрелявшие здание Правительства. Я остался ненадолго, открыл собственный кабинет психологической помощи — ещё одна попытка найти себя — и там познакомился с ней. Вики не рассказывала тебе эту историю?

Я отрицательно помотала головой. Мельком отметила, что мы миновали какую-то шумную площадь и сейчас двигаемся к зелёному островку парка, видневшемуся впереди.

— Тогда и мне не стоит. Но это и неважно. Я, конечно, так и не нашёл то, что искал — да, наверное, и не найду никогда. Какой бы насыщенной и осмысленной не казалась твоя жизнь окружающим, тебе самому всегда будет мало: это замкнутый круг, по которому ты бежишь всё быстрее и быстрее, словно вращающий колесо бурундук, не понимая, что, ускоряя его