Вторичка - Эра Думер

не задерживаясь на скользком дереве. Все законсервировалось в точке осознания – они живые. Вокруг нас существа, не подражающие людям, а проживающие настоящие любовь, горе, страх смерти… Ненавижу!

Я долго сидела так; и в какой-то момент в пелену горя ворвался громкий звук – в соседней комнате рвал и метал Ян. Я знала, что это был он, все комнаты звенели от его хаоса, от его бессилия перед потерей; летело все с полок, столов и тумб – я прижималась к полу, потому что не знала, что теперь дальше будет и почему мы не справились?

Все было втуне.

Находясь в беспамятстве, раскачивалась на полу, обхватив колени. Потеряв счет времени, сидела так, пока в какой-то момент рука Яна не коснулась моей щеки. Я вздрогнула. Его костяшки были окровавлены, разодраны. Мы столкнулись взглядами: оба одинокие, потерявшие надежду, всяк на Второй этаж входящие. Гамлет и Офелия.

Губы сомкнулись в горьком поцелуе. Мы дарили друг другу упокоение, утешение, мы пытались зашить сердца, залатать души золотыми нитями. Диана объединила нас, и мы увековечили ее в памятнике нашего поцелуя. По щеке скользнула слеза, и Ян подхватил ее кончиком языка. И обнял за голову, прижимая к себе.

Мы похоронили Ди в платье с пайетками. Предали земле во дворе ее спального района. Никто не проронил на процессии ни слова. Нам было нечего сказать.

Глава XIII. Казарма

Смерть подруги здорово подкосила нашу маленькую команду сотрудников АИН, поэтому мы позволили себе отпуск – подвисли на Втором этаже, чтобы насладиться фрагментами увядающей реальности. Мы постреляли по банкам, сходили в пустой кинотеатр на фильм, который не успели посмотреть с Дианой… Как беспризорники, болтались по Этажу, парящему вне времени, чтобы ухватить мгновения, увидеть, каков мир без людей, когда все марионетки разом обратились в прах, потому что пришли из пепла. Мы провели бесконечный уикенд, отхватывая по кусочку от пирога, испеченного не к нашему столу.

В один из вечеров Ян привел меня на спортивную площадку во дворе Дианиного дома; с трибун открывался вид на звезды: небесные тела светили неровно, словно их мерцание терялось в пучинах космической Всемирной Паутины, путаясь в облачных маршрутах. Я устроилась у бога на коленях и наблюдала, как светила «зависали», их сияние становилось плоским и безжизненным, а темное полотно проваливалось в белое ничто. Напоминало «глюки» в видеоиграх: иногда текстуры пропадали, демонстрируя пустоту закулисья.

Напарник отрешенно перебирал мои локоны. В его глазах отражались вспышки лагающих звезд, и я гадала, украдкой поглядывая на Яна: тянуло ли его на Инитий? Искал ли на небе Земли и других миров родное «солнце» – Эхо? Может, скучал по мудрой и страстной Тийе Серенай или черствому Джа-и, заменившему родного отца? В тот момент и я поддалась наваждению о детской поре, родителях, которых не стало в моей жизни в один день, квартире в тихом городке Московской области – смесь чувств оставляла терпко-сладкую ностальгию.

Подул ветерок, и я поежилась, тем самым потревожив крепкую думу Яна. Он поддерживающе улыбнулся, поймав мой взгляд, и уголки моих губ скользнули вверх.

– Твои иголки смягчились, – сказал он, посмеиваясь от статического электричества моих волос. – Забираю у тебя чин Иголочки.

– Не расслабляйся – взамен утраченной способности колоться я научилась бить током, – усмехнулась я и пригладила непослушные пряди. – Если серьезно, я думала, что с каждым Этажом мне будет хуже и хуже, а вышло все с точностью до наоборот, – вздохнула тяжко. – Зато ты совсем не изменился.

В глазах напарника вспыхнула неопознанная эмоция, но тут же спряталась за россыпью игривых искр:

– Ой ли? Все также чертовски хорош?

– Ага, – ответила я. – Но все еще не борец ММА.

Цифровой звездный хаос закружился воронкой; на мгновение на небе взошло две луны, и только я показала на аномалию, оба спутника пропали в зеленых квадратах. Я цокнула языком:

– Блин, не успела… – Последнее слово растворилось в общем дыхании.

Ян припал чувственными губами к уголку моих, устраивая ладонь меж лопаток, чтобы притянуть к себе; я поддалась, влекомая серебристым мерцанием небосвода, жаром его тела и неозвученными словами. Бог отстранился, чтобы рассмотреть мое лицо. Я поднялась, села к нему на колени и оказалась на линии обстрела взглядом. Впотьмах не могла распознать цвет глаз, хотя мне было все равно, потому что я тонула в них вне зависимости от глубины и градуса его океана.

Напарник обвел контур моих скул, погладил пальцем подбородок и несколько раз рвано поцеловал – я положила руки ему на плечи, разматывая в беззаботной радости вьющиеся кудри; мы не сдержали улыбок, соприкасаясь ими. Ян углубил поцелуй, зарываясь пальцами в волосы за ухом, поглаживая ямку за мочкой. Мир перевернулся – подумала, что виновата моя дурная голова, сыплющая метафорами, но, стоило открыть глаза, я перепугано вцепилась в отвороты рубашки бога.

– Ян! Мы сейча-ас… – Трибуна ушла из-под ног, закружилась, стала небосводом, а мы лежали среди глючной космической операционной системы. Мы потеряли осевую опору и нырнули в тонкое пространство макетов небесных сфер – гравитация исчезла.

В ответ раскатисто посмеялись и обвили талию, хотя в этом не было нужды, так как воздушные потоки держали нас на плаву.

– Тише, Иголочка. Нас не существует, как и пяти этажей над нами, – прошептал Ян мне в ухо. – Как и одного под нами. Мы похоронили Неживую природу под завалами тоннелей метро…

«…Общество заперли в Нехорошей квартире…»

Взявшись за руки, мы перевернулись так же легко, как астронавты на космической станции. У меня сперло дыхание и забилось сердце от его всеобъемлющего голоса, слов, смысл которых впитывался на подсознательном уровне, и пьяного танца декоративных небесных тел.

«…Живая природа отключена под сводами каталонского собора…»

Ветер играл в наших волосах, выбивая из глаз слезы, а туман рассеивался, обнажая кубические, как черная костянка шиповника, звезды и картонную луну.

«…стрела пронзила Материю, и мы отбросили материальное…»

Бог откинулся назад, будто поскользнулся, но его сапоги уже шагали по невообразимой траектории, увлекая за собой. Моя раненая душа сбрасывала оковы трехлетнего депрессивного сна и воскрешалась.

«…железной птицей прорвали Энергетическую завесу…»

Меня вел все тот же Ян – залихватски одетый, взлохмаченный и румяный после поцелуя, но мою сущность обволакивали иные силы, Белого Вейнита – нет… Януса. Двуликого Януса.

«…под рыдания угнетенных и смерть макета, бросившего вызов предначертанной судьбе, завершился цикл Времени».

Шагнув с высоты последней незримой ступени, Ян утянул меня за собой, и мы пробили своими телами текстуры, разрывая фон до радужных внутренностей. Когда