Карп в сухой колее. Том 1 - Софья Ленская

Кстати, о ее конце.

Юн Шэнь не был уверен, что в этом теле сможет вызвать Небесные печати по собственному желанию. Хотя он смог это сделать в иллюзии и после, вот только неосознанно. В моменты, когда он желал защититься, когда его жизнь была в опасности... оба раза Небесная печать спасала его от неминуемой гибели. Могло ли случиться так, что и здесь у него получилось бы призвать их, когда Ху Иньлин ударила хвостами? А впрочем, Цао Сяошэ умудрился в очередной раз все испортить, подставившись под удар.

С другой стороны, убить такого сильного демона можно и бессмертным оружием. Юн Шэнь опустил взгляд на Цюаньи в руке. Этим мечом удалось прикончить ту хули-цзин, которая напала на них с Сюэ Чжу в Павильоне ароматов...

Пока Юн Шэнь предавался размышлениям, как и чем лучше казнить Ху Иньлин, чтобы после не вызвать нежелательных вопросов, Цао Сяошэ вдруг вновь заговорил:

— А вы способны?

— Что? — недоуменно откликнулся Юн Шэнь. Сначала он подумал, что пропустил что-то из маловажной болтовни Цао Сяошэ мимо ушей, но стоило ему обернуться, как он сразу уловил странно тяжелый взор.

— Вы. — Цао Сяошэ сделал акцент и пояснил вопрос: — Способны на сложные чувства вроде любви?

Юн Шэнь молчал. Встретившись с чужим цепким взглядом, он так и норовил утонуть в его пучине. Цао Сяошэ терпеливо ожидал ответа, как и Юн Шэнь — что тот вновь сведет все к какой-нибудь очередной шутке или посторонней теме.

Но этого не случилось.

— Слабости, как и сожаления, мне незнакомы, — Юн Шэнь отвернулся к Ху Иньлин. — Хватит об этом. Подумай, как будет лучше ее прикончить.

Глава 22. Бессмертный небожитель в поисках безвинной души

— Вы все-таки хотите ее убить?

Юн Шэнь смотрел на сломленную Ху Иньлин. А ведь вначале она предстала едва ли не хозяйкой положения, однако им было невдомек, что за фасадом непокорности скрывалась прогнившая насквозь из-за чувства вины основа, которую стоило едва тронуть, как она рухнула.

— Я не бросаю слов на ветер, да и, кроме того, она права. Заклинатели не дадут ей умереть. Такой материал слишком ценен, — вздохнул Юн Шэнь. — И пусть за свою долгую жизнь она сотворила столько зла, что не искупить и сотней лет пыток, издевательств и экспериментов над ее телом... За поступки ей положено отвечать не здесь, а на суде перед царем Яньло[65].

— А я думал, вы с пренебрежением относитесь к любым демонам.

— Отношусь, — кивнул Юн Шэнь, — но это не значит, что я стану уподобляться зверью.

— Что ж, ваши слова звучат справедливо... — протянул Цао Сяошэ. — Но если очнувшиеся заклинатели и стража найдут пленницу мертвой, это может породить еще больший хаос.

Юн Шэнь скривил губы. Он позволил себе забыть, что осталось за дверьми темницы.

— Поэтому мое предложение — оставить все как есть, — продолжал Цао Сяошэ. — Ху Иньлин говорила, что однажды ей удалось ускользнуть от заклинателей, но в итоге судьба ее настигла. Вам не стоит вмешиваться.

Вот уже второй человек за день вещал Юн Шэню о неотвратимости судьбы и о том, что должно произойти. Это заставляло невольно задуматься, что же он забыл в этом слабом теле и кому это вообще нужно... Что это за «должно», что привело его к этой точке бытия?

Он ведь не давал слова или обещания, что непременно убьет Ху Иньлин. Он мог не делать этого, мог просто взять и оставить все как есть, однако всем своим существом Юн Шэнь противился этому. Он бы не назвал это жалостью. Ху Иньлин ни в коем разе ее не заслуживала. Это скорее походило на чувство попранной справедливости. Юн Шэню впору было бы посмеяться над собой. Он ведь совсем недавно отчитывал Сюэ Чжу за, вероятно, те же чувства.

— Что касается «зверья»... — вновь заговорил Цао Сяошэ.

Голос его приобрел прежнюю легкость, словно и не было того странного вопроса, но Юн Шэнь все равно явственно ощущал, каким натянутым теперь казался образ Цао Сяошэ.

— По мне, так после такого исчерпывающего рассказа не должно остаться сомнений, с кем мы имеем дело. Помните ли вы о двух несчастных учениках, погибших на шествии? Мне все-таки довелось добраться до их тел. Я бы поведал вам об этом раньше, но вы были, хм, не в настроении для разговора. — На эту фразу Юн Шэнь невольно скривился. Да, он был вне себя оттого, что находится в окружении лжецов и, в частности, этого пустослова, от которого не знаешь, чего ждать в следующий момент. — Так вот... учеников убил клинок ци. Искусная работа. Догадаться на первый взгляд сложно, никаких внешних повреждений и ран у них нет, но золотые ядра у обоих расколоты — вернее, разрезаны надвое.

Юн Шэнь нахмурился. Это и правда звучало как нечто, что может сотворить лишь сведущий в заклинательском деле человек, но оставалась неувязка.

— Даже с разрушенным золотым ядром заклинатель может выжить, — недоверчиво подметил он, вклиниваясь в чужую стройную речь.

— Конечно может, — просто согласился Цао Сяошэ и поспешил разъяснить: — Только не в окружении того облака темной энергии, которое тогда высвободилось из пера Луани. Потерять ядро сил для заклинателя гораздо хуже любого другого ранения. Потоки энергии в теле утрачивают всякую концентрацию и направленность, разом становятся разрозненными. Помните разбитый сосуд? Тот же принцип. Духовная энергия полилась из их тел, а ведомая заклятьем темная ци с удовольствием пожрала и ее, забрав цзин юношей. Кто бы ни нанес им этот удар — он знал, что делает. Ему совершенно точно было известно, где именно располагается золотое ядро, и удар был нанесен с поразительной точностью. Что касается самих учеников, то защититься им было просто — всего лишь выставить щит из собственной ци и прервать чужой поток.

— Но они не стали этого делать, и не потому, что замешкались, а потому, что не ожидали этого удара. Они не думали...

— ...что их соратник может нанести такой подлый удар, — в унисон с Юн Шэнем медленно проговорил Цао Сяошэ. — Верно.

— Кому из Юэлань могло вообще такое понадобиться?

— Да много кому, — хитро прищурился он, но даже так Юн Шэнь заметил, как его правый глаз дернулся. Все эти гримасы явно причиняли ему боль. — Вы же знаете эти юные, еще не окрепшие умы, всеми силами стремящиеся показать себя, лишний раз выпятить грудь, прыгнуть выше головы и проглотить кусок побольше. Постоянные тренировки утомляют, а добиться всего и сразу хочется прямо сейчас. Этот Благодетель пообещал Чэнь Ляомин бессмертное тело, а тут мог посулить невероятную силу и возвышение. На демоническом пути всего такого и правда больше, и что самое главное — все это куда доступнее.

— Цена этой силы тем не менее тоже гораздо выше.

— Вы так говорите, словно это в принципе может кого-то волновать! — усмехнулся Цао Сяошэ. — Ху Иньлин и Чэнь Ляомин без особых раздумий вверили свои жизни в руки Благодетеля, став пешками в его руках, а ведь он лишь поманил их призраком несбыточных надежд. Отчаянная нужда толкает на безумные поступки.

— Нужда? — возмущенно выдохнул Юн Шэнь, после чего резко продолжил: — Это потакание низменным страстям! Вот так и идут на поводу собственных чувств и желаний! У них всех был выбор поступить иначе, но они ступили на путь, который погубил их обеих.

Цао Сяошэ не то хмыкнул, не то хихикнул известной лишь ему шутке. Юн Шэнь только сильнее возмутился и сжал Цюаньи в руке.

— Об этом стоит хорошенько подумать и вам, господин Хэ. Особенно когда вы противитесь тому, что обязательно должно произойти.

Цао Сяошэ вновь приблизился и чуть склонился так, чтобы заглянуть Юн Шэню прямо в глаза.

— К чему это все? — хмуро процедил Юн Шэнь.

— Просто предупреждаю. Вам ведь не хочется погубить себя, верно? —