Черная Песнь - Энтони Райан

Они двинулись вперед, сохраняя ровный, осторожный темп. Ваэлин настоял на том, чтобы обойти здание кругом, прежде чем войти, перешагнул через десяток закованных в броню трупов, но явной угрозы не обнаружил. Они вошли через богато украшенный резьбой главный вход, и их встретило еще больше тел. Они лежали вместе на мраморном полу, и Ваэлин различил среди груды почерневших конечностей и пробитых до костей черепов обрывки тонкого шелка. Придворные, - заключил он, заметив среди обугленных останков длинную косу шелковистых черных волос, перевязанную витиеватым серебряным узором, почему-то нетронутую. И жены.

Они резко остановились, когда из глубины здания донесся звук, настолько неуместный среди этой сцены обугленной бойни, что через мгновение он стал похож на громкое, восторженное хихиканье ребенка.

Смех потянул их дальше, Ваэлин вел их с нарочитой медлительностью, переводя взгляд с одного дверного проема и коридора на другой, но видел лишь новые трупы. По мере того как они углублялись в этот миниатюрный дворец, воздух начал сгущаться, но не от дыма, а от пара. Он был достаточно плотным, чтобы можно было хорошо разглядеть большую камеру с высокими сводами и бассейн, в котором она находилась. Шерин подавила вздох при виде новых тел, лежащих на краю бассейна, и ее душевная боль была вызвана тем, что это были не солдаты, придворные или жены, а дети. Их было четверо, два мальчика и две девочки, и Ваэлин определила их возраст где-то между десятью и двенадцатью годами. На них была поношенная одежда, не запятнанная огнем, и на запястьях у всех были красные потертости, говорившие о том, что их недавно заковали в кандалы. Ваэлин остановил взгляд на одной из них - девушке с чертами северной пограничной страны. Хотя ее лицо не было тронуто пламенем, он без труда определил причину ее смерти. Из ее глаз текли красные слезы, а вокруг носа и рта запеклась свежая кровь.

"Одаренная", - пробормотал он, обращаясь к Шерин. "Она иссушила себя кровью".

Очередное хихиканье вернуло его взгляд к бассейну, и пар расступился, открыв взору маленькую фигурку, сидящую на декоративном островке в центре. В самом бассейне стоял человек побольше, окруженный покачивающимся флотом игрушечных кораблей.

"А этот?" - спросила маленькая фигурка, указывая на один из кораблей.

"Королевская месть", - ответил мужчина с нотками гордости в голосе, доставая модель из воды. "Она будет самой большой в Золотом флоте, когда ее закончат. С ней и ее сестрами я поведу свой отряд на север, чтобы поразить Темного клинка и захватить Почтенное королевство. Оно всегда должно было быть моим".

Маленькая фигурка поднесла руки ко рту и снова захихикала. "Ты такой смешной!"

Мужчина в бассейне тоже рассмеялся, но его юмор сменился суровым гневом, когда он увидел Ваэлина и остальных. "Я не вызывал никаких служителей", - сказал он, и вода заплескалась, когда он пренебрежительно махнул рукой. "Убирайтесь".

Мах-Лол, Торговый король Просвещенного королевства, был человеком внушительного роста, его точеный мускулистый торс выдавал его возраст, которому, по мнению Ваэлина, было далеко за пятьдесят. Пока Ваэлин обходил бассейн, он не проявлял ни паники, ни особой тревоги, лишь чувство возмущенного достоинства нарастало. "Иностранцы, да?" - хмыкнул он. "Я больше не принимаю посольств из ваших земель. Убирайтесь и ищите аудиенции у моего торгового камергера".

Ваэлин бросил короткий взгляд на эту явно заблуждающуюся душу, а затем перевел взгляд на ребенка. Он был немного моложе трупов, лежащих у бассейна, черты его лица также выдавали пограничное происхождение и были заляпаны кровью, но гораздо меньше, чем у остальных. Когда Ваэлин подошел ближе, его лицо сложилось в полузлобную, полувосторженную улыбку. "Ты - Вор Имен!" - воскликнул он, восторженно хлопая в ладоши. "Он сказал, что ты можешь появиться".

"Вор, да?" Черты лица Ма-Лола еще больше потемнели, и он потянулся к маленькому серебряному колокольчику, стоявшему на плавающем подносе рядом с хрустальным графином. "Я милосердный правитель, но не могу терпеть воровство, поэтому прежде чем лишить тебя головы, тебя выпорят". Он начал звонить в колокольчик, сначала тихонько, но все громче, когда никто не откликался. Через несколько секунд лихорадочного звона колокольчик разлетелся на части и упал в воду, а Ма-Лол, к радости мальчика, тут же нырнул под воду, чтобы достать его осколки.

"Мы должны были сразу же сварить его", - сказал он, снова хихикая. Но он слишком забавный". Потом появились еще его охранники, и моим братьям и сестрам пришлось поиграть и с ними".

"У тебя есть имя?" спросил Ваэлин, заставив смех утихнуть, но озорная ухмылка осталась.

"Мать и отец назвали меня, но это было неправильно". Мальчик надул грудь. "Меня назвал Сайкир, Темный Клинок. На языке Шталхаста это означает "Ветряная лисица"".

Ваэлин кивнул на мертвых детей. "Их он тоже назвал?"

"О да". Мальчик вытянул руку и указал на каждый труп по очереди. "Это Танец снов, он заставлял людей видеть все, что им нравилось. Их дома сгорали, а они даже не замечали. Мои сестры, Свеча и Факел, могли заставить вещи гореть, просто глядя на них. Сказка Вивер могла рассказать людям все, что угодно, и они верили, например, что нужно облить дом соседа нефтью, иначе наступит конец света, и все в таком духе".

"А ты?"

"Разве ты не слышал, как меня зовут?" Ухмылка мальчика превратилась в ехидную усмешку. "Ветер, глупый. Невозможно сжечь целый город без ветра, верно?"

Мах-Лол всплыл на поверхность, с торжествующим лицом держа в руках собранный колокольчик. "Ну вот, - сказал он, пытаясь собрать кусочки обратно, но потом остановился, когда его лицо превратилось в маску замешательства. "Зачем я это делал?"

Услышав в черной песне ноту предупреждения, Ваэлин перевел взгляд на мальчика и встретился с его глазами. Под тяжестью музыки песни он словно заглянул в зеркало и увидел теневое отражение, лишь немного темнее своего собственного. На воде бассейна появилась свежая рябь, и прохладный ветерок всколыхнул воздух.

"Он просил передать тебе, - сказал Сайкир, поднимая руки, и ветерок превратился в сильный ветер, взбивший воду в бассейне, - спасибо за картину. Когда он найдет твою сестру, то нарисует свою собственную, в ее крови".

"Нортах!" зашипел Ваэлин и повернулся к брату с луком наготове и стрелой. Однако на его лице не было ожидаемой жесткой, целеустремленной сосредоточенности. Вместо этого его глаза были расширены от страха и нерешительности, он смотрел на Ваэлина и качал головой. Кешин - Кхо, - вспомнил Ваэлин. Тот самый Одаренный, который исказил разум солдат на стене. Очевидно,