Тяжёлая реальность. Игры благородных - Хайдарали Мирзоевич Усманов

– Здесь “шагов” нет. Земля не “гулкая”. Никто не высунется, внезапно для нас.

Он бросил короткую верёвочную петлю между двумя корнями – та вспыхнула едва заметным бледным огнём и погасла, превращаясь в невидимую нить-ловушку.

Лираэль развела маленький костёр, уже научившись держать пламя низким, лишь для тепла и сухости. Она заметила, что Кирилл не спешил ложиться. Сидел спиной к стене скалы, и при этом не мигая смотрел в темноту. И только когда её веки начали тяжело смыкаться, он позволил себе прикрыть глаза.

На следующий день выбранный им маршрут вывел их к низким холмам. Здесь земля дышала иначе. Она то мягко пружинила, то становилась твёрдой, как железо. Лираэль шагала осторожно, стараясь угадывать, где будет безопасно, но снова и снова убеждалась в том, что этот странный Кирилл всегда выбирает именно ту линию, что спустя несколько мгновений оказывалась верной.

– Ты что, “слышишь” их? – Не выдержала она, когда он в очередной раз изменил маршрут, и через минуту земля позади треснула, будто кто-то распахнул крышку сундука. – Или это что-то другое?

Он не обернулся. Лишь пожал плечами.

– Просто нам не нужно туда.

Словно для него всё действительно делилось на “туда” и “не туда”. Без объяснений, без карт и знаков.

Ближе к вечеру они нашли ещё одно место ночлега. На этот раз Кирилл повёл её через узкий каменный грот, где приходилось почти ползти, чтобы выбраться наружу. Сначала Лираэль решила, что он просто водит её кругами, но потом ахнула. Так как за гротом открылась небольшая терраса, нависающая над долиной. Внизу, далеко, тянулись болота, мерцающие зеленоватым светом, а здесь, на высоте, было тихо и сухо.

– Здесь никто не поднимется. – Сказал он коротко. – И ветер тянет вниз. Так что наш запах уйдёт туда.

Лираэль, устроившись на подстилке из веток, долго смотрела на долину. Мир здесь казался чужим и диким, но в его выборе мест ночлега было что-то, что напоминало ей древние предания эльфов – о том, как первые из них учились различать дыхание земли и огонь звёзд.

К исходу очередного дня она поймала себя на том, что доверяет его выбору почти безоговорочно, и даже инстинктивно. Даже если тропа вела в чащу, где каждый ствол кривился, словно согнутый рукой великана, или в ущелье, где не слышно было ни птиц, ни насекомых, – всё равно рядом с ним Лираэль чувствовала странное спокойствие.

Но вместе с этим росло и другое чувство. Это было опасное осознание того, что фактически любой Великий дом, узнай он о таком даре Кирилла, сделает всё, чтобы заполучить его в своё собственное распоряжение. И, возможно, именно поэтому она молчала, не обмолвившись ни словом о своих истинных мыслях. Она понимала, что даже малейший намёк может всё испортить. Так как он просто уйдёт. А тогда и её собственная цель рассыплется прахом.

И в то же время каждый раз, когда он находил ещё одно безопасное место и молча, без лишних слов показывал ей, как правильно расставить ветви или куда лучше поставить “колокол”, её маска трещала всё сильнее. Она начинала задаваться вопросом о том, что, если этот путь – уже не только его, но и её собственный?

Очередной день пути назад начался тягучим молчанием. Лираэль чувствовала, что Кирилл сегодня особенно сосредоточен. Его движения стали короче, точнее – будто каждый шаг измерялся и взвешивался заранее.

Она сама же ощущала только нарастающий дискомфорт. Воздух вокруг словно дрожал, как от жара, хотя солнце было закрыто плотными облаками. Цвета в лесу и на склонах начали сливаться, линии деревьев плавились, а корни под ногами словно нарочно путались, мешая идти.

– Здесь хуже. – Снова коротко бросил Кирилл, не оборачиваясь. И сейчас его голос прозвучал глухо, отчего его слова показались ещё более тревожными.

Он повёл её по узкой каменной гряде. Слева зияла пропасть, в которой клубился туман, светящийся изнутри тускло фиолетовым светом. Там что-то шевелилось, словно внизу жили тени, способные подняться в любой момент. Справа склон нависал, покрытый корнями и полупрозрачными грибами, светящимися изнутри синим.

Каждый её шаг отзывался гулким эхом, хотя под ногами был камень. Лираэль начинала терять равновесие от самой этой неестественной вибрации. Кирилл же двигался спокойно – словно знал, что именно здесь нужно наступать на выпуклый камень, а не на плоскую плиту, что именно у этого корня стоит перешагнуть, а не наступить. Он не объяснял, просто шёл, и она вынуждена была следовать. Но в какой-то момент её гордость и страх смешались:

– Как ты это делаешь? – Вырвалось у неё, и голос девушки вышел тише, чем она хотела, и с явно ощутимой дрожью. – Ты видишь то, чего я не вижу? Или чувствуешь? Это магия?

Он остановился. Повернул голову. В его глазах не было ни злости, ни удивления – только тяжёлое внимание. Он смотрел на неё так, будто решал, достоин ли сам вопрос ответа.

Молчание длилось слишком долго, и Лираэль уже пожалела, что спросила. Ей показалось, что он снова уйдёт в своё равнодушное молчание. Но Кирилл, наконец, сказал:

– Нет. Не магия. Просто… Если слышишь, что камень “пустой”, туда не наступаешь. Если воздух шумит – туда не идёшь.

Он сказал это так просто, как будто речь шла о том, как держать ложку. Но у Лираэль внутри всё сжалось. Потому, что для неё это звучало как абсурд. Слышать камень? Чувствовать шум воздуха? Такого не учили ни в Империи, ни в её собственном Великом доме.

– Но ведь… это невозможно… – Прошептала она, сама же понимая, что слова звучат слабо.

Кирилл же чуть усмехнулся уголком губ:

– Тогда не смотри вниз. И не спрашивай.

И пошёл дальше, оставив её с пульсирующей тишиной внутри. В этот миг Лираэль впервые ощутила, что её “высшая кровь” и гордость эльфийки – это ничто здесь, в этом мире. Всё, что она знала, всё, чему её учили, не имело силы. А этот чужак, дикарь, который даже не пытался объяснить толком, шагал так, будто сама земля слушалась его.

Именно в этот момент у неё впервые мелькнула чуть ли не крамольная мысль… Если он умеет всё это… Может ли он научить кого-то подобному? Но тут же её вторая, более привычная половина, холодно подсказала:

“А зачем кого-то нужно чему-то учить? Ведь куда проще было бы просто использовать его умения и знания для дома?”

И от этого внутреннего раскола она впервые почувствовала настоящую слабость.

Они добрались