Адаптация - Екатерина Насута

нет аргументов, чтобы убедить тебя. У тебя есть аргументы, чтобы отказать мне. Ты знаешь, кто я. И осознаешь, что я могу с тобой сделать. Для тебя безопаснее будет уйти. И если ты захочешь, я тебя отпущу. Но, пожалуйста, останься.

– Почему?

Ответить на этот вопрос было легко:

– Мне нравится слушать звук твоего сердца.

Интерлюдия 3. Когда игрушки диктуют правила

Июль 2041 года, г. Витебск, Белорусский анклав.

Связь пока работала. И Адам раз за разом набирал номер, слушал гудки и, когда гудки сменялись музыкой, нажимал на кнопку повтора.

Цифры мелькали на экране, заслоняя бледное лицо.

– Ну же, Ева, не время для глупостей, возьми трубку!

Ева молчала.

Город кипел. Тянуло дымом. Выли сирены, на которые уже никто не обращал внимания. Взлетали стрекозиным роем вертолеты корпорации, и тромбы пробок закупорили артерии дорог.

Люди бежали.

Люди бежали слишком медленно. Им казалось, что время еще есть, немного, но хватит, чтобы собрать очередной тюк барахла, спрятать документы и серебряные ложечки, фарфоровое блюдце прабабки и шерстяные носки… люди выволакивали шмотье и в шмотье же тонули.

Те, кто умнее, выбирался налегке. Таких было немного.

– Вам нужно уходить, – нарушил молчание Янус. Он следил за Адамом и за городом, за обоими – с полнейшим равнодушием. – Эвакуация начата. Ваши родители…

– Где Ева?

– Не имею чести знать.

Врет. Всегда врет. Один слуга на двух хозяев. Поделить невозможно. Они с Евой пытались. Соблазняли обещаниями, окутывали лестью, стучались в щит отстраненности.

Не проломили.

– Янус, пожалуйста, скажи, где она?

Гудки снова сорвались. Скоро связь ляжет. И тогда что? Уходить? Без Евы? Невозможно. И Адам, оттолкнув молчаливого стража, выбежал из комнаты. Если Ева у себя… только бы она была у себя… пусть бы просто обкурилась, обкололась до комы, пусть что угодно, но лишь бы она была у себя.

Двери в ее апартаменты открыты.

Вещи валяются грудами. Вот шубка. Вот боа. Вот беззвучно стреляют капсулы с вельдом, добавляя в воздух вони. Вот зеркала передразнивают растерянного Адама.

– Где сестра твоя? – корчат рожи отражения. – Где твоя сестра, Адам?

– Я не знаю!

Он ногами распинывает кучи барахла.

– Ева! Ева, отзовись, пожалуйста!

Скажи, что пошутила, что в прятки играешь. Она всегда любила прятаться, даже когда Адам отказывался играть. Пряталась и ждала, чтобы выпрыгнуть с воплем.

Давай же!

Адам спиной повернется и глаза закроет, чтобы не подглядывать.

Тишина. Пыль. Лиловое перо на ладони. Скрип отворяющейся двери и сухой голос Януса:

– Вам следует покинуть здание. Эвакуация начата.

– Я не уйду без Евы.

Януса бесполезно шантажировать. Он не станет уговаривать, он просто сядет на козетку и будет ждать, пока Адам сам не переменит решение. Так уже случалось. И этот раз не исключение.

– Город гибнет, – сказал Адам, открывая глаза. Перо на ладони и вправду оказалось лиловым, выпавшим из Евиного боа. – Почему я чувствую себя виноватым? Объективно у нас не было шансов. Математическая модель показала, что противостояние бесполезно.

– Потому что вы даже не пробовали.

Янус всегда говорит правду. Просто иногда – не всю.

– У нас недостаточно ресурсов.

– Потому что вы их уничтожили.

– Я пытался предотвратить эпидемию! Полмиллиона, Янус. Полмиллиона неконтролируемых биологических объектов, каждый из который сильнее человека, быстрее человека…

– Умнее? – Янус произнес это без улыбки, но все равно прозвучало насмешкой.

– Возможно. Я не отрицаю.

– Вы сожалеете о принятом решении?

Адам поднял шубку и погладил мех. Норка пахла Евой.

– Не знаю. Но они же сами хотели уничтожить их! Они кричали – убей.

– И ты убил, но руки твои остались чисты, – Янус достал из кармана трубку и кисет с табаком. – Это хорошо. Чистые руки во многом облегчают жизнь.

– Ты смеешься надо мной?

Янус не ответил. Сукин сын точно знает, где прячется Ева, но не скажет.

– Да, контрольная выборка оказалась чистой, но те, которых ты привозил… достаточно было десятка химероидов на свободе, чтобы мир рухнул!

– Мир рухнул, – подтвердил Янус, прикусывая чубук. – Хотя поговаривают, что у Морган зараженных было несколько больше.

Ева спрятала окна за зеркалами. Стекла мутные, в пыли, и Адам, подняв с пола шелковую тряпку, вытирает пыль, пробивая окно в мир.

Мир горит. Черные столбы дыма – подпорки для неба, которое вот-вот рухнет обезумевшими стаями птиц. А земля потянется навстречу, корни поднимут дома, как на ладонях, стряхнут людей на когтистые лапы новых хозяев мира.

Надо бежать.

– Я не отвечаю за Саманту Морган. Но свой эксперимент я остановил. Слышишь?

– Вы – да, – отозвался Янус, вынимая трубку изо рта. И включились очистители воздуха, выбирая дым, предупреждающе застрекотал нейтрализатор диоксинов.

– Ева?

Кивок.

– И когда она начала снова? В поселках, да?

Еще кивок и уточнение:

– Она не начала. Она продолжила.

Маленькая упрямая Ева. Адам ведь однозначно выразился. Но когда ее останавливали запреты? Мог бы и догадаться. Но нет, слишком занят был.

Всегда слишком занят.

А Янус продолжает грызть трубку. Он только делает вид, что курит, как делает вид, что ему все равно. Адам ложится на пол, скомкав, сует под голову шубу и складывает руки на животе:

– Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь, что она задумала.

Молчание.

– Поселки ведь тоже важны? Она строила, я знаю.

Серые колечки поднимаются к потолку. Серые глаза смотрят безучастно. Выделывайся, Адам. Хоть на голове стой, но эту ледяную глыбу тебе не одолеть.

– Я думал, она их делает для людей. А она, значит, продолжила эксперимент… и теперь где-то там? Где? Альфа? Бета? Гамма? Каппа? Пси? Омега?

Указательный палец касается чубука. Это не подсказка: даже Янус не может сохранять абсолютную неподвижность.

– Да, пожалуй, это не важно, – Адам зевнул. – Многие знания, многие печали…

– Именно.

– Ева завершила эксперимент…

– Перевела на следующую стадию.

– И осталась наблюдать?

Ни отрицания, ни подтверждения. Кольца дыма аккуратные, как с конвейера. Ожидание затягивается. Больше Адам не задает вопросов. Он закрывает глаза. Слушает время.

Время уходит.

Время уходит слишком быстро.

– Адам, – Янус впервые не выдержал первым. – Ваше поведение неблагоразумно.

Адам знает.

– И ваше упрямство приведет к одному результату – вашей смерти.

И это утверждение очевидно.

– Что никоим образом не приблизит вас к вашей сестре.

– А что приблизит?

Эхо взрыва пробивается сквозь толстое стекло. Янус прав, но… как уйти без Евы?

– Дайте ей время. Когда будет готова – позовет.

– А если нет?

– Тогда позовет кто-нибудь другой. Идемте, Адам, ваше лежание здесь ничего не даст.

Янус спрятал трубку и кисет, поднялся, стряхнул седой лист пепла с лацкана пиджака и подал руку. Адам руку принял.