Одержимый - Ли Бардуго

мало толку. По правде говоря, ей не доводилось видеть, чтобы кто-либо из общества махал палочкой, хотя, как подозревала Алекс, в арсенале «Леты» имелось несколько штук. Возможно, ей больше не суждено попасть в оружейную. Почему-то ее страшило не само изгнание из Йеля и лишение всех связанных с ним перспектив, а запрет на доступ в Il Bastone, который Алекс осмеливалась считать своим домом.

Она вспомнила Дарлингтона с камнем в руках, вечно обреченного на попытки сохранить то, что спасти уже никак нельзя. Алекс и сама не понимала, почему не в силах повернуться спиной к золотому мальчику «Леты». Может, потому, что он не мог отказаться от безнадежного дела? И думал, что она достойна спасения? Но пока что Алекс не принесла никакой пользы. Что будет с Дарлингтоном, если в «Лете» не останется тех, кто мог бы попытаться его вызволить? И что ей теперь делать с матерью, ведь шанс получить от Ансельма крупицу денег «Леты» безвозвратно утрачен?

Алекс ощутила вспыхнувшую ярость. Хватит стоять здесь беспомощной куклой.

– Давай покончим с этим, – решительно заявила она.

– Ты так рвешься быть изгнанной из Эдема? – поинтересовался Ансельм.

– Я не сожалею о содеянном. Жаль только, что мы потерпели неудачу. Как вы нас нашли?

– Заходил в Il Bastone. Там повсюду ваши заметки. – Ансельм смахнул со лба дождевые капли, явно стараясь сохранять спокойствие. – Как близко вы подобрались?

– Достаточно. – Алекс все еще ощущала вибрирующую в ладонях душу Дарлингтона, струящуюся сквозь нее силу, слышала звон стали о сталь.

– Я предупреждал вас обеих о последствиях. Не хотел оказаться в подобном положении.

– Нет? – отозвалась Алекс. Людей вроде Ансельма в «подобные положения» почему-то вечно кто-то втягивал. Хранитель ключей. Человек с судейским молоточком. – Так, может, стоило к нам прислушаться?

– С этого момента вам обеим запрещается пользоваться имуществом и активами «Леты», – проговорил Ансельм. – Если вы переступите порог любого из наших убежищ, это будет расценено как акт незаконного проникновения. При попытке воспользоваться документами, артефактами и прочими ресурсами, связанными с «Летой», вам будет предъявлено обвинение в краже. Понятно?

Вот почему он не повел их в «Конуру», в стенах которой Алекс когда-то нашла себе укрытие, не раз делала перевязки, а Доуз однажды защитила ее от Сэндоу. Снаружи доносился шум машин, проезжающих по улице в дождливую ночь, крики гуляк, возвращающихся домой с вечеринки в честь Хеллоуина.

– Подтвердите вслух, что поняли, – вновь заговорил Ансельм.

– Я поняла, – со слезами на глазах прошептала Доуз.

– Назначьте ей испытательный срок, – бросила Алекс. – Меня можете выгнать. Все знают, что я здесь паршивая овца. Доуз очень нужна «Лете».

– Сожалею, мисс Стерн, но вряд ли «Лете» нужен кто-либо из вас. Решение принято. Вы поняли? – Теперь в его голосе звучали резкие нотки, обусловленное правилами канцелярское спокойствие постепенно сменялось гневом.

– Да, сэр. Поняла, – процедила Алекс, глядя ему прямо в глаза.

– Я не заслужил твоего презрения, Алекс. Я предложил тебе помощь, а ты солгала, глядя мне прямо в глаза.

С губ сорвался горький смешок.

– Но сперва вы убедились в моей ценности. Вы меня использовали, и я с радостью согласилась продаться вам за определенную цену. Так давайте не будем притворяться, что в этой сделке было что-то благородное.

Ансельм скривил губы.

– Неотесанная невежественная грубиянка. Я всегда знал, что тебе здесь не место. Ты – порча на теле «Леты».

– Она боролась за него, – хрипло пробормотала Доуз.

– Простите?

Доуз вытерла нос рукавом. Она все еще стояла, ссутулив плечи, но слезы уже высохли.

– Пока вы вместе с руководством делали вид, что Дарлингтона невозможно спасти, мы нашли способ. Алекс за него боролась, как и все мы, пока остальные сидели сложа руки.

– Вы подвергли риску жизни всех в этом кампусе и саму «Лету», бросили вызов силам, которые даже близко не способны понять и тем более контролировать. Хватит изображать из себя героев. Вы нарушили все правила, призванные защитить…

– Дерьмо все ваши правила. – Доуз протяжно шмыгнула носом. – Пойдем, Алекс.

Алекс представила себе «Конуру» во всем ее потертом великолепии, картины на стенах с пастухами и сценами охоты на лис, после вспомнила Il Bastone, теплый свет ламп и гостиную, где она коротала лето, дремала на диване и читала книги, впервые в жизни чувствуя себя легко и непринужденно.

Показав Ансельму два средних пальца, Алекс вслед за Доуз вышла из Эдема.

29

На следующее утро у Алекс болело все тело и, несмотря на кучу одеял, зубы стучали не переставая. Гнев и непокорность исчезли, сметенные кошмарами о раздавленном обломками «Черного вяза» Дарлингтоне, исчезающей на глазах Хелли и маленьком окровавленном тельце кролика Бэббита.

После стычки с Ансельмом Алекс пригласила Доуз заночевать в общежитии, в их с Мерси комнате; по крайней мере, до Джонатана Эдвардса было ближе, чем до квартиры Памелы. Однако Доуз отказалась.

– Мне просто нужно побыть одной. Я… – Ее голос сорвался.

– Кому-то нужно съездить в «Черный вяз», – поколебавшись, заметила Алекс.

– На камерах чисто, – возразила Доуз. – Но я завтра его проверю.

«Моя сущность вырвется на волю в этом мире». Алекс видела, как мерцал защитный круг.

– Не стоит идти одной.

– Попрошу Тернера.

Ей бы самой надо вызваться добровольцем, но Алекс сомневалась, что готова к встрече с Дарлингтоном – в любой форме. Знал ли он, как близко они подобрались? Он ведь был там. И снова спас ее, пожертвовав собственной возможностью освободиться. Алекс не нашла бы в себе сил взглянуть ему в глаза.

– Ты ходила к нему, – вдруг заметила Доуз. – В ночь накануне ритуала.

Должно быть, Алекс попала в камеру.

– Я забирала сосуд.

– Он не хочет со мной разговаривать. Просто сидит и медитирует или чем там он занимается.

– Он пытается нас обезопасить, Доуз. В собственной манере. – Вот только сейчас он сам представлял угрозу.

Доуз кивнула, явно не выглядя убежденной.

– Будь осторожнее, – предупредила Алекс. – Ансельм…

– «Черный вяз» – не собственность «Леты». К тому же кому-то нужно позаботиться о Космо. О них обоих.

И Доуз исчезла в пелене дождя. Алекс смотрела ей вслед. Сама она не создана, чтобы о ком-то или о чем-то заботиться. Хелли тому лишнее доказательство. И кролик Бэббит. И Дарлингтон.

Промокшая Алекс поплелась домой, где надела сухую пижаму, съела четыре пирожных и упала в кровать. И теперь проснулась, дрожа от озноба и ощущая сильный голод.

Мерси сидела в постели, держа на коленях раскрытый экземпляр «Орландо», рядом, на перевернутом винтажном чемодане, служащем прикроватным столиком, исходила паром чашка чая.

– Почему нам не попробовать еще раз? – спросила Мерси. – Что нас останавливает?