Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

был прикован к серебряному подносу, стоявшему на кофейном столике. Мысли Шарлотты путались, пока она пыталась разобраться в том, что показал ей призрак. Кардинал, очевидно, хотела падения Ордена. Принца преследовал заклинатель – и это делало ситуацию еще сложнее и опаснее. Но если две проблемы были одной – если кардинал хотела избавиться от Ордена, потому что сама использовала заклинателя костей, – то все было запредельно просто.

– Кардинал хочет получить трон.

Шарлотта встретилась взглядом с Артюсом.

– Тогда почему бы ей просто не убить меня? – спросил тот. – Зачем меня мучить?

– Ей нужно, чтобы народ оставался на ее стороне, – сказала Шарлотта. – Она хочет, чтобы ее считали великодушной правительницей, а не завоевательницей. Если ты умрешь, к кому перейдет право на престол?

– У меня нет наследника. Совет выберет нового правителя после тщательного расследования моей смерти.

– Что не пойдет Лоррен на пользу, если ее заговор будет раскрыт, – сказала Шарлотта. Она подалась навстречу Артюсу, упершись локтями в колени. – А если тебя объявят недееспособным, пока она все еще является регентом? Совет так же должен будет выбрать нового правителя?

– Да, – протянул Артюс, когда его накрыло понимание. – Но если расследования не будет, общество поддержит ее кандидатуру.

Артюс рухнул на кушетку и рассмеялся. Звук резал слух, словно кто-то ножом проводил по стеклу. Безумный блеск в глазах принца заставил Шарлотту запаниковать. Но когда Артюс вновь встретился с ней взглядом, его глаза были ясными.

– Я всегда был всего лишь марионеткой, – заявил он. Шарлотта хотела возразить, но принц ее остановил. – Тебе никто не поверит.

– Никто, – эхом отозвалась Шарлотта.

У Ордена кончалось время.

Не сводя с Шарлотты глаз невероятного зеленого цвета, Артюс потянулся и снял крышку с подноса. L’Apaisement. Жажда исказила лицо юноши, его руки тряслись, когда он потянулся к жидкости. Принц нуждался в этом средстве не для того, чтобы забыть о прошлом или сделать настоящее чуть более сносным. Фиала с голубой жидкостью требовалась Артюсу, потому что без нее он рассыпается на осколки. Жалость к нему разбивала сердце Шарлотты.

– Ты считаешь меня недостойным, – сказал Артюс.

Шарлотта попыталась скрыть свои чувства, но это всегда давалось ей сложнее, чем выпускать их наружу. Особенно после того, как она встретилась со столькими призраками за последние сутки. Изнеможение поселилось глубоко в ее костях.

Принц улыбнулся:

– Не беспокойся. Большинство людей придерживается того же мнения.

– Я никогда не считала вас недостойным, ваше высочество, – сказала Шарлотта и слабо улыбнулась.

Она откинулась головой на спинку стула. Монтень может прийти за ней в любое мгновение, и смерть Грандье станет столь же недостижима, как в день гибели ее брата.

– В каком-то смысле весьма уместно, что этот дурман меня уничтожил, – выдавил Артюс. – В конце концов, именно из-за него все пошло прахом.

Шарлотта резко вскинула на него взгляд.

– Что вы имеете в виду?

– Кардинал хочет, чтобы я верил в то, что все меня покинули, – тихо сказал он, и его взгляд на мгновение метнулся к закрытым дверям. – Но если это неправда – если Орден все еще на моей стороне и нам придется работать вместе, чтобы со всем справиться, – мы должны доверять друг другу. А это значит, что мне нужно все тебе рассказать.

Артюс знаком пригласил Шарлотту присесть рядом с ним на кушетку, и она подчинилась, но вместо того, чтобы встретиться с ним взглядом, принялась теребить нитку, торчащую из ее синей мантии.

– Мои воспоминания о ночи, когда погибли мои родители, окутаны туманом, – продолжил он. – Кто-то подсыпал мне в питье l’Apaisement. Если принимать его таким образом, реакция будет непредсказуемой. Я начал видеть разное. Тени. Образы. Я напал на родителей, и весь лагерь погрузился в хаос. Это из-за меня Орден застали врасплох. Я не убивал родителей, но с тем же успехом мог бы сделать это своей рукой.

Принц откинулся на спинку кушетки и безжизненным взглядом уставился в потолок.

– После той ночи дурман полностью завладел мной. Если бы твой отец выжил, возможно, он смог бы помочь мне справиться с этим. Тогда бы я не жаждал фальшивого покоя, который он мне дарит. Но мы никогда не узнаем. – Голос Артюса надломился. – И это моя вина.

Сердце Шарлотты раскололось надвое из-за рассказа принца. Он ведь тогда был совсем ребенком, ему едва исполнилось десять. Артюс повернулся к ней, не поднимая головы, и его губы растянулись в грустной улыбке.

– Никто не любит порочных людей, леди Сэнд. И именно таким я стал в ту ночь.

– Это неправда, – возразила Шарлотта, едва подавив желание коснуться руки Артюса.

– Нет, правда, – отозвался Артюс и отвернулся, хотя его голос звучал куда сильнее, чем прежде. Но затем он добавил шепотом: – Правда.

– Вы сами сказали, что не причиняли вреда своим родителям, – напомнила Шарлотта. – Вы не несете ответственности за то, что убийца что-то подмешал в ваш напиток.

Артюс развернулся к Шарлотте всем телом, поставил одну ногу на кушетку и руками обхватил колено.

– Твой отец умер не потому, что защищал меня.

Шарлотта открыла было рот, но Артюс ее перебил.

– Прошу, – взмолился он. – Прошу, дай мне закончить, иначе я никогда не сумею этого сказать.

Шарлотта опустила взгляд на ткань кушетки между ними. Казалось, плетение движется, голубые оттенки вились, словно призраки на фоне темного неба.

Веки принца задрожали, и по его щеке скатилась слезинка.

– Когда я напал на родителей, члены Ордена отвели меня в мой шатер. Твой отец пытался успокоить меня и не дать мне навредить самому себе, но от этого становилось только хуже. Он не заметил, как я выхватил нож из-за голенища сапога, а когда я пришел в себя, Джонас Сэнд – единственный мужчина, который научил меня чему-то полезному, – мертвым лежал у моих ног.

Шарлотта попыталась сглотнуть, но поняла, что не может пошевелиться.

К ее удивлению, ее зрение оставалось ясным. Не было тьмы. Не было жгучей злобы. Она была погребена глубоко в ее душе под слоями печали и чего-то, что подозрительно напоминало сожаление. Артюс не просил о такой жизни. Он не просил об убийстве родителей или о том, чтобы вину за это полностью возложили на плечи Ордена. Он не просил о том, чтобы им манипулировали и пользовались – чтобы в нем взращивали зависимость, а не защищали.

И все же его рука сжимала нож, убивший отца Шарлотты. Теперь она понимала, почему Артюс хотел во всем сознаться. Если он взойдет на престол и Ордену позволят занять прежнее положение, сможет ли Шарлотта защищать Артюса ценой своей жизни и жизней тех, кто ей дорог, зная, что он совершил?

Шарлотта честно не знала ответа на этот вопрос. Следующие ее слова звучали тихо, но твердо:

– Что вы ожидаете от меня услышать?

Артюс склонил голову к груди.

– Я не прошу тебя простить меня, – выдохнул он.

Когда он встретился с ней взглядом, в его глазах плескалось сожаление, но под чувством вины, которое принц нес в себе, Шарлотта увидела решимость.

Дверь, ведущая в коридор, отворилась, и по фойе разнесся резкий голос капитана:

– Сэнд.

– Иду.

Артюс поймал ее за руку и в последний раз ей улыбнулся.

– Я не прошу у тебя прощения, но хочу, чтобы ты дала мне шанс. Ни одному из нас не одолеть ее в одиночку.

– Сэнд.

Звук шагов Монтеня эхом разнесся по фойе, но Артюс подался ей навстречу и прошептал:

– Ты должна избавиться от него. – Принц вложил маленький ключ в ее ладонь. – Комната – не то, чем кажется. Проверь деревянные панели. Потом выведи Орден из этого проклятого города.

Шарлотта отстранилась, изучая лицо Артюса, но тут вошел Монтень, схватил ее за плечо и толкнул в сторону двери.

– Твой кузен встретится с тобой, как только сможет, – крикнул ей вслед Артюс, его слова звучали беззаботно, словно они собирались выпить послеобеденный чай.

Шарлотта услышала то, чего он не сказал.

Если Орден сбежит из города, Мика их найдет. И как научил ее Рене, иногда приходится мириться с потерями. Сбежать никогда не поздно.