Пересмешник на рассвете. Книга 1 - Дмитрий Геннадьевич Колодан

Выйдя из арки, вся троица сразу направилась к столику. Безо всяких приветствий бородач схватил бокал Флипа и осушил его в три глотка. Женщина же уставилась на Клару, игнорируя Флипа и Радика.

– Тереза Аркана, – представилась она. – Эн-Эс-Эф.

– Что? – захлопала глазами Клара.

– Эн-Эс-Эф, – повторила мулатка. – Новый Свободный Фронт.

– Чего? – еще больше удивилась девушка.

Тереза Аркана страдальчески закатила глаза.

– Короче, анархисты мы. – Ее товарищи радостно закивали. Канализацией от них несло будь здоров. – Ну а ты сама чья будешь?

Глава 40

– Вы уверены, друг мой, что это достойное заведение?

Вопрос был риторический. Капитан Варгас и без того знал, что забегаловка, куда его привел Хавьер, место хуже некуда. Да и вывеска недвусмысленно намекала: кабак назывался «Дыра», без фантазии, зато честно.

Его спутник приобнял Варгаса за плечи.

– Вот что я тебе скажу, дружище, – произнес Хавьер, дыша табаком и перегаром. – Сейчас нам все кабаки хороши.

Для Хавьера, конечно, так оно и было. Это была третья забегаловка, которую они посетили за вечер, а с учетом того, сколько Хавьер выпил, ему и мусорная куча покажется райскими кущами. Но капитан не пил и прекрасно видел, как они все ниже и ниже опускаются на городское дно.

Начали они с относительно приличного кафе. По крайней мере, там мыли посуду, а посетители не выглядели как ожившие иллюстрации из книги по физиогномике. Капитан надеялся, что там они и останутся, но Хавьеру не понравилась водка, которую ему принесли, и он потащил Варгаса в следующий кабак, потом еще… Словно он, как демон-проводник из древней легенды, решил устроить Варгасу экскурсию по пещерам ада и показать, как низко может пасть человек. Очень познавательно.

Сейчас Хавьер завел Варгаса в рабочий квартал неподалеку от линолеумной фабрики. То еще местечко: фабричные бараки, шныряющие крысы, грязь и мусор на улицах… К мусору Варгас относил и нескольких встреченных по пути пьянчуг, валявшихся посреди дороги. Пару минут назад они переступили через одно такое «тело», и капитана еще трясло от злости. Он не понимал, как можно доводить себя до такого скотского состояния? Если люди настолько презирают самих себя, то неудивительно, что их презирают другие. Хавьер, будучи сам алкоголиком, относился к этим несчастным с большим снисхождением. Он даже порывался помочь одному бедолаге, храпевшему в луже, – попытался оттащить его в место посуше, но не смог сдвинуть.

– Ходить по кабакам, – сказал Хавьер, подталкивая Варгаса к двери, – это искусство. А в искусстве что важно?

– Что?

– Талант, упрямство и чутье. – Хавьер взлохматил волосы. – Главное – это упрямство… Нет! Талант! Черт… В общем, все они главные.

Он замолчал, мысль ускользала от него, и он тщетно пытался удержать ее. Затем махнул рукой и начал сначала:

– Искусство ходить по кабакам… Без упрямства здесь никак не обойтись. Нельзя останавливаться, даже если думаешь, что нет сил продолжать начатое. Не сдавайся и тогда будешь вознагражден.

Варгас закатил глаза. Разобраться в путанице мыслей Хавьера ему было не по силам. Он чувствовал, что в словах его нового приятеля есть порядок, строгая и логичная система, но, чтобы постичь ее, нужно быть с Хавьером на одной волне. А это невозможно: даже если бы Варгас переступил через себя и начал пить наравне с художником, его ему не догнать.

– Вознагражден? – спросил капитан. – И какую же награду вы ищете в вине, друг мой?

Хавьер вытаращился на него красными глазами.

– Награду? – Он засмеялся, хрипло, будто ворона закаркала. – Я не ищу награды. Я ищу правду!

– Боюсь, вы выбрали не самую короткую дорогу. И не самую надежную.

– Ха! – Хавьер хлопнул Варгаса по плечу и распахнул дверь кабака. – Это мы еще посмотрим. Я тебе рассказывал, как мне было видение?

– Нет. Что еще за видение?

Они вошли в кабак. Шатаясь, поскольку Хавьер едва стоял на ногах, а Варгас был вынужден его поддерживать. Кельнер не стал даже спрашивать заказ. Сразу выставил на стойку две полные рюмки водки.

– Добро, – похвалил его Хавьер. Он схватился за рюмку и осушил ее в один присест. И хотя у него тряслись руки, он странным образом умудрился не пролить ни капли.

Варгас придвинул ему и свою выпивку. К счастью, еще в первом кабаке Хавьер перестал уговаривать капитана составить ему компанию.

Кроме них, других посетителей не было. Видимо, это место наполнялось только дважды в сутки – в конце рабочих смен на линолеумной фабрике, когда рабочие шли по домам. Вот такие они, городские приливы, вместо луны управляемые заводскими гудками. Варгас очень живо представил этих безликих людей в черной или серой одежде и с пустыми глазами – как они молча заходят, молча пьют, молча платят и молча уходят. Не люди вовсе, а серая масса, существующая от гудка до гудка.

– Вы сказали, друг мой, вам было видение?

Хавьер закивал.

– Да… Видение, озарение – называй как хочешь. У нас, художников, такое бывает. Можешь считать, что меня посетила муза, и я поимел ее во все дыры.

Хавьер облизнулся, будто это была не просто неудачная фигура речи, а именно так все и произошло. В противовес всем представлениям капитана о том, каким должен быть настоящий художник, Хавьер был груб, нагл и дик. Ни тени отстраненной возвышенности.

– В общем, суть в том, что художник, ну, он должен быть ближе к народу, так?

– Возможно, – пожал плечами Варгас. – Я плохо понимаю подобные вещи.

– Вот! – Хавьер хлопнул по столу пустой рюмкой. Кельнер тут же ее наполнил, без лишних слов и вопросов. – Вот, дружище, про это я и говорю! Люди не понимают искусства потому… Зараза, как скипидар… В общем, не понимают они потому, что искусство не говорит им о том, что они должны знать. Не то, что они хотят – хотят они пожрать, потрахаться и чтобы соседу начистили морду, – а то, что должны. Искусство должно раскрывать глаза, побуждать… Черт…

– Должны знать? И что же они должны знать?

Хавьер нагнулся к капитану. Видимо, хотел прошептать тайну ему на ухо, но сам за собой не поспевал и проорал в голос:

– Они должны знать правду!

Кельнер аж подскочил на месте, чуть не выронив из рук бутылку. Варгас знаками дал ему понять, что все в порядке. Схватив тряпку, кельнер принялся усердно тереть столешницу, бросая на посетителей подозрительные взгляды. На стене за его спиной Варгас заметил небольшой портрет Пьера Бреши.

– Что есть правда, друг мой? – Капитан приподнял бровь.

Хавьер заглянул в пустую рюмку.

– Неужели сам не понимаешь, дружище? Они имеют нас, насилуют наши мозги. Забивают