Карп в сухой колее. Том 1 - Софья Ленская

Он молчал всего мгновение, и ответ сорвался с губ с поразительной легкостью:

— Не желаю принимать ничью сторону. Я сам за себя.

Ху Иньлин издала тихий смешок.

— Неплохо, — протянула она, оценивающе разглядывая Юн Шэня, а после заворковала: — А ты забавный. Жаль, что нам так и не удалось поразвлечься в свое время...

— В свое время ты хотела выпить мои силы, — напомнил Юн Шэнь. — А потом попыталась убить. Дважды.

— Ты что, запоминаешь только плохое? — Ху Иньлин наигранно нахмурилась. — Признаться, мне иногда трудно отказать себе в таком удовольствии...

— Не хочу мешать вам, но, господин Хэ, вы же помните о времени? — Цао Сяошэ вновь подал голос, оборвав Ху Иньлин. Он прозвучал уже тверже и несколько недовольно.

— А вот друг твой совсем не забавный.

Юн Шэнь приготовился уже с ней поспорить, но услышал, как Цао Сяошэ тихо цыкнул. Или показалось? А впрочем, он согласен. Терять время за пустой болтовней и заигрываниями Ху Иньлин совсем некстати.

Он отпустил цепь, и та качнулась назад. Тепло светлой ци не задержалось на его пальцах — их сразу же обдало точно морозным веянием ветра инь. Юн Шэнь задернул плащ, кутаясь в него плотнее, но тот едва ли спасал от такого холода.

Теперь он при всем желании не смог бы схватиться за цепь так просто — для этого следовало вернуться за внешний контур печати Неба и Земли, а Юн Шэнь тем временем уже стоял у границы внутреннего контура. От решеток клетки Ху Иньлин его отделяло расстояние не больше вытянутой руки. Юн Шэнь в демонстративной манере поднял с пола сначала Цюаньи, а после и его ножны. Словно и не страшился подойти к Ху Иньлин настолько близко.

Стоило Юн Шэню коснуться рукояти Цюаньи, как жгучая энергия меча неприятно обожгла его ладонь — жар нес с собой возмущение. Словно меч был страшно недоволен всем, что происходит, и так выражал рьяное осуждение. Юн Шэнь чуть ослабил хватку, и, точно боясь быть снова уроненным, меч остудил обжигающий напор. Юн Шэнь поглядел на своенравный клинок и ухмыльнулся.

— Так что? — он заглянул Ху Иньлин в лицо и не спешил спрятать меч в ножны.

— Не так быстро. У меня есть свои условия.

О, так демоница вздумала торговаться!

— Ты не в том положении, чтобы диктовать правила, — процедил Юн Шэнь.

— Уверен? — хищная улыбка не сходила с лица Ху Иньлин. — Я могу ничего тебе не сказать или, наоборот, обмануть, наплести чуши, и вы просто зря потратите время. Как скоро сюда вернутся заклинатели? Мне терять нечего, а вот тебе... Скажу, что ты пытался меня освободить. Посмотрим, как быстро ты и твой дружок смените меня в этой клетке.

— И чего ты хочешь?

— Убей меня.

Юн Шэнь ожидал любого запроса — что хули-цзин потребует освободить ее, сорвать печать с демонических сил, помочь с побегом... Но этот ответ оставил его в полном замешательстве.

— Поганые заклинатели не даруют мне такой роскоши, — пустилась в объяснения Ху Иньлин. — Даже если меня приговорят к казни, они инсценируют ее, а на деле спрячут меня где-нибудь в отдаленном месте, где будет удобно изучить мое тело. Думаешь, не знаю? Демоническая кровь, органы — ценнейшие ингредиенты для снадобий, а сколько техник, заклинаний и печатей можно будет на мне испытать... Вы, святоши, только и умеете, что лживо петь о всепрощении и недеянии, на деле же в вашей сущности не меньше тьмы, — голос ее скрежетал, и каждое слово сочилось ядом и глубокой ненавистью. — Однажды меня уже пытались поймать. Тогда я была юна и слаба. Только милость моей госпожи помогла мне избежать такой участи, но от судьбы не уйдешь, да? И все же я хочу попытаться.

Слова Ху Иньлин не были лишены смысла. Заклинатели действительно промышляли поимкой демонов не столько ради истребления и восстановления справедливости, сколько ради исследования. Об этом не принято было говорить открыто или обсуждать. Юн Шэнь, право, и не задумывался никогда, что это могло значить для демонов. В конце концов, какая разница? Не пристало жалеть созданий тьмы, сотканных из грязи и порока. Они несут зло и несчастья и должны быть истреблены — таков путь света. А если есть возможность изничтожить их с большей эффективностью, то этим нужно непременно воспользоваться.

Единственное, что могло обеспечить Ху Иньлин смерть и освободить от всего этого, — Небесные печати, которыми владел Юн Шэнь.

И все же желание умереть у настолько сильного демона было странным. Подставить, обмануть, перевернуть всю ситуацию, но только бы выйти сухими из воды и продолжать жить — такова их привычная сущность. Они были тщеславны, жадны, завистливы, слыли воплощением всех этих темных чувств, слившихся воедино, и именно это рождало безумную тягу к жизни. Просто так подставиться под то, что могло стереть существование... В это трудно поверить, но были ли еще какие-то варианты?

— Когда ты напала... ты ведь ждала, что тебя поразит Небесная печать, как в иллюзии, — медленно проговорил Юн Шэнь, обличая мысли в слова. — И во время пыток ты звала вовсе не Хэ Циюя.

— Ну ты же не захотел со мной знакомиться, когда была возможность. Имени так и не назвал. Как тебя еще величать? — смешливо ответила Ху Иньлин. — Это единственный выход.

— А как же побег?

Эти слова вызвали у Ху Иньлин приступ тихого смеха, перемежающегося уродливым клокотанием, доносившимся из ее горла — вернее, из того, что от него осталось.

— Мне некуда бежать. Не к кому. Моя госпожа, которой я обязалась служить, та, за которой я клялась следовать и чьи приказы беспрекословно выполняла, — мертва, — горько выплюнула она. — Когда я вышла к заклинателям, то пыталась отвлечь их, перетянуть внимание на себя, чтобы она могла сбежать... Я хотела ее защитить. Как глупо, только сейчас это понимаю. Надо было наплевать на них и бежать к ней сразу. Не оставлять ее.

Юн Шэнь ловил каждое слово Ху Иньлин и не смел ее прервать.

Неужели она говорила о Чэнь Ляомин?

Демонам нельзя верить, особенно лисам. Они и правда могут с легкостью обвести вокруг пальца даже самого проницательного собеседника, но отчего-то... может, из-за обреченности в голосе Ху Иньлин и ее стремления умереть Юн Шэнь был уверен, что сейчас она не лгала.

Ху Иньлин продолжала:

— У тебя озадаченный вид. Наверняка хочешь знать, откуда мне известно, что она мертва? — подметила она и растянула губы в жуткой улыбке. — Благодетель принес мне ее голову. Назвал это прощальным подарком от моей госпожи. Выразил сочувствие. Гнусная тварь надо мной просто глумилась. Оковы не позволяли мне шевельнуться... Он что-то с ними сделал. Я не могла и слова сказать. Просто смотрела и слушала. Но как же мне хотелось убить его в тот момент! Он так много говорил... Что понимает меня, разделяет мою боль, что ему тоже пришлось пройти через подобное. Что он терял близких ему людей, видел, как они угасают, но ничего не смог с этим сделать. Просто смотреть. Как я смотрела на нее. На то, что от нее осталось...

Ху Иньлин продолжала, перейдя на сбивчивое, едва членораздельное бормотание. Ее взгляд становился более мутным, она смотрела уже не на Юн Шэня, а будто сквозь него. Точно перед ней вновь был мучитель, пришедший издеваться не над искалеченным телом, а над душой.

Юн Шэня же беспокоило другое: убийца Чэнь Ляомин был здесь! Был в Цзицзинъюй! Он помнил слова старика Суна: Чэнь Ляомин должны были убрать за промах, и теперь она в самом деле мертва. Убийцей был однозначно тот, кто связан с демонами, тот, кто связан с... Чи-ваном. Юн Шэню до сих пор было сложно представить, что демонический царь жив. Даже мысль об этом вызывала глубокое отторжение и противоречие.

Но никто, кроме заклинателей или стражи, не имел прохода в крепость, а некий Благодетель смог пробраться к Ху Иньлин и даже пронести голову Чэнь Ляомин.

— Кто такой этот Благодетель? — Юн Шэнь резко оборвал уже ставшую бессвязной речь Ху Иньлин.

Та медленно подняла плывущий, как