Светоч Йотунхейма - Елизавета Алексеевна Дворецкая

Но у кого просить позволения? Матушка Идис сказала, что Трюм Старый, самый главный конунг Йотунхейма, живет не в этой стороне, а на севере. Также она сказала, что у Озера Меча нет постоянных охранников – они считаются ненужными, ведь йотуны не могут прикоснуться к солнечному мечу Фрейра, а все остальные не в силах его достать. Да и к несению какой-либо службы йотуны пригодны не более, чем зайцы – к сложению стихов. Однако… Хальвдан сам счел бы странным, если бы доступ к величайшему сокровищу Йотунхейма, тому, что обеспечивало ему свет, оставался бы совершенно свободным.

Однако, увидев единственный волчий след на снегу, он подумал только о возможном препятствии – сияние озера оставалось еще слишком далеко. Альвильд, снова упрятанная за пазуху, замолчала, и Хальвдан был ей благодарен, что не отвлекает болтовней: ему стоило сосредоточиться. Внимательно он оглядывал снег вдоль пути, порой окидывал взглядом долину, не мелькнет ли где движение.

И снова заметил волчий след. Цепочка следов – один отпечаток точно за другим, словно бусины на нитке – тянулись вдоль его пути справа. Он не заметил, где они начались. Хальвдан завертел головой: ни впереди, ни позади никаких животных не было, как не было и растительности или камней, где они могли бы укрываться. Однако след, сколько он видел со спины лося, был совсем свежим, легкая поземка не успела его занести.

Хальвдан проехал дальше, все так же оглядываясь, и заметил слева другую цепочку следов. Но это были следы пса – не в одну нитку, а немного разбросанные через один вправо-влево. Это что же – справа впереди него бежит волк, слева – пес, но оба упали с неба?

Еще одна волчья цепочка… еще одна собачья… Вот еще волчий след – поперек его пути. Скоро Хальвдан сбился со счета: снег вокруг него был расчерчен цепочками волчьих и собачьих следов, но самих животных не было.

Или они были, но он их не видел. Цепочки следов тянулись и появлялись у него на глазах. Слух его постепенно стал различать звуки: повизгивание, далекий лай, подвывание. Вдали… потом все ближе. Но, сколько Хальвдан ни вертел головой, не видел ни одного существа. Движение создавали только порывы легкой метели, играющей снегом на его пути.

Хальвдан ехал, и с каждым шагом на него все сильнее наваливался ужас. Следы, звуки – все говорило о том, что он окружен стаей волков и собак. Их здесь десятки, а то и сотни, но он их не видит! Вздумай они все разом на него броситься… От него и от лося останутся только осколки костей. Да и прозрей он внезапно – от такого количества хищников не отбиться посреди долины, где нет никакого укрытия.

И в то же время Хальвдан понимал: дело не в хищниках. Он столкнулся с чем-то куда более могущественным и опасным. С тем, что обитает в снежных горах Йотунхейма, и на эту встречу он явился добровольно. Ну, почти. Но раз уж он здесь, встречи не избежать.

Хальвдан придержал лося и остановился. Постоял, глядя, как прямо из воздуха появляются перед ним на снегу новые следы, как пересекаются, сплетаются в замысловатые петли, отмечая игру невидимых зверей. Это кто-то играет с ним, Хальвданом, накидывает невидимые оковы, показывая, что незваный гость целиком в его власти.

– Привет и здоровья тебе, владыка этих мест! – закричал Хальвдан. – Будь так добр, объявись, если есть у тебя желание говорить со мной!

В первый миг показалось, что навстречу ему несется снежное облако над самой землей. Когда до него оставалось шагов сорок, облако распалось на отдельные части, и Хальвдан увидел – прямо на него мчится с десяток волков. Крупнее обычных, они были белы как снег, пушистая шерсть искрилась, усеянная мельчайшими частицами льда. Глаза у них были льдисто-голубыми.

Хальвдан дрогнул, но остался на месте. Это – ответ на его призыв. Не убежать и не отбиться. По привычке он подумал о мече… и вдруг заметил движение еще ближе. Вокруг него бежало кольцо из собак – таких же белых, как волки, но мельче и с более гладкой шерстью. На бегу они оглядывались, и Хальвдан встречал взгляды таких же льдисто-голубых глаз.

Шагов за двадцать до Хальвдана волки сдержали бег и принялись за игры: прыгали, кувыркались, скакали друг через друга, образуя сплошную круговерть мелькающих пушистых тел и льдистых глаз. Наигравшись, волки выстроили в цепь и пустились по кругу. Хальвдан на своем лосе оказался в двойном кольце: ближнее из белых псов и дальнее – из белых волков. Он не мог отвести от них глаз и все время встречал их взгляды. Глаза их, волков и псов, были совершенно одинаковыми, и уже вскоре Хальвдану стало казаться, что это одна и та же пара глаз рассматривает его сразу со всех сторон и одновременно накидывает чары, не давая шевельнуться.

Он не знал, сколько это продолжалось. Бег животных овевал его ветром, холод проникал сквозь шкуру и остужал кровь. Хальвдан подумал, что примерно так, должно быть, чувствуют себя мертвые – холод в жилах и бессильная неподвижность. И что? Они так будут бежать, пока он не оледенеет и искра жизни в нем не угаснет? И тогда он… обернется волком войдет в круг?

Оба кольца замедлили бег, остановились. Распались. И Хальвдан обнаружил, что прямо перед мордой его лося, шагах в пяти, стоит некто, похожий на человека. В следующий миг он разглядел, что это женщина – глубокая старуха обычного роста, одетая в тяжелые белые шкуры, с бледным морщинистым лицом. Две вещи сразу привлекали внимание. Первое – ее глаза, льдисто-голубые и напоенные спокойствием ледника с горной вершины, что уже вечность видит половину мира, но сам никуда не торопится. Впервые глянув в них, Хальвдан сразу понял – это ее глаза смотрели на него с десятков волчьих морд. Перед ним могучая йотунша – хозяйка этих стай. А второе, что он увидел, – ее волосы, седые как снег. Они спускались до самой земли и продолжались дальше, тянулись позади нее на много-много шагов, пока не сливались со снеговым покровом.

Сложив руки на белом посохе, старуха не двигалась, давая ему себя рассмотреть. И еще одну странность Хальвдан успел заметить: в то время как его лось погружался в снег по брюхо, старуха стояла на его поверхности, не утопая даже на палец. Будто она ничего не весит… или ее вообще здесь нет, но это не делает ее присутствие менее ощутимым.