Сквозь огненную стену - Саймон Пайнс

делиться абсолютно всем, начиная от маленьких успехов и заканчивая огромными неудачами. Лукас через экран компьютера чувствовал, что он нужен кому-то, что у него был самый близкий друг, о котором многие могли только мечтать. У него был брат.

И теперь, когда весь мир горел, когда не было связи, а единственный способ добраться до Норвуда испарился, словно сигаретный дым, Лукас понял, что не встретится с Джастином больше никогда.

Никогда.

Это страшное слово эхом раздалось в голове парня, и он тихо пискнул, в очередной раз впившись в губу зубами. Хоть Лукас и сидел в машине с родителями, он чувствовал себя самым одиноким человеком на свете.

Нет. Нет, нет, нет, нельзя оставлять все так!

Они дали друг другу обещание. Поклялись, что встретятся, чего бы им это ни стоило. Они предвидели, что уговорить родителей не получится, так почему же Лукас был так удивлен? Он должен был составить другой план. Быть может, он и боялся даже подумать о том, чтобы сбежать, напугать и разочаровать мать и отправиться, возможно, на верную смерть, однако сидеть и продолжать жаловаться на жизнь тоже не мог – с его стороны это было бы настоящим предательством.

Он свалит. Свалит при первой же возможности. Лукас был уверен в этом так же сильно, как и в том, что Джастин не нарушит уговор. Главное – продумать все до мелочей, и тогда у них все получится.

* * *

Они уже давно выехали из города, однако далеко продвинуться не удалось: все, кто смог выжить, последовали их примеру и образовали беспорядочный затор на шоссе длиною в вечность. То тут, то там разливалась чья-то ругань, словно кофе из случайно задетого при переключении скоростей стакана; спереди и сзади без устали сигналили; чей-то ребенок периодически заливался пронзительным плачем. Все так куда-то спешили, будто за спиной их ждала смерть, не подозревая, что она была повсюду. Какофония звуков на дороге сливалась в трагический реквием по каждому, кто уже погиб, и по тем, кому только суждено было сгореть в ненасытном огне. Хаотичный, охваченный паникой оркестр, повинуясь невидимому дирижеру, оплакивал мир, которому пришел конец.

Лукас помнил это шоссе – по нему они с родителями каждое лето ездили к озеру на несколько дней, – но теперь его было сложно узнать, и совсем не из-за столпотворения машин. Все дело в лесе по обе стороны дороги. Раньше он был густым, зеленым и манящим: лет десять назад Дэн даже остановился на обочине, чтобы маленький Лукас мог побегать среди деревьев за бабочками и кузнечиками. Теперь же лес был сломленным, дряхлым стариком, из последних сил доживавшим свой век. Почерневшие деревья с оглушающим треском падали друг на друга, иногда – на шоссе и чьи-то машины, и тогда криков и ругани становилось больше, а где-то глубоко внутри все еще горел оранжевый огонь, изредка подсвечивая смазанные силуэты спасавшихся бегством животных. Больше ничего не будет, как прежде.

Почувствовав, как сердце разрывает на куски, Лукас вцепился пальцами в толстовку и поспешил отвернуться от окна и переключиться на что-то менее душераздирающее. Радио уныло что-то бубнило на фоне, не сменяясь на музыку и программы с глупыми шутками диджеев уже несколько часов. Что именно говорили, Лукас не слышал, и потому аккуратно повернул ручку динамика, чтобы сделать погромче.

– Судя по видеоматериалам, которые мы продолжаем получать из других городов, а также по сообщениям соседних стран и…

Словно испугавшись собственного голоса, диктор закашлялся, так и не закончив предложение. Наверняка вся студия была в дыму, а он все продолжал сидеть в ней, упрямо исполняя свой долг.

– Похоже, Адский Дождь начался в одно и то же время по всему миру. Причины до сих пор выясняются учеными, которые трудятся над этим, несмотря на ухудшающуюся ситуацию. Кроме того, сообщается, что работники атомных станций также остаются на своих рабочих местах с целью ликвидации пожаров и предотвращения… М-да, – диктор тяжело вздохнул и зашуршал бумагами в поисках нужной информации. – А я снова повторяю: ближайший к Сиэтлу лагерь для выживших расположен в Лейквуде. Если вам нужна помощь и у вас есть возможность добраться туда, отправляйтесь незамедлительно. Вам будет предоставлено временное жилье, питьевая вода, еда и маски для защиты дыхательных путей. Если вы не можете доехать до лагеря, поезжайте к воде. Не задерживайтесь в больших городах, – секунду диктор молчал, как будто собираясь с силами. – И да поможет нам Бог.

– Очень на него надеюсь, – уныло пробурчал Лукас и снова убавил звук: информация повторялась по кругу. – Мы едем в этот лагерь?

– Да, – устало ответил Дэн и прикрыл глаза рукой. – Если, конечно, там хватит мест.

Стало темнее. Солнце, должно быть, уже опустилось за горизонт, хоть от него и днем не было толку, а Адский Огонь по никому не ведомым причинам стих, словно не он несколько часов назад пытался уничтожить все вокруг. Теперь дорога освещалась лишь тусклым светом разбитых фар и редкими фонариками тех, кто добирался до Лейквуда пешком.

Ближе к ночи пробка рассосалась, и потрепанная машина Харвеллов припарковалась у огромного шатра с красующейся на нем кривой надписью «Безопасная зона». Трудно сказать, что делало ее безопасной: по мнению Лукаса, куда надежнее было бы спрятаться в бомбоубежище, а не в брезентовой палатке, но стоило ему высказать свою догадку Дэну, как тот грустно усмехнулся и припомнил богачей, которые наверняка зарезервировали себе место на Ноевом ковчеге задолго до конца света. Обычным же людям могли предложить только ничем не защищенный курятник.

Совсем молодой военный проводил их внутрь шатра. В нем безобразные, наспех сколоченные двухъярусные кровати стояли друг к другу непозволительно близко, и на каждой из них лежали, сидели или медленно умирали от боли люди. К некоторым из них подбегали суетливые медики, но их не хватало, а раненых с каждой минутой становилось больше. Кровати тянулись на всю длину шатра и обрывались у охраняемой шторки, за которой, скорее всего, хранились обещанные продукты и вода, но даже неопытный и наивный Лукас понимал, что вряд ли там хранилось достаточно, чтобы прокормить столько людей хотя бы три дня. Это место не было безопасным. Оно было обреченным.

Лукасу, Дэну и Люсиль выдали простые медицинские маски с влажными тряпками внутри, по бутылке воды и пакету с сухим пайком на каждого. Ближе к концу шатра для них нашлись три свободные койки, на которые Люсиль тут же скинула какие-то вещи из машины, и, казалось, этот бешеный день наконец заканчивался. Вот только Лукас, несмотря на дикую усталость, отчего-то не хотел спать.

Буркнув, что ему хочется