Повелитель стихий - Алекс Рудин

Говорящий с духами.

Вокруг бушевало море, свистело ветер. Волны тяжело шлёпали в медные борта, торопливо сновали духи. Корабль раскачивался из стороны в сторону, и это напрочь выбило из моей головы все мысли.

Но одна всё-таки промелькнула, и я сумел её ухватить.

Ни в коем случае нельзя рассказывать императору о моей новой способности, иначе он точно отправит меня послом в Лачангу.

А затем мы догнали дождевую тучу. Она заклубилась прямо над нашими головами, выбрасывая дымные щупальца и цепляясь ими за верхушки мачт. И вдруг обрушилась на палубу «Ворона» хлестким ледяным дождем!

* * *

Я моментально промок до нитки и отправился переодеваться.

Фома оказался прав. Внутри корабля качка ощущалась совсем по-другому. Стены и пол ходили ходуном, низкий потолок нависал над самой головой, а в углах метались тени от магических ламп.

Лизы в каюте не было, но я догадывался, где ее искать. В кают-компании, вместе с артистами.

Вчера мы весь вечер провели в Старом Театре. Сначала обсуждали постановку пьесы. А затем господин Кастеллано послал швейцара за игристым, и остаток вечера артисты развлекали нас байками из театральной жизни.

Лиза моментально подружилась с Екатериной Муромцевой и в конце концов пригласила ее и Спиридона Ковшина на морскую прогулку.

В кают-компании я их и нашел.

В квадратные окошки хлестали волны и дождь, а здесь было сухо, тепло и уютно. Поскрипывая, качался стол, подвешенный к низкому потолку при помощи прочных цепей. Лиза с Екатериной Муромцевой, не обращая внимания на качку, оживленно обсуждали костюмы для будущей пьесы. А Спиридон Ковшин откровенно скучал. Перед ним на столе стояла большая оловянная кружка.

Увидев меня, Спиридон оживился.

— Хотите грога, ваше сиятельство? — спросил он. — Меня матросы научили. Лучшее средство от качки.

— Никогда не пробовал, — улыбнулся я. — Любопытно.

Спиридон поставил передо мной кружку. До половины наполнив ее крепким горячим чаем, артист щедро плеснул туда темного рома из квадратной бутылки и добавил ломтик лимона.

— Прошу вас, — предложил он.

Я попробовал. Напиток был на любителя, но по телу сразу же побежало тепло. Я поёжился и громко чихнул.

— Простуду снимает, как рукой, — рассмеялся Ковшин.

Отодвинув кружку, я с интересом спросил:

— А вы тут чем занимаетесь? Снова меняете что-то в тексте пьесы? Мне казалось, вчера вы обо всем договорились.

В глазах Лизы сверкнули золотистые искорки.

— Я вчера поняла, что хочу попробовать себя на сцене, — смутившись, сказала она, — и теперь мы с Катей придумываем для меня роль. Как думаешь, я смогу сыграть одну из учениц магической академии?

— Уверен, ты сможешь сыграть даже главную роль, — рассмеялся я. — Кстати, мне кажется, это отличная идея. А что, если нам вместе сыграть в твоей пьесе? Сыграем самих себя.

— Как это? — изумилась Лиза.

— А вот так, — улыбнулся я, — устроим премьеру пьесы прямо на нашей свадьбе. Снимем для этого мероприятия весь Старый Театр. С господином Кастеллано я договорюсь.

— Господин Кастеллано будет счастлив, — весело заулыбался Ковшин. — Это же такая реклама для театра. Вы говорите серьезно, господин Тайновидец?

— Абсолютно серьезно, — кивнул я. — Но окончательное решение остается за Елизаветой Федоровной. Что скажешь, дорогая?

— Я не думала об этом, — растерялась Лиза. — Но… Но я согласна. Мне нравится.

— Вот и отлично, — улыбнулся я, целуя ее. — А где Фома? Я был уверен, что он с вами.

— Нет, сюда он не заходил.

— Странно, — нахмурился я, — пойду поищу его.

Первым делом я заглянул в каюту целителя. Ваня Горчаков смирно лежал в койке, упершись лбом в переборку.

— Оказывается, я тоже страдаю от морской болезни, — пожаловался он. — Когда мы уже доберемся до Сосновки?

— Скоро, — успокоил я друга.

— Обратно поеду мобилем, — вздохнул Иван.

— Верное решение, — одобрил я. — Фома к тебе заглядывал?

— Заходил, — подтвердил Иван, — выпил капли от морской болезни и куда-то ушел.

— Куда же он мог деться? — нахмурился я. — Надеюсь, не свалился за борт.

— Александр Васильевич, прошу вас на палубу, — раздался в моем сознании голос Кораблева. — Солнце вышло.

— Иду, — откликнулся я и поспешил к трапу.

Погода уже успела перемениться. Шквальные порывы сменились ровным устойчивым ветром. Ветер разогнал тучи, и дождь прекратился. Из клубящейся мути вынырнуло солнце.

— Испытание «Ворона» прошло отлично, — сияя, сообщил мне Кораблев. — Мы уже повернули к берегу, и скоро будем в Сосновке.

— Отлично, — кивнул я, глядя вперед.

За толчеей волн и в самом деле виднелась темная полоска берега.

— Как чувствуют себя пассажиры? — спросил Кораблев.

— Неплохо, — ответил я, — но я нигде не могу найти Фому. Вы его не видели?

— Не видел, — нахмурился капитан.

— И трубка моя тоже пропала, — ворчливо добавил боцман. — Ума не приложу, куда она могла подеваться.

— Распорядись, чтобы матросы обыскали судно, — сказал ему Кораблев. — Найдите мне пропавшего пассажира.

Я отправился на поиски вместе с матросами. Обогнул привязанные к палубе бочки, и вдруг почувствовал знакомый противный запах табачного дыма. Заглянул за бочки и увидел Фому.

Удобно устроившись в уютном уголке, он пускал кольца дыма из боцманской трубки.

— Что здесь происходит? — грозно спросил я.

Услышав мой голос, Фома испуганно вскочил.

— От качки лечусь, ваше сиятельство, — принялся объяснять он. — Боцман же сказал, что табак помогает. А он — моряк опытный, кому и знать, как не ему?

«Ворон» снова качнуло, Фома вдруг позеленел и выронил трубку.

— Что-то худо мне, ваше сиятельство, — умирающим голосом пролепетал он. — Мутит!

— Бегом лечиться! — рявкнул я.

И сам поволок Фому к целителю.

Через полчаса мы с Кораблевым стояли на носу корабля и смотрели на приближающийся берег. Штормовый ветер стих и превратился в ласковый бриз.

Волнение окончательно улеглось. Неподалеку покачивались на якорях прогулочные яхты, которые пережидали шторм под прикрытием волнолома.

А может быть они караулили ежедневный полет Стража Магии?

С неба донеслось знакомое карканье. Я запрокинул голову и увидел ворона, с которым подружился в Сосновском лесу.

Ворон сделал круг над мачтами корабля и полетел к берегу. Наш парусник шел за ним.

Вот берег придвинулся