Тяжёлая реальность. Игры благородных - Хайдарали Мирзоевич Усманов

Первое, что приходило в голову – бытовая версия. Он прячет трофеи в укромных местах по пути следования. Дупла в деревьях… Щели в скалах… Тайники под корнями… Даже в каких-то норах, о которых не догадываются обычные следопыты. Это было бы объяснимо и по-разумному грубо. Тайники… Мешки… Ящики… Места, где даже хитроумный пленник Великого дома не посоветует заглянуть. Но она видела, что такой камень души исчезал быстрее, чем он успевал отвести взгляд. Не было ни звука закрывающегося клапана, ни оседания земли, ни шороха ремней. Всё это было больше похоже на бросок тени. И это быстрое “исчезновение” такого объекта просто не укладывалась в её картину реальности.

Второй ряд предположений был сугубо технический. Может, у него есть неведомый карман, нечто вроде мешка-складки пространства? Вещь, которую она, воспитанная в кристаллах и империальных печатях, не смогла бы сразу распознать. В её доме как-то говорили о портативных печатях, о контейнерах, но все они требовали формулы, резца, старой огранки. Более того… Их не прячут в руке. Однако Кирилл не пользовался огранкой. Он не наделял предметы древними письменами – рунами. Если такое и существовало, то это не было ремеслом, которое можно было бы переписать в манускрипт и затем воспроизвести.

Третья и самая щекотливая мысль была одновременно простой и невероятной. Может, он не “хранит” эти камни вовсе, а возвращает их миру. Он мог прятать их не от людей, а для чего-то иного – для равновесия, для жертвоприношения, для подпитки мест, где даже местные “духи” рыдают от голода. В её доме это звучало как ересь. Такие кристаллы – это капитал. Источник магии и силы. Сырьё для великих дел. И отдавать их обратно почве – просто преступление против разума. А Кирилл… Он мог считать иначе. Взять, что нужно, а остальное вернуть в Круговорот силы этого мира. Отсюда могло появиться и его равнодушие. Зачем складировать то, что должно идти дальше?

Четвёртый вариант заключался в том, что эти камни душ как-то сами “встраиваются” в него самого или в его оружие. Может, древко копья содержит в себе камеру, или в его теле есть пустоты-ловушки, где такой минерал “интегрируется” и перестаёт быть объектом собственности. Вдруг он сам – не просто охотник, а кузнец новой меры? В собственном теле перерабатывает, и даже “переливает” саму суть камня в структуру, которая живёт и дышит иначе. Возможно, его копьё – это не просто железо, а сосуд, который поглощает и удерживает энергию, и поэтому камень, попав в него, становится невидимым для посторонних. Лираэль представляла это и съёживалась от страха. В Великом доме за подобные связи с подобными “вещами” сцепились бы магистры и мастера, и даже само знание такого ремесла стало бы дорожать, как полноценное Наследие.

Ещё одна мысль была уже куда более мрачная. Он может обмениваться камнями с теми, кто обитает в глубинах этих лесов. Духи… Возможно какие-то племена… И даже существа, о которых в её книгах не сказано ничего. Может, он таким образом “платит” им за собственную безопасность… За проход по территориям… За их молчание… Тогда подобное исчезновение имело бы определённый смысл. Он отдаёт, чтобы вернуть себе жизнь и свободу. Это предположение одновременно и облегчало, и пугало – облегчало потому, что в таком случае расхождение ценностей было бы более – менее объяснимо… А пугало потому, что оно означало союзы и обязательства, чуждые законам Великого дома…

Она пробовала примерять и более личные гипотезы. Возможно, он прячет камни потому, что не доверяет вовсе. Никому… Не только ей самой… Ведь она так и не узнала того, каким именно образом он вообще попал на эту планету, где ранее никакой разумной жизни обнаружено не было? К тому же, даже она не могла отрицать того факта, что разумные – жадны, алчны. Она это прекрасно знала. Может, по какой-то неведомой ей причине, он научился от них держаться подальше? Тогда его “безразличие” – не знак бедности духа, а наоборот… Признак болезненной мудрости. Не верю… Не плачу… Не вступаю… И его отказ обсуждать что-либо – всего лишь защитная реакция выжившего. Но и в этом было что-то странное. Он демонстрировал камни душ ей так, словно хотел, чтобы кто-то их у него видел. Он их не прятал в тени – он забирал, извлекал, показывал краткое окно добычи, а потом… Камень тут же исчезал. Это был жест. Показательный. Не молчание.

Чем дольше она перебирала самые разные версии, тем сильнее она ощущала собственную бедность – не материальную, а перспективную. Всё то, что у неё ранее было: родовые ритуалы… Архивы… И даже правила… Всё это здесь было почти бесполезно. Она поняла это как физическую боль. Её глаза знали линии… Её пальцы знали сцепление оберегов… Её разум знал, как собирать показания, делать записи, оформлять заключения. Но это знание не давало ей ключа к тому, что делал Кирилл. Он обладал чем-то неописуемым – опытом, который нельзя переписать в манускрипт. Интуицией, неуловимой для книжных умников. И это ощущение нехватки – горько щемящее – заставляло кровь молодой эльфийки бежать холодом к её собственному горлу.

Тогда к ней впервые пришла мысль, которая была одновременно и тревожна, и странно освобождающа. Может быть, его “безразличие” к материальным ценностям – это не пустота, а нравственный кодекс, что может быть сильнее правил любого дома? Каждый дом строит алтарь из накопленного: Власть… Запас ресурсов… Влияние… Для Кирилла же ценность могла иметь форму иного порядка – Отношения… Равновесия… Умение проходить мир так, чтобы не ломать его… Возможно, для него камень душ – не “сущность в мешке”, а шаг в разговоре с вещью. Он не “грабит” мир… Он берёт и отдает обратно, или интегрирует, или прячет в живом теле… Да хоть того же самого дерева… Тогда это не “капитал”, а ритуал. Этакая форма договора между охотником и этой землёй. Если всё так – тогда его равнодушие к успеху и богатству Великого дома не безразличие слабого, а сознательный выбор. Другая этика, которая ставит на карту совсем иные ценности.

Далее в этом мысленном сражении Лираэль увидела себя не просто как наблюдательницу, а как ошибающуюся актрису. Ведь теперь она и сама прекрасно понимала, что если попытается торопливо “взять” его силу и знания для собственного дома, то нарушит его