Зловещие топи - Виолетта Орлова

– Я предпочитаю сам влиять на свою судьбу, а не слушать чьи-то слова. Простите, не хочу, – уже более твердым голосом ответил клипсянин.

– А вот мне, напротив, очень интересно знать свое будущее! – вдруг громко заявила Оделян, вплотную подойдя к старухе.

– Пойдем, детка! – искренне обрадовалась старуха и, с трудом поднявшись со своего места, заговорщицки приобняла девушку и повела куда-то за собой. Бывшая царица Доргейма обернулась через плечо, смерив Артура надменным взглядом, в котором крылось что-то вызывающее и непокорное. Складывалось ощущение, что девчонка делает это ему назло, хотя, в сущности, юноше было абсолютно все равно. Его беспокоило лишь то, чтобы сестра благополучно воссоединилась с братом, остальное же выходило за пределы его компетенции. Какое-то время Оделян отсутствовала, а затем вернулась и с крайне обеспокоенным видом плюхнулась на мешок с опилками рядом с Артуром.

– И что тебе предсказали? – с любопытством поинтересовался он, однако девушка неожиданно смутилась.

– Не твоего ума дело, – грубо ответила она.

Они сидели молча; от мягкого тепла, исходившего от костра, Единица задремал. Голова больного Азора покоилась у него на коленях.

– Выпейте лимонаду и не откажитесь поплясать с нами, – предложил бодрствующим гостям клоун с большим красным носом, глубоко сидящими глазками и тяжелым подбородком.

– Честно говоря, мы не очень-то… – начал клипсянин, желая вежливо отказаться, ибо все они как один валились с ног, но клоун не стал слушать. Нарисованные углем брови его грозно взметнулись вверх, и он с каким-то агрессивным напором проговорил:

– Гость не вольный человек, юноша. Где посадят – там и сядет.

Циркач как-то странно выделил слово «посадят», что сразу очень не понравилось Артуру, у которого сейчас все чувства были обострены до предела. Оделян же возмущенно фыркнула и хотела было уже заявить что-то грубое и совершенно неделикатное, но юноша как бы случайно толкнул ее локтем.

– Я имел в виду, что мы не очень-то любим сидеть без дела, а танцы – это славно, – миролюбиво заметил клипсянин, глядя на циркача в упор. Тот лишь ухмыльнулся, очевидно, нисколечко не поверив в эту маленькую ложь.

– Тогда пейте до дна! – с наигранным добродушием сказал мужчина, протянув им стаканы в разноцветную полоску с пузырившимся напитком.

Гости взяли предложенные стаканы, но каждый расправился с угощением по-своему: Оделян с показным равнодушием отпила глоток, поморщилась и тут же решительно вылила жидкость на снег, Артур сделал вид, что допил до конца, равно как и Четверка. Горький опыт подсказывал клипсянину верное поведение: когда путешествуешь не один и отвечаешь за кого-то еще, нужно быть вдвойне осторожным и дипломатичным. Увы, они находились не в том положении, чтобы выказывать характер, и юноша очень отчетливо это осознавал. И если еще господин управляющий был вполне расположен к ним, то не факт, что те же светлые чувства испытывали остальные члены труппы. Беглецам не следовало выделяться и лишний раз проявлять себя, чтобы спокойно и без приключений добраться до Полидексы. Смертельно уставшие и голодные, путники, конечно, предпочли бы перекусить и поспать, но подобная роскошь, увы, пока существовала лишь в их мечтах.

Какой-то тощий музыкант в облезлой шубе заиграл медленную мелодию на гармошке, ему вторил другой на свирели, и танцоры принялись приглашать дам на танец. Вокруг костра создалась толкучка.

– Потанцуем, Одди? – галантно предложил девушке Артур. Царица топей смерила юношу презрительным взглядом.

– В Доргейме я была сама собой, – с ожесточением заявила она. – А здесь ты каждую секунду требуешь от меня притворства. Откровенно говоря, я ненавижу танцевать. Я привыкла драться. Твою самоуверенную физиономию я предпочла бы видеть перед собой исключительно на ринге, где всласть разукрасила бы ее синяками.

– Разве ты не хочешь встретиться с братом? – невинным голосом поинтересовался Артур.

– А что, притворство поможет мне скорее встретиться с ним?

– Не притворство, а умение держать себя в руках. Я не виноват, что ты ведешь себя как дикарка. Так ты идешь? В противном случае, мне придется пригласить Единицу, но боюсь, мы несколько странно будем смотреться вместе.

– Или ту разряженную корову, которая уж точно раздавит тебя в своих жарких объятьях, – шепнула ему на ухо Оделян, указывая пальцем на полную клоунессу, которая и правда направлялась в их сторону, таким жадным взором поглощая Артура, будто тот представлял собой аппетитный крендель.

– Ладно, я, пожалуй, окажу тебе небольшую услугу. Но помни – ты мой должник, – поразмыслив, милостиво согласилась Оделян и легко поднялась на ноги. Спайки удивленно присвистнул, проводив их колючим взглядом.

– Любопытно, а где Чанг? – тихонько сказал ему Четверка, заставив подумать о другом. Блондин с показным безразличием пожал плечами.

– Почем я знаю? Я ему не нянька.

– Просто странно, что его нет у костра.

– Ну иди, поищи его. Или, может, тоже потанцуем? – Спайки дурашливо протянул Уткену руку, но тот лишь хмыкнул.

– Ты не в моем вкусе, братишка.

– А, понимаю. Хранишь верность своему дружку, да?

– Почему ты всегда такой злобный, Спайк?

Блондин неожиданно погрустнел и опустил голову. Он размышлял какое-то время, а затем тихо и даже робко поинтересовался у Уткена:

– Как думаешь, братишка, что такое предательство?

Курносый юноша недоуменно взглянул на Спайки. У того в глазах загадочно мерцали блики от костра, а лицо было непривычно напряженным и сосредоточенным.

– Что это тебя потянуло на философские темы?

– Скучно стало. Единица вон дрыхнет. Азор почти издох. Наша сладкая парочка увлеклась танцульками. Хоть с тобой поговорить по душам.

– Предательство, может, произошло от слова «передавать»? Что-то или кого-то.

– Передавать? То есть если я кого-нибудь, например, возьму и передам охотникам как сбежавшего из колонии несовершеннолетнего преступника, это стоит расценивать как предательство?

Уткен настороженно замер.

– Ну, положим, что так, – осторожно заметил он. – Только ты вроде и сам являешься сбежавшим из колонии преступником, или я ошибаюсь?

Спайки зло ухмыльнулся.

– Да. Я действительно довольно продолжительное время жил в Доргейме, но все же я не нарушитель закона. А ты вор. Полагаешь, сдать карманника правосудию – такая уж и подстава? Наоборот даже: я обязан выдать тебя, чтобы не допустить иного вида предательства, то есть несоблюдения кодекса своего Королевства, чьим подданным я являюсь. Что ты на это скажешь, а?

Четверка почувствовал легкое раздражение.

– Не знаю, с чего ты вдруг завел этот дурацкий разговор? Не терпится выдать меня? Только, Спайк, запомни: мы все в одной упряжке. Сдашь меня, и сам пострадаешь.

– Это не ответ. Мне нужно обоснованное мнение.

– Пф-ф. Обратись к учителю благочестия, а не ко