Тяжёлая реальность. Игры благородных - Хайдарали Мирзоевич Усманов

Кирилл усмехнулся уголком губ.

– А теперь смотри.

Он сжал пальцы, будто ловя что-то невидимое. И тут же земля рядом чуть дрогнула – не сильно, но достаточно, чтобы камешек у края склона сорвался вниз. В то же мгновение Лираэль почувствовала, что в глубине почвы словно притаилось движение, чужое, вязкое. И спустя пару секунд из тумана внизу раздалось тяжёлое шипение – слишком далёкое, чтобы быть случайностью. Её дыхание сбилось.

– Ты… знал? – Резко выдохнула она.

– Слышал. – Просто ответил он и поднялся. – Они всегда рядом. Но если чувствуешь землю, знаешь, где не наступать.

Лираэль попыталась повторить – положила ладонь, сосредоточилась, заставила себя “отпустить”. Но чем сильнее старалась, тем более пустым и глухим оставался мир. Она словно пыталась ухватить дым. И это не давало покоя. Почему он может, а я – нет?

Она вспоминала все свои тренировки, наставления, мантры Дома – ни одно не объясняло того, что делает этот человек. Он действовал как зверь. Без схем… Без формул… Буквально на уровне инстинктов. И при этом его инстинкт был точнее, чем вся её выучка.

Сердце девушки заколотилось быстрее. И теперь в ней боролись сразу два чувства. Зависть и страх. Зависть – за то, что он способен “слышать” то, что скрыто даже от самых искусных приёмов Дома. И страх – потому что она впервые за долгое время ощутила, что здесь, в этой дикой земле, её знания ничего не стоят.

Она открыла глаза и взглянула на него. Кирилл уже поднял копьё и шёл дальше, будто этот урок был для него пустяком. А она – оставалась стоять, сдавленная тревогой:

“Если я не научусь хотя бы отчасти понимать его, он всегда будет выше. И я всегда буду в роли слабой жертвы.”

Именно это осознание стало для неё ударом сильнее любого унижения.

День сгущался к вечеру, и воздух будто становился словно гуще – не просто влажным, а вязким, как сироп. Походка их уже не была сплошным шагом. Кирилл делал паузы… Останавливался… Прислушивался и снова шёл дальше. Лираэль шла за ним плотным полотном – не соперница, не претендентка, а спутница, которая уже научилась не спорить с маршрутом. Но в груди у неё всё ещё бурлил вопрос о том, как он это всё делает?

Около полудня их, нарисованная в голове парня тропа, свернула в низину, где земля стала странно мягкой – не банальным болотом, а поверхностью, похожей на тонкую кору. Сверху твёрдая, снизу – пустота. Кто-то проводил бы здесь рукой:

“Здесь не ходи…”

Но Кирилл остановился и повернулся к ней.

– Сейчас поучимся. – Сказал он коротко. – Не для твоего дома. Для тебя самой.

Он вынул из мешочка серый порошок – тот самый, что она видела раньше – и сжал в кулаке. Порошок был не просто пылью. При соприкосновении с воздухом он едва тлел, выпуская тонкий серебристый дымок. Кирилл тонкой полосой посыпал по краю тропы, где помнил, что в этом месте начинается “плав”.

– Следи. – Прошептал он. – Бросай камни. Маленькие. Смотри, как они лягут.

Лираэль бросила камень, привычно используя первоклассную тренированную по двору манеру – сдержанно, и точно. Маленький голыш врезался в поверхность и отскочил, но не так, как в обычном лесу. Он проскользнул, звук заглох, и лязг его о землю был приглушён. Плечо у неё дрогнуло, но она не распознала, что именно произошло. Кирилл же, не меняя выражения, кивнул в сторону большей плиты. Там, где он показал, голыш отскочил “взглядом” – звук был сухой, колкий. А там, куда она бросила сама, звук был глухой.

– Тон. – Сказал он. – Ты слушай тон звука.

Она снова попыталась подавить в себе привычку смотреть, научиться слышать. Закрыла глаза, вслушалась, думала о потоках, о рёве рун – и в голове возникло лишь знакомое эльфийское эхо. Старые практики… Заклинания… Руны… Ничто из этого не помогало. Как ни старалась, её слух оставался “городским”. Четкие, привычные звуки, но без того тонкого различения, что у Кирилла был как природный слух.

– Не размышляй. Не считывай. Уши – не помощник. Положи ладонь на землю. Почувствуй, как та “пульсирует”. Там, где пульс слаб – шагать можно. Где ритм рвётся – не шагай. – Дал он одно предложение-инструкцию, и в этом простом он говорил так, будто это была очевидная истина.

Она опустилась на колено, приложила ладонь, как он сказал. Почувствовала холод. Почувствовала мокроту мха. Но “пульса” молодая эльфийка не слышала. Сосредоточилась сильнее, закрыла глаза – и в голове засверкали картинки, которые не имели отношения к реальности. Свечи… Коридоры родового дворца – резиденции… Пергаменты с рунами…

“Это не работает.” – Пронеслось холодно в её разуме. Сердце девушки начало биться чаще. Кирилл же медленно вытянул руку и, не спрашивая, повёл её дальше вдоль более безопасного края, тихо при этом комментируя:

– Шагай мягко. Нога – как в танце. Держи центр тяжести. Не торопись. Если почва “втягивает” – почувствуешь, как подошва “липнет”. Отскок – бьёшь в сторону. Смотри на вибрацию листьев.

Она пыталась повторить, пряча внутреннее смятение. Делала шаги, как учили дворцовые наставники. Красиво… Ровно… Легко… Но каждый её шаг – роскошь, а здесь требовалась простая животная точность. И вот, когда она, сосредоточенная, шла по почти невидимой плитке, земля под ней вдруг дрогнула, как глотка, и из-под подошвы потянулось прохладой. Это не было предупреждение – это был захват.

Её нога соскользнула. Верх её сапога вдруг погрузился в тонкую щель, та стала шире, и он будто стремительно вгрызался в ногу. Страх прописался в животе, слезы появились у корней ресниц, тело забилось. Мир на секунду сжался до голоса ее сердца:

“Не двигайся!”

И одновременно с этим её ногу потянуло вниз так, будто сама провалившаяся каменная плита хотела “выпить” живую плоть.

Кирилл оказался рядом прежде, чем она успела подумать, как это случилось. Он не поднялся в панике, не закричал, не бросился. Он сделал то, что видно было в нем всегда – мгновенно оценил и действовал.

Он метнулся, выбросил верёвочную петлю – короткий, точный бросок – и зацепил за корень, глубоко забил крюк, будто забивал гвоздь в стену. Его правая нога упёрлась, руки вцепились в толщу, он с силой сорвал её за поясницу, обхватив рукой запястье, как внешне уже делали военные сцены – но не театрально, а экономно, профессионально. Лираэль почувствовала, как жилы у него на руках натянулись, как весь корпус вцепился в землю, и стремление провалиться отступило, оставив жуткое ощущение проскальзывания.

Она