Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

37. Шарлотта

Ключ впивался в ладонь Шарлотты, пока Монтень вел ее вниз по коридору. На полпути к лестнице капитан подошел к гобелену и сдвинул его в сторону, явив взгляду дверь. Когда он отпер ее и жестом велел ей войти, Шарлотта вскинула подбородок и переступила через порог.

Ей всего лишь нужно набраться терпения и подождать, пока Монтень уйдет, а затем последовать инструкциям Артюса и выбраться из этого проклятого города. Все вокруг них шло прахом, и Шарлотта не строила иллюзий насчет того, что Орден сумеет справиться с Грандье и кардиналом в нынешнем состоянии.

Сперва ей нужно вернуться к Уорту.

Шарлотта сунула ключ в карман мантии и оглядела комнату. Все здесь было покрыто слоем пыли – помещением давно не пользовались. Узкая кровать наверняка когда-то принадлежала камердинеру. Эта спальня предназначалась важному слуге, чтобы тот мог даже в середине ночи по первому зову явиться к своему монарху. А это значит, здесь наверняка есть дверь, которая ведет прямо в покои Артюса.

Дверь за ее спиной закрылась. Шарлотта обернулась и увидела, как Монтень трясущейся рукой провел по волосам, а затем принялся снимать покрывала с дивана, крохотного столика и двух стульев, стоявших у незажженного камина.

Заходящее солнце заглянуло в единственное окошко, и Шарлотта засмотрелась на то, как его лучи скользят по земле, окрашивая северные горы в розовый и абрикосовый цвета, столь яркие на фоне темнеющего неба.

– Если думаешь, как отсюда сбежать, этот способ я бы испытывать не стал, – сказал Монтень. Он присел перед камином, вынул из стоявшего у стены древнего железного ведра несколько щепок для растопки и вложил их в зев очага. – Может, у тебя даже получится его открыть, но ты находишься на вершине Башни Тристен. Внешняя стена идеально ровная. Только паук сможет взобраться сюда, и только птица переживет падение отсюда.

Монтень ударил кресалом о кремень, и щепки вспыхнули. Он нагнулся вперед, чтобы подуть на угли, а затем подбросил в занимавшееся пламя несколько поленьев. Встав, капитан обтер руки о штаны.

– Когда прибудет стража, я пошлю кого-нибудь принести еще дров.

– Мне много не понадобится, – сказала Шарлотта. – В конце концов, если Пастор и Лавина согласятся выполнить ваши требования, я смогу уйти, не так ли?

Она внимательно наблюдала за Монтенем, пытаясь понять, известно ли ему о намерении кардинала в любом случае оставить Шарлотту под стражей, или он действительно верит, что ее отпустят. Знал ли он, как кардинал говорила о нем? Как об инструменте. Или еще хуже – как об игрушке. Живот Шарлотты скрутило в узел, а к горлу подступила желчь. В этом смысле Монтень не сильно отличался от призрака под контролем заклинателя. Он стал ее темным орудием, которое, без сомнений, обернется кошмаром для всего королевства.

Так и не ответив, Монтень опустился на диван.

– Что ты делаешь? – рявкнула Шарлотта.

Он закинул одну ногу на другую.

– Жду подкрепления.

– Можешь подождать снаружи. – Ключ в кармане мантии казался невыносимо тяжелым. – Это был долгий день, капитан, и я бы хотела уединения.

Монтень язвительно улыбнулся.

– Ни при каких обстоятельствах я не оставлю тебя в одиночестве в этой комнате, Сэнд, – сказал он. – День действительно выдался долгий. На твоем месте я бы нашел себе место присесть и устроиться поудобнее.

Шарлотта вздохнула и подошла к окну. Она старалась не смотреть на профиль Монтеня, очерченный светом разгорающегося в камине огня. Так не пойдет. Его присутствие – препятствие для ее побега. К тому же Шарлотта была вынуждена признать, что он отвлекал ее, а ведь сейчас ей, как никогда, требовалось сосредоточиться и подумать. Этот мужчина опасен. И все же связь между ними впивалась в нее, натягивала все внутри настолько сильно, что Шарлотта была почти готова сдаться и сесть на диван рядом с ним, лишь бы это прекратилось.

Шарлотта медленно втянула носом воздух, изо всех сил стараясь игнорировать капитана. Она устала после встречи с призраками, что уж говорить о неделях тренировок и недосыпа. И вряд ли сможет вывести из строя Монтеня. Но когда он уйдет, разбираться придется уже с несколькими солдатами.

Ей нужно заставить его уйти и сделать это как можно быстрее.

– Мне нужно принять ванну, – заявила она.

Капитан даже не дернулся.

– Я удостоверюсь, что внутри твоей комнаты будут находиться солдаты женского пола.

Шарлотта фыркнула:

– Думаешь, это имеет значение?

Монтень перехватил ее взгляд, и его непоколебимость сменилась раздражением.

– Как может быть иначе?

Шарлотта знала, что ей не стоит дразнить Монтеня, но, возможно, именно это она и должна сделать, чтобы заставить его убраться. Она, не дрогнув, встретилась с его гранитным взглядом и сказала:

– Наполни ванну и узнаешь.

Монтень застыл, затем сделал глубокий вдох, отчего его ноздри раздулись. Шарлотта увидела, как дернулся его кадык, когда он тяжело сглотнул.

– Зачем ты это делаешь? – спросил он, отвернулся от нее и снова уставился на огонь. – Зачем нарочно заставляешь меня испытывать неловкость?

Внезапно Шарлотта поняла, что больше не притворяется. Она так устала от лицемерного благородства, которым он маскировал варварство своих поступков.

– Потому что я говорила всерьез, – прошипела она, кипя от злости. – Ты чудовище. А чудовища заслуживают того, чтобы испытывать неловкость.

Монтень не отвел взгляда от камина, но положил правую руку на наруч левой. Шарлотта услышала тихий щелчок. Монтень вздрогнул.

Шарлотта оглядела комнату в поисках чего-то, чем она могла бы огреть его по голове, но, к ее великому огорчению, здесь не было никаких украшений. Шарлотта могла бы попытаться ударить его одним из стульев, но он заметит ее прежде, чем она успеет даже поднять это импровизированное оружие у него над головой.

Проклятье.

Шарлотта лбом прижалась к холодному стеклу. Даже с такого расстояния запах Монтеня дразнил ее обоняние. Шалфей и дождевая вода – он как будто только вернулся из леса, где провел целый день. Шарлотта закрыла глаза и прикусила щеку изнутри. Ей не стоит думать о том, как он пахнет. Она определенно не должна думать о том, почему он так пахнет. Не должна думать о пучках шалфея, покачивавшихся на поверхности воды.

На противоположной стороне комнаты вздохнул Монтень.

– В тот день, – произнес он, – в купальне…

Шарлотта резко обернулась. Он точно не мог настолько точно улавливать ход ее мыслей. Монтень встал с дивана и прислонился стройным бедром к стене, держась на расстоянии.

– Ты сказала, что в городе есть заклинатель, – произнес он.

В груди Шарлотты расцвело облегчение, но оно столь же быстро завяло, оставив после себя странную пустоту.

– Я думал, что это невозможно, – продолжил Монтень, – но после сегодняшнего дня… то, что ты выпустила в тронном зале…

– Это было не заклинательство, – рявкнула Шарлотта.

– Я знаю. – Монтень на долю секунды прикрыл глаза, но затем снова посмотрел на Шарлотту. – Я знаю.

Капитану наверняка было непросто это признать.

Монтень не пытался скрыть дрожь в руках, когда сжал пальцы в кулаки и устремил взгляд на горы за окном. Притяжение между ними усилилось – его тьма манила ее свет, – и Шарлотта стиснула зубы, пытаясь побороть первобытную жажду подойти ближе к нему. Луч заходящего солнца скользнул по его подбородку, и в сознании Шарлотты вспыхнуло воспоминание: тот же подбородок, покрытый щетиной, золотится в свете факела, пока вокруг витает ароматный дым. Его обнаженные плечи. Странный шрам на груди.

Шарлотта откашлялась.

– Ты должен признать, что распускать Орден в разгар этих нападений – неразумно, – спокойно сказала она. – Даже тебе с твоим знаменитым самоконтролем не защититься от призраков, которыми управляет заклинатель.

Тусклый луч света рассек надвое равнодушное, словно высеченное из гранита, лицо капитана.

– Если даже так, – сказал Монтень, – с чего мне верить, что ты можешь помочь? Ты, женщина, которая не способна держать себя в руках достаточно долго, чтобы не пробудить мешок костей?

Шарлотта приблизилась вплотную к капитану и толкнула его, заставив отступить на шаг назад.

– Это была не моя вина!

Она покачала головой, ощутив знакомое жжение в глазах. Шарлотта отказывалась позволять слезам пролиться перед ним. Поэтому она вцепилась в ледяную пустоту своей ярости и выпустила ее в капитана, словно стрелу.

– Кардинал провоцировала меня, – прошипела она, кипя от злости. –