Тяжёлая реальность. Игры благородных - Хайдарали Мирзоевич Усманов

до более безопасного места ближе к закату. В этот раз для ночёвки Кирилл выбрал выступ под скалой, где ветер глушил чужие запахи и звуки, а камни отбрасывали странные колебания, которые мешали подбираться существам. Там он уже привычно развёл огонь, привычно и молча, будто делал это сотни раз.

Лираэль сидела напротив, прижав колени к груди. Свет костра играл на её лице, подчеркивая усталость и следы страха, которые она не могла скрыть. Но внутри неё кипела не усталость – а что-то более мучительное.

Те самые странные слова Кирилла, “слышишь камень, воздух шумит”, буквально застряли в её голове, как заноза. Она пыталась мысленно представить, что это значит, но всё было тщетно. Для неё камень был камнем, воздух был воздухом. Всё это в её понимании подчинялось законам магии и энергии, а не каким-то диким ощущениям.

"Он видит то, чего я не вижу. Он проходит там, где я погибну в первый же шаг. Если я не научусь… я обречена."

Эта мысль отравляла её гордость. С одной стороны, ей хотелось подойти и прямо спросить – требовательно, с привычным холодом, как положено дочери Великого дома. Вызов. Слова, сказанные с достоинством. Пусть объяснит, пусть покажет. Она ведь эльфийка, она привыкла, что ей обязаны.

Но другая часть её, новая и куда более болезненная, уже понимала тот факт, что он не склонится. По крайней мере, не станет это делать добровольно. У него нет ни малейшей причины делиться с ней знаниями. И если она попросит – именно попросит, а не потребует, то признает собственную слабость.

Сейчас же она лежала на холодном камне у костра, закрыв глаза, и внутри всё ломалось пополам.

– Если я притворюсь покорной, он проверит и разоблачит снова. – Прошептала она самой себе, еле слышно. – Если я буду гордой – он отвернётся. Что тогда?

Огонь потрескивал, и каждый звук будто отдавался внутри неё эхом. Она украдкой посмотрела на Кирилла. Он сидел спокойно, точил копьё коротким камнем, будто вообще не думал о ней.

"Почему ему всё равно? Почему он не реагирует ни на мою гордость, ни на мои уступки? Он другой. Совсем другой. Даже не враг – а словно… зеркало."

В этот момент она поняла, что её маска надменности почти бесполезна. Но снять её – значило признать, что она потеряла власть. И теперь Лираэль металась в этой ловушке до самой глубокой ночи, размышляя о том, что будет лучше? Попросить и смириться или играть и рисковать дальше?

Но сон так и не пришёл. Только тяжесть в груди и всё более назойливый шёпот внутри:

"Ты здесь не хозяйка. Ты здесь добыча. Если хочешь выжить – учись. Хоть на коленях, хоть сквозь зубы."

Утро выдалось холодным, сырым – туман стелился по ущелью, и каждый вдох казался будто проглоченной росой. Кирилл уже деловито двигался. Он убрал костёр… Проверил оружие, словно ночь для него была всего лишь короткой паузой… И уже подготовился выдвигаться дальше.

Лираэль же сидела чуть в стороне, сжав пальцы так, что костяшки побелели. Она почти не спала в эту ночь. Всё время разрывалась между гордостью и пониманием, что сама по себе она просто не дойдёт. И теперь, когда туман ложился на землю тяжелыми слоями, а звук воды внизу сливался с глухим рокотом камней, она наконец решилась. Она не будет требовать. Не приказывать. Даже не спрашивать в лоб. Она выбрала иной путь – осторожный, и даже почти унизительный для неё.

Когда Кирилл поднялся, собираясь в путь, она шагнула ближе и задержалась возле него, будто случайно. Сначала молчала, следила за тем, как он оглядывает склон, как будто каждый камень был частью невидимой карты. И только когда он сделал шаг, она тихо, почти шёпотом, сказала:

– Вчера… когда мы шли. Я… не слышала ничего. Ни камня, ни воздуха. Только шаги. – Она замялась, прикусила губу, и это само по себе уже было странным для неё. – Ты видишь то, что я не могу видеть.

Кирилл обернулся на неё коротким взглядом – спокойным, без осуждения. Но этот взгляд ударил сильнее, чем любое слово.

– И? – Сухо спросил он, словно не понимая подобного намёка.

Лираэль вдохнула глубже, и впервые за долгое время позволила себе не играть роль. Она отвела глаза, словно признавая поражение.

– Научи меня. Не для дома. Не для игры. Для… Себя самой. Чтобы идти рядом, а не следом.

Эти слова давались ей мучительно – каждое словно резало по самолюбию. Она понимала, что именно в них и есть тот самый “первый шаг”. Не приказ, не гордая маска, а просьба, в которой звучало признание – что без него она ничего не стоит в этом мире.

Кирилл не ответил сразу. Он просто посмотрел на неё чуть дольше, чем обычно, оценивающе, будто проверяя, не скрыта ли за этой просьбой очередная игра. Потом лишь кивнул коротко:

– Ладно. Попробуем. Но слушай внимательно.

И в этот момент у Лираэль перехватило дыхание. Словно с плеч упала тяжесть, и одновременно внутри поднялась новая, незнакомая тревога о того, что если он начнёт учить – у неё не останется права на маску. Придётся либо принимать знание, либо снова врать. Но врать теперь будет куда сложнее.

Кирилл остановился на полпути по склону. Здесь, среди мха и холодных каменных плит, воздух будто густел – но не из-за магии, а от того, что сама природа собирала тишину в узлы. Он поставил копьё рядом и обернулся к Лираэль.

– Слушай. – Сказал он негромко.

Она напряглась. Слушать? Для неё это слово всегда означало сосредоточиться на звуках, вибрациях, на движении энергии вокруг. Так учили в Доме. Обращать внимание на каналы, на пульсации потоков, на предсказуемые закономерности. Но сейчас перед ней был человек, который не пользовался никакими известными методами. Кирилл присел, и показательно осторожно коснулся ладонью земли.

– Вот здесь. Чувствуешь?

Лираэль шагнула ближе, опустилась на колени рядом. Земля холодная, влажная. В её восприятии – пустота. Ни магических жил, ни резонанса. Только камень и мох.

– Ничего. – Призналась она, стараясь, чтобы голос не звучал слишком растерянно.

– Неправильно. – Кирилл покачал головой. – Ты смотришь слишком далеко. Оставь всё. Ни потоки, ни знаки. Только себя и то, что давит.

Она нахмурилась. Оставить всё? Это звучало как бессмыслица. Без опоры на каналы и схемы чувствовать – значит, действовать слепо. Но он смотрел на неё спокойно, ожидая.

Лираэль закрыла глаза. Попыталась “отпустить”. Минуты тянулись, а в ответ – только ощущение холода в ладонях. Никакой тайной структуры.