Чайная буря - Хафса Файзал

Часы на башне пробили девять. Флик и Джин отстранились друг от друга, запыхавшиеся и ошеломленные.

Время пришло.

54

Флик

Флик утерла распухшие губы тыльной стороной ладони. Она вся звенела от напряжения, кожа словно натянулась до предела. Она испытывала прилив сил, нечто сродни тому, что ощутила, когда Джин произнес ее имя. То, которое я создала себе сама. Имя, которое она взяла себе, покинув родной дом. Имя, которое подходило ей, как пыль и грязь – Белому Реву.

Ощущая на шее дыхание Джина, она не думала о последствиях; ее не волновало, что подумает мать – или кто угодно другой. Джин никогда не пытался вылепить из Флик то, чем она не была.

Флик не знала, действительно ли мать хотела восстановить свое доброе имя или по-прежнему была заодно с Овном. Точно знала она одно: хватит с нее леди Линден. Хватит бороться за любовь, которой не существует.

Арти была права. Флик заплутала, но наконец-то сумела отыскать путь к себе. Возможно, она все еще брела по этой тропе – потому что ни с кем прежде не целовалась и уж точно не ожидала, что будет целоваться с Джином Казимиром, – однако путь она отыскала верный.

Зал постепенно заполнялся газетчиками. Маттео составил весьма внушительный список. Несмотря на поздний час, Флик разглядела значки почти всех существующих в Белом Реве газет.

– Кажется, я никогда столько газетчиков в одном месте не видел, – заметил Джин.

Голос у него был хрипловат. Флик ощутила волнение, пусть даже больше не могла смотреть на Джина, не представляя, как его губы прикасаются к ее губам. Сосредоточься. У них есть задача, и когда прибудет Овен – а также ее мать, – им нужно будет держать ухо востро.

Флик прохаживалась по залу (как и велела ей Арти), подслушивая обрывки чужих разговоров:

«Что за порочащий документ они нашли?»

«Я не знал, что Арти Казимир в этом замешана. Наверняка какой-то скандал».

«Стоит ли верить хоть единому их словечку?»

Флик увидела в руках у Арти книгу учета, и ее сердце пустилось вскачь. Во многих смыслах эта книга с фиолетовой закладкой делала Арти самой влиятельной персоной в Эттении, ведь, обладая ею, Арти обладала властью над Овном. Но книга эта также была и единственной их уликой, единственным спасательным кругом в этой стране, которая столько у них отняла.

Флик остановилась выпить воды, надеясь, что это поможет ей хоть немного успокоить нервы. Поставив стакан на место, она почувствовала легкое прикосновение к ноге – словно какое-то насекомое проникло в зал собраний.

– Да ты совсем не муха? – проворковала она.

Это оказалась кошечка Лаита, которая размахивала пушистым хвостом, словно щеткой для обметания пыли; она громко замурлыкала, когда Флик опустилась на корточки.

– Пора бы уже дать тебе какое-нибудь имя. Например, Снежинка или Алебастр. – И то и другое подразумевало белый цвет, но для котенка такие имена не годились. У Флик никогда не было питомца. – Может, Облачко? Ты такая пушистая. Или Луна, или даже Опал – такая ты роскошная.

Хватит отвлекаться, укорила себя Флик. Она встала и обвела взглядом зал. Если кошечка здесь, то и Лаит должен быть где-то рядом. Странно. Арти вроде бы дала понять, что разорвала все связи с капитаном Рогатой Стражи. Неужели она передумала и пригласила его сюда?

Флик подобрала кошечку и направилась с ней к уставленному напитками круглому столику, где ее дожидался Джин – это была их заранее обговоренная позиция. Похоже, при виде котенка он пришел в то же замешательство, что и Флик.

Арти захлопнула карманные часы, привлекая внимание Джина и Флик. Кивнула им. Прозвучал размеренный стук, и Маттео открыл двойные двери в дальнем конце зала. Сердцебиение отдавалось у Флик в ушах, как молот кузнеца.

Джин нашел и стиснул ее руку.

– Придерживайся плана. Что бы ни произошло, мы должны сберечь книгу учета.

Флик кивнула. Кошечка вывернулась у нее из рук и спряталась под скатертью стола. Флик пожалела, что не может к ней присоединиться.

В зал вошел Овен – в темной накидке цвета морских глубин. Гости удивленно заахали, поднялся гул. Лампы в люстрах высвечивали каждую деталь той гнусной маски, изогнутые рога из состаренной бронзы, напоминавшие рога дьявола.

Различить можно было только глаза Овна – яркие лазурные глаза.

У Флик замерло сердце. Она забыла, как дышать. Попятилась. Джин спросил, что случилось, но она не разобрала его слов. В зале словно сгустились тени, восторженные голоса газетчиков будто унес ветер.

В голове Флик билась одна лишь шокирующая мысль: она всегда считала, что таких глаз, как у матери, нет больше ни у кого.

55

Арти

Втишине, наступившей при появлении Овна, Арти услышала, как ахнула Флик, и разобрала единственное слово, которое та сумела произнести,– прозвучало оно как удар хлыста. Мама. Арти не сразу поняла, что Флик смотрит не на мать, а на Овна.

Леди Линден и есть Овен.

Тогда-то Арти и поняла, что ее план с треском провалился. Потому что Овен не знал, что здесь будут газетчики. А вот леди Линден – знала.

Овен должен был попасть в засаду, но леди Линден знала, что здесь произойдет. Застать Овна врасплох не получилось. Они предупредили ее о том, что запланировали, и она явилась сюда подготовленной. Овен знал, что им известна правда о книге учета и вампирах, с тех самых пор как Флик навестила мать.

План Арти провалился.

– Не вини себя. Она по-прежнему бессильна, – сказал Арти Пенн, стоявший рядом. – Газетчики не утаят ни слова.

Но это не был какой-нибудь запуганный чиновник или пристыженный лорд. Это был Овен. Арти покачала головой.

– Не утаят – покуда они живы.

В зал собраний можно было попасть сквозь четыре пары дверей. Четыре точки отхода.

– К дверям! – завопила Арти, перекрикивая шепотки в зале. – Все – вон!

Но ей следовало бы догадаться, что эта попытка не увенчается успехом. Перед ними был Овен – не только правитель Эттении, но и воплощение всего, что ненавидела Арти. Леди Линден была главой Ост-Дживантской компании, которая разграбила родные земли Арти, женщиной, из-за которой Арти лишилась возможности быть человеком, тираном, который чиркнул спичкой, спалившей «Дрейф» дотла.

– Приготовьтесь, – предупредила Арти Джина и остальных.

Двери распахнулись еще до того, как кто-либо успел их достичь. Зал заполонили люди, с ног до головы затянутые в