Чайная буря - Хафса Файзал

Лицо матери ненадолго смягчилось, а затем она снова натянул маску суровости, но в те считаные секунды Флик прочла на лице леди Линден раскаяние. Это понимание чуть не заставило ее устыдиться.

– Овен использовал меня, – прошептала мать, – и я не могла быть рядом с тобой.

То было искреннее сожаление. Флик заколебалась. Леди Линден посмотрела на нее – в ярко-синих глазах стояли слезы. Мать улыбнулась Флик, и в памяти всплыли те дни, когда они вместе пили чай с печеньем, устроившись в уголке у окна. Те дни, когда они вместе прогуливались по саду.

Флик сглотнула, внезапно пожалев, что пришла.

Она задержала взгляд на конверте, который принесла, и протянула его матери.

– Вот.

– Что это? – спросила леди Линден.

Внутри был адрес зала собраний Атерея, а также дата и время.

– Заветная передовица, – ответила Флик. – Попытка все исправить.

* * *

Флик начала сомневаться в своих действиях, едва дверь в поместье Линденов закрылась у нее за спиной. Она вернулась в Атерей, и сейчас, уложив волосы и нанеся духи на шею – немного солнечного света, чтобы продержаться до конца грядущей долгой ночи, – Флик почувствовала, что волнение окутало ее будто шаль.

Это был правильный поступок, сказала она себе.

Флик надела платье – многослойное, со складками, оно весило меньше, чем камень у нее на сердце, – и вскоре поняла, что впервые в одиночку собирается на мероприятие. Потратив немало времени на попытки самостоятельно затянуть шнуровку, она сдалась.

Флик нуждалась в помощи, но к вампирам Атерея обратилась бы в последнюю очередь. Подхватив атласные перчатки и прижав платье к груди, она открыла дверь и обнаружила за ней Арти, которая только занесла руку, чтобы постучать.

Флик едва узнала ее.

Арти Казимир надела платье. Проще всего описать ее, заключенную в наряд алого цвета, было словом царственная. Красивая. Сари из шелка с серебристой каймой окутывало тонкую фигурку ярдами ткани, заканчиваясь драпировкой на плече, и каждый дюйм ее кожи был скрыт от глаз, если не считать резкого контраста между ключицами и яркой блузой с глубоким вырезом. Кепки на Арти не было. Лиловые волосы пышными волнами обрамляли лицо, оттеняя пучины глаз.

Нет, слова красивая не хватало, чтобы сполна описать притягательность Арти Казимир. Она была беспощадна и смертоносна – как роза, что производит совсем другое впечатление, когда узнаешь о ее шипах.

– А я как раз тебя найти собиралась, – выдохнула Флик, когда Арти вошла к ней в комнату. Шорох ткани вторил ее шагам. – Можешь помочь мне со шнуровкой? Стоило бы, конечно, подумать дважды, прежде чем заказывать платье, с которым я не могу справиться сама – горничных-то у меня больше нет.

Не дожидаясь ответа, Флик повернулась к Арти спиной, и дышать сразу стало легче – когда она не чувствовала себя пригвожденной тяжелым взглядом Казимир.

– Спасибо, – сказала Флик.

– Все прошло, как и планировалось? – спросила Арти, проворно подтягивая и подвязывая шнуры.

Флик кивнула.

– Я отдала ей конверт. Просто жаль… не знаю.

– Все ты знаешь. Ты говорила с ней так, как я тебе велела?

– Да, – ответила Флик, но сколько бы благодарности она ни испытывала к Арти за подсказки, как узнавать и обходить манипуляции матери, ее все равно постигло разочарование. В глубине души Флик хотелось вернуться в состояние неведения. – Кажется, сегодня я справилась лучше, чем в прошлый раз. До того, как мы потеряли «Дрейф». И я…

– Сосредоточься, – внимательно глядя на нее, сказала Арти.

Флик вздохнула.

– В ее словах правда слышалось раскаяние, – попыталась оправдаться она.

– Да неужели? Ты заплутала, Фелисити, – ласково произнесла Арти и бережно отвела кудри с лица. – И путь к себе можешь найти только ты сама.

52

Арти

Как только Флик ступила на порог «Дрейфа», Арти сразу поняла, что у девчонки на уме собственный план. Догадаться, что она задумала, оказалось несложно – поскольку Арти была в курсе ситуации, в которую попала Флик. Арти не делала попыток переубедить ее – напротив, она то и дело упоминала в разговорах мать Флик, исподволь напоминая девчонке о плане, который та состряпала, – держала Флик на коротком поводке на тот случай, когда понадобится быстро добраться до главы Ост-Дживантской компании.

Вот как сейчас.

Медленно, но верно Флик теряла уважение к матери, но такова была цена правды.

– Прости, что втянул тебя в конфликт, к которому ты не имеешь отношения.

Арти обернулась – в дверях стоял Пенн. Виноват был не он, а Овен. Овен был виноват во всем, но Арти даже не знала, кто скрывается за этой маской. И пока она не выяснила, кто несет ответственность за все эти беды, мысленно пускать кровь приходилось той сумрачной фигуре, с которой она повстречалась в карете.

– Красный тебе к лицу, львенок, – сказал Пенн, и Арти растаяла от этого комплимента.

Для свержения Овна красное сари казалось весьма уместным одеянием. Красное – такое же, как у матери, когда та встретила смерть.

– Я слышал, что произошло между тобой и капитаном, – сказал Пенн. – Маттео рассказал мне.

– Ну конечно рассказал. – Арти совершенно не удивилась.

– Ты иная, Арти. Наполовину вампир, наполовину человек. Если человек истечет кровью, он умрет. И если обратить его в вампира в те драгоценные секунды, пока сердце и мозг еще работают, он не испытает прилива сил. Голод – да, но он будет слишком слаб, чтобы просто пошевелиться. Ты же была вполне себе жива, когда тебя обратили, не так ли? Тебе хватило сил утолить тот голод – изрядно выросший голод, скорее голод по жизни, которой ты только что лишилась, а не потребность насытить желудок. Ты не столько упивалась кровью, сколько уничтожала.

Пенн коснулся ее руки.

– Но та часть твоей жизни в прошлом.

– И все же я провела последние десять лет опасаясь, что однажды повторю тот ужас, – тихо сказала Арти.

Она полжизни страшилась сама себя, боялась того, на что была способна, прочесывала темные закоулки Белого Рева в поисках подобных себе. Потому-то Арти и открыла дом крови, не так ли? Чтобы вампирам вроде нее не приходилось бесчинствовать на улицах, а можно было просто заплатить и выпить крови из чашки.

– У вас с Маттео куда больше общего, чем ты думаешь, – сказал Пенн.

Арти рассмеялась.

– Ты с ним точно знаком?

Пенн хмыкнул и вдруг задумался.

– Я часто думаю о том дне, когда ты вытащила пистолет из камня на центральной