Карп в сухой колее. Том 1 - Софья Ленская

Бессмертный протянул руку к лицу, и пальцы проехались по гладкой и чуть прохладной костяной поверхности без единого изъяна.

Он был в маске.

Одно только это осознание вызвало поток спутанных мыслей, воспоминаний о том, как совсем недавно слышался грохот и сотрясалось небо, как рвался шов между мирами от столкновения вихрей светлой и темной ци, как эти вихри взрывались столпами сияющих искр. Как кто-то говорил с ним торопливо, обеспокоенно, как кто-то крепко сжимал его руки. Как этот человек...

Как этот человек впустил пламя, что теперь сжигало изнутри.

Едва преодолев последнюю ступень, Бессмертный споткнулся и, пошатнувшись, едва не рухнул на колени. Не без труда ему удалось устоять.

В обрывках воспоминаний, которые еще не были поглощены разгорающимся внутри божественным огнем, Бессмертный услышал голос, близкий и знакомый, непривычно дрожащий. Отчего-то ему это казалось неправильным.

«Все так или иначе должно идти своим чередом, поэтому...»

Говорящий запнулся. Бессмертный знал, видел как наяву, что он скривился в выражении крайнего неудобства, словно каждое слово причиняло ему боль, которую он старательно пытался скрыть.

«Ты, как послушный ученик, не станешь противиться воле своего учителя. Нужно — значит, нужно. К чему лишние вопросы? Только голову морочить почем зря».

Бессмертный видел, как губы говорящего расплылись в кроткой, вымученной улыбке. Он пытался утешить. Странно, но лицо этого человека, весь его образ состоял из разрозненных частей, не подходящих друг другу. Он был как отражение неба на водной глади, неосторожно тронутое рябью.

«Я был неправ. Я гордый глупец, что не рассчитал силы и не смог дать отпор. Теперь бремя моих ошибок, моих попыток исправить все лежит на тебе. Я хотел быть лучшим учителем для вас... Для тебя. Но не стал».

Человек продолжал говорить. Его слова переполняла трепещущая горечь. Бессмертный хотел бы услышать их все. Вспомнить все, что ему тогда говорили, увидеть этого говорящего, взглянуть в его глаза. Но чем больше было слов, тем глуше они становились, обращаясь смазанным, неразборчивым гулом.

Бессмертный сжал руки в кулаки. Он чувствовал, как все его мысли, воспоминания и чувства обращаются пеплом. Он не желал этой силы, не желал держать в себе этот огонь, пожиравший изнутри, пожиравший все, чем он был. Еще немного — и он угодит в искажение, окончательно потеряв себя.

На зыбкой границе между реальностью и погружением в хаотичное небытие, словно последний проблеск света, он смог услышать неразборчивый оклик. Затем еще один. И еще.

Кто-то настойчиво звал его... Нет, все же не его.

«Цзин Янь!»

Имя ложилось на слух привычно, тянуло в обыденном узнавании. Заставляло вскинуть голову и обернуться к тому, кто так отчаянно звал. Как странно...

Бессмертный слышал, как чужой голос звучал все ближе.

— Цзин Янь, ты...

На другом конце Облачной платформы показался силуэт. Он то и дело расплывался и походил на мутное пятно, но Бессмертный чувствовал, что перед ним сильный заклинатель.

Или же демон.

Он крепко смежил веки, обратившись к собственному чутью, которое еще не утратил в беспамятстве искажения. Стоило это сделать, как по всему телу прокатилась волнительная дрожь. Чужая ци разливалась вокруг и накатывала подобно беспокойной волне. Она разительно отличалась от той, что бушевала внутри Бессмертного, была противоположна ему.

Если Бессмертный стал неукротимым пламенем, то заклинатель сделался тихим и бездонным омутом, настолько темным в своей сути, что невольно вызывал ужас.

Меж тем заклинатель замер, только взойдя на край Облачной платформы, так и не проронив ни слова.

Бессмертный открыл глаза и быстро заморгал, сбрасывая мутную пелену. На этот раз чужая фигура виделась четче. Перед Бессмертным и правда стоял заклинатель. В черных пластинчатых доспехах, перепачканных темной кровью — не то человеческой, не то принадлежащей демонам, — в руках он сжимал меч. Тонкий, с острым, отражавшим попадающий на него свет лезвием. К нему кровь не пристала, и оно осталось совершенно чистым, но Бессмертный был уверен, что именно этот меч предал забвению многих темных тварей. Никаких сомнений, заклинатель недавно вернулся с поля боя.

Выходит, перед Бессмертным все же друг? Такой же, как он, борец с демонической скверной?

Заклинатель глядел настолько пристально и жадно, словно желал освежевать его прямо сейчас голыми руками. От того, каким явственным и четким было чужое убийственное намерение, становилось дурно.

Почему этот человек так сильно желал его убить?

Его лицо... казалось смутно знакомым. Как нечто встреченное в мираже или сне, как нелепая выдумка.

И все в нем было безумно неправильным.

Мягкие и изящные черты искажала гримаса едва сдерживаемой злобы, отчего весь образ выглядел пугающим.

— Где Цзин Янь? — процедил сквозь зубы заклинатель и, не дожидаясь ответа, задал следующий вопрос: — Ты ведь был с ним, я прав? Он всегда бегал за тобой хвостом.

Бессмертный не смог бы ответить, даже если бы знал, о ком его спрашивают. Ему казалось, открой он рот, из него вместо слов вырвется огонь. Пламя бушевало, не находя выхода. Оставалось лишь молчать... И гадать, когда же на него нападут. Бессмертный уже не сомневался в том, что к нему настроены враждебно.

Заклинателя такая реакция не устроила. Он презрительно скривился и сделал пару шагов вперед. Заговорив вновь, он выставил меч, направляя его прямо на Бессмертного. Тот почувствовал, как давление чужой ци усилилось — словно острие меча оказалось совсем близко, упиралось прямо в грудь.

— Отвечай! Где...

Его слова растворились в раздавшемся вдруг в небесной выси грохоте, от которого Облачная платформа содрогнулась. Среди плотных серых облаков сверкнула яркая вспышка света, словно одинокая молния разрезала тучи в грозу. Темные твари, оставшиеся по ту сторону Небесного барьера, с остервенением бились в попытках сломать его, но им было не под силу разрушить воссозданную Небесную печать. Никому не было под силу, кроме того, кто ею обладал.

Бессмертный чувствовал, как его связь с барьером, словно натянутая струна, дребезжала в напряжении, требуя к себе внимания. С каждым ударом о барьер, напоминавшим раскат грома, это тянущее чувство усиливалось.

Заклинатель поднял голову к небу, вглядываясь в след от некогда разорванных небес. Его вид вдруг сделался растерянным, а хватка клинка ослабла.

— Ты все-таки запечатал барьер, — пробормотал заклинатель. Кровь вмиг отлила от его лица, сделав его мертвенно-бледным. — И вернулся один.

Он вновь посмотрел на Бессмертного. Замешательство, близкое к ужасу, медленно сменилось жгучей обидой. Губы сжались в тонкую линию, заклинатель прищурился. Желваки то и дело дергались в напряжении на его высоких скулах.

— Почему молчишь? Тебе нечего сказать?

Бессмертному и правда было нечего сказать. Он не знал, за кем явился этот человек, не знал, чего он хочет. Уповать на то, что его оставят в покое, не приходилось. Он ощутил, как сгустилась ци вокруг заклинателя. Его рука вновь крепко сжалась на эфесе меча. Оставалось лишь приготовиться защищаться.

— Я давно понял, что ты лживая и двуличная тварь. Как ты наигранно заботился о нас, держа в рукаве нож... Хотя забота — слишком громкое слово. Я хорошо помню все твои попытки меня прикончить. Каждую. С нашей первой встречи. Но он уважал тебя, чтил как бога во плоти, поэтому я молчал. И теперь понимаю, что этим лишь подыграл тебе. Узнай он, кто его добрейший и сильнейший учитель на самом деле, вряд ли бы бросился за тобой к барьеру.

Заклинатель двинулся к нему навстречу медленно и угрожающе, словно тигр, готовящийся к прыжку. Бессмертный невольно сделал шаг назад. От этого безумца следовало держаться подальше.

Но это не укрылось от чужих глаз.

— Только посмей сбежать! — крикнул заклинатель. — Я чувствую вокруг его ци. Пока не скажешь, что ты с ним сделал, — тебе не уйти!

Он ловко и быстро взмахнул мечом, отправляя в сторону