Ночь упырей - Анастасия Александровна Андрианова

Лицо матери стало каменным. Она смотрела на Мавну чуть разочарованно и сочувствующе – худшая смесь.

– Это тот «друг», про которого мне рассказывала тётя Анеша?

– Кто?.. – Мавна ещё сильнее вытаращила глаза. Тётка Анешка была главной сплетницей их района, вечно они со своей таксой что-то вынюхивали. Наверняка заметили когда-то внедорожник у забора. Ну конечно, первым делом написали маме, точно не поскупившись на выражения, какая Мавна гулящая девка.

– Анеша говорила, что у нас на крыльце стоял мужчина. Но я не спрашивала у тебя по телефону, мне бы хотелось, чтобы ты всё рассказала сама.

Мама вытерла руки кухонным полотенцем и встала у холодильника, внимательно и встревоженно глядя на Мавну сквозь поблёскивающие стёкла очков.

Мавна шумно выдохнула и села за стол, сложив локти перед собой. Она нервно заправила волосы за уши и пожевала губы. Вот он, час расплаты. Нельзя же вечно водить домой мужчин и думать, что родные не узнают. Надо было заранее придумать, что говорить. Но в голове прозвучало ворчание Смородника: «говори правду».

А правду говорить сложнее всего.

– Это мой друг, – тихо выдавила она, глядя на скатерть. Тут же в голове буркнул знакомый сварливый голос: «Полуправда, Булка. Ходишь по краю». – Его зовут Смородник. Он хороший парень. Очень.

«Самый лучший», – подсказала совесть, но Мавна сглотнула эти слова, постеснявшись вот так сразу вываливать всё на маму.

– Странное имя, – заметила мать.

– Ага. Но он из…

Покровители, неужели придётся рассказать всё про чародеев? Нет, лучше не стоит. Это же может быть небезопасно.

– Это его прозвище с детского дома. На самом деле его зовут Мирча. Но Смородник привычнее. Он профессионально убивает упырей. Он помогает нам с поисками Лекеша, а я помогаю ему. Так получилось, что мы сдружились.

– И ты пригласила его на ночь?

Мавна покраснела:

– Да. Но не подумай, ничего такого не было. Всё… прилично. Ох…

Она уронила голову на руки. Говорить было тяжело и очень стыдно, все фразы казались оправданиями, а голос – слабым и писклявым, вовсе не убедительным. Вот Купава бы разложила всё чётко и так, что ни у кого не осталось бы вопросов. Но Купава живёт отдельно от родителей, а Мавна всё-таки ещё должна ставить их в известность о том, кого приводит в общий дом.

Она слышала, как мама села на соседний стул. На спину Мавны опустилась мягкая маленькая рука.

– Мам, у нас ничего не было. Мы даже не встречаемся. – Мавна шмыгнула носом. – Но… Мам, он такой хороший. Самый честный, надёжный и щедрый.

– И ты доверяешь ему настолько, что готова съехаться? С Варде вы встречались намного дольше, но жили отдельно.

«Варде оказался болотной хтонью», – хотелось ответить Мавне, но она не посмела так шокировать мать.

– Доверяю. – Мавна оторвала голову от стола и посмотрела маме в лицо. – Я успела его узнать. Мам, я сбила его на велике, когда он ел лапшу, угостила его булками, мы ездили в закусочную на краю города, он купил мне чай, когда я не просила. Потом ещё было много всего: мы ходили гулять в парк, ели пончики, пили кофе, омерзительно сладкий. Он возил меня за самыми вкусными хачапури в мире, и мы ели их, сидя на капоте, прямо на заправке. У него машина, мам. Большая и классная, такая высокая, что я с трудом туда залезаю. Я ездила к нему варить суп, когда он болел. Кабачок твой ему отдала. Он живёт в крохотной квартирке, там спальня и кухня вместе. И он маниакальный чистюля. А ещё я приглашала его к нам, когда оставалась совсем одна, потому что мне было страшно. И потому что он подарил мне дорогущие духи – сорок шесть тысяч, мам. – Мавна нервно хмыкнула. – И раненый он тоже ночевал у нас. В моей комнате. Еле дышал, я всю ночь боялась, что он умрёт и меня загребут в полицию. Мы тогда только в щёчку целовались пару раз. Вернее, я, как приставучая дурочка, его чмокала. И говорила, что он мне нравится. А вчера впервые по-настоящему поцеловались в чужом подъезде. Но мы будем раздельно жить, мам. Просто в его квартире безопаснее. Туда не суются упыри. А Смо снимает номер в отеле. Временно. Потом я вернусь домой, обещаю.

Мавна видела, как лицо мамы из просто встревоженного становится жалеющим. Светлые глаза – такие же прозрачно-серые, как у Илара, – мигнули пониманием.

– Девочка моя, ты влюблена?

Вопрос был ожидаемым, но сердце всё равно подпрыгнуло, а во рту пересохло. Мавна сглотнула, посмотрела на маму долгим взглядом и кивнула:

– Да, мам. Я люблю его.

– Ну хотя бы фотографию покажи. Тоже хочу увидеть, что там за Мирча-Смородник такой. Анеша говорила, расписной, как весеннее яйцо. И курит.

Мавна хмыкнула себе под нос, представляя, как красочно на самом деле сплетница-соседка могла описать курящего и татуированного хмурого Смородника. Наверняка мама смягчила описание, оставив только самое важное.

– Курит очень много, это да. А фото нет. Совсем нет, вот веришь? Как-то не до фоток было, вечно мы с ним как два спецагента заняты всякими расследованиями.

– Или спите в одной постели, но «ничего такого». Я поняла.

У Мавны отлегло, когда она поняла, что мама хитро улыбается. Но вместе с тем на душе скребнуло. У неё и правда нет ни одной фотографии Смородника, не говоря уже о совместных. А вдруг его убьют, а ей даже на память ничего не останется? И из соцсетей не скачаешь, там везде чёрные кружки, будто бы он стеснялся выкладывать себя. Дурачок.

– Я вас познакомлю, – надломленным голосом пообещала Мавна. – Он тебе понравится. Может, не с первого взгляда. Меня сначала он очень бесил, потому что въедливый, нудный, грубый и ворчливый, но, когда с ним общаешься, понимаешь, что ворчит он не со зла, а грубость – вовсе даже не грубость. Он заботливый в мелочах. И красивый. Мам, честно, он не наркоман, даже не пьёт.

– Машина, квартирка, дорогие духи – допустим, это всё хорошо. Но вот остальное звучит как тайные свидания подростков. Чем он на жизнь зарабатывает, твой Мирча? Он из райхи, верно?

Мавна понимала, какие опасения могут возникнуть у мамы: что все райхи шарлатаны и занимаются дворовым «колдовством» в виде гаданий по рукам и на кофейной гуще. А ещё преступность. Некоторым стереотипам, к сожалению, приходится жить даже в головах неглупых и образованных людей.

– Ничего такого, мам. Да, он райхи, но всю