Дар (Посвящение. Ритуал) - Диана Волкова

На экране снова шёл фильм, но ни вникнуть в развитие сюжета, ни даже заставить себя переключить на него свои мысли Жан-Марк так и не смог.

***

Элен вернулась с вечерней прогулки с малышом раньше обычного. Всю дорогу из супермаркета, пока дочка мирно посапывала в коляске, она боролась с необъяснимым чувством тревоги.

Ничего из того, что беспокоило молодую мать ещё утром, не могло быть причиной её настроения, потому что ни прямых, ни косвенных причин для тревоги у неё не оставалось.

Хлою выписали почти сразу после утреннего осмотра, врач уверил её, что с ребёнком всё хорошо и такие ситуации естественны в период, когда у малышей растут первые зубы, а объективных оснований для беспокойства за здоровье ребёнка у него нет.

С братом в течение дня она созванивалась несколько раз, он уверил сестру, что и у него всё в полном порядке, а причина, по которой он не мог приехать, не касалась никаких форс-мажорных обстоятельств, просто до них добираться более десяти часов, а, зная характер и, что ещё более важно, привычку молодой матери наводить панику на пустом месте, это было бы просто тратой времени и средств.

Это походило на правду, Элен отдавала себе отчёт в том, что она (то ли из-за неопытности и неуверенности, то ли из-за всепоглощающей любви к ребёнку) испытывала почти не прекращающийся необъяснимый страх за её жизнь. И часто, не имея на то оснований, Элен и вправду начинала паниковать буквально из-за ерунды.

И вот сейчас, проходя мимо сквера, в котором часто гуляла с Хлоей в вечерние часы перед кормлением, она стремительно прошла мимо, решив, что лучше вернуться домой пораньше и не рисковать хрупким здоровьем малышки, которая, как ей теперь казалось, была слишком легко одета для долгой прогулки.

Чтобы поправить одеяльце, она остановилась буквально на секунду, но и этой секунды ей хватило, чтобы краем глаза заметить в витрине отражение следующей за ней по пятам знакомой мужской фигуры в чёрном тренче.

От неожиданности Элен поднесла ладонь к губам, будто пытаясь сдержать крик, но тут же одёрнула себя, решив не подавать вида, что узнала его и тем более испугалась.

Вокруг достаточно плотным потоком шли люди: кто-то с работы, кто-то, как и она, совершая вечерний моцион. Так что затеряться в толпе было легко, а вот реальная угроза от незнакомого человека казалась невозможной. Его спугнут прохожие, или в случае чего наверняка кто-то вмешается, чтобы защитить молодую женщину, и вызовет полицию. Это был мирный район, который обычно называют благополучным, где о преступности знают только из сводок новостей или из фильмов.

Однако чувство угрозы не отпускало Элен. Заметно ускорив шаг, очень скоро она оторвалась от своего преследователя и ещё через десять минут, обернувшись и не увидев своего нового «знакомого» за сотню метров вокруг, она уже было начала сомневаться в том, что видела, когда почти лицом к лицу столкнулась с ним в своём дворе.

От неожиданности Элен отпрянула в сторону. Она могла поклясться, что никогда раньше сегодняшнего утра этого человека не встречала, однако мужчина снова сделал вид, будто они старые приятели, и, улыбаясь, раскрыл руки, как бы приглашая её обняться.

Стремительно пролетев мимо и ускользнув от расставленных рук, молодая мать с коляской скрылась за тяжёлой дверью парадной, затем так же быстро юркнула в свою квартирку на первом этаже.

Закрыв дверь на все замки, Элен прислонилась спиной к стене и, вдруг обессилев, медленно сползла по ней на пол. От обморока её спас крик проснувшейся и проголодавшейся дочурки.

Материнский инстинкт оказался сильнее временного помешательства. Уже через минуту, деловито улюлюкая и быстрыми привычными движениями разводя одной рукой в бутылочке порошок детского питания, а другой придерживая на плече свою самую драгоценную малышку, она приступила к обязанностям матери легко и непринуждённо, как будто только для этого и была рождена.

Внешне больше ничего не выдавало её беспокойства, но внутри Элен клокотали и просились наружу такие сильные эмоции, о которых она и не подозревала. Это был и ужас от происходящего, и безысходность её положения, и желание сбежать куда-то и спрятаться, и нарастающая злость в адрес брата, который оставил её одну, а сам скитается бог знает где!

Окно небольшой, но уютной кухни выходило во двор, и там среди наступающих сумерек она снова увидела знакомую тень, которая на этот раз грациозным театральным жестом сняла с головы шляпу и, взмахнув ею, склонилась в реверансе.

«Он ещё и издевается!» – с яростью отметила Элен, но тут же решила, что вполне способна порвать его на части, если только он посмеет приблизиться ещё раз к ней или к ребёнку.

За всеми этими эмоциями молодая женщина даже не успела подумать, что бы это всё значило, кто этот человек, что ему нужно и по какой причине он преследует её с малышкой. Молодая мать лишь инстинктивно чувствовала надвигающуюся угрозу, росло ощущение неизбежной беды, если вдруг она снова окажется рядом с этим человеком.

Набрав номер брата и снова услышав в трубке голос автоответчика, Элен уже совсем смирилась с необходимостью самостоятельно справляться с возникшей ситуацией. И решительно набрала номер ближайшего отделения полиции.

Глава XIX

Беспокойная ночь

Этой ночью, когда все обитатели огромного дома уже погрузились в глубокий сон, Ивонн ворочалась на своей двуспальной кровати, утопая среди многочисленных кружевных подушек, как в нежном облаке. Полудрёма за прошедшие годы стала для неё привычным состоянием: ей не удавалось выспаться из-за того, что трудно было различить, видит ли она сон или уже начинается реальность.

Ивонн тем не менее силилась отогнать от себя гнетущие мысли о предстоящем назавтра испытании, так мешающие ей погрузиться в сновидение и настроиться на происходящее в нём.

Благодаря наставничеству Федерика и его помощи, попадая в глубокое сновидение, Ивонн могла теперь контролировать события в нём силой своего внимания. Но на этот раз никак не удавалось ухватиться ни за что из того, что она одновременно наблюдала и как будто со стороны, и находясь в центре происходящего. Ни одно из стремительно разворачивающихся событий не получалось усилием воли взять под контроль.

Если бы только кто-то ей помог.

Но Федерик накануне, одарив всех присутствующих проникновенным взглядом, с отеческой заботой изрёк:

– Я буду неподалёку, мои дорогие, но тем не менее на мою помощь в эту ночь лучше бы вам не рассчитывать, я