Чужие степи – Оффлайн - Клим Ветров

— Давай, дочка, — прохрипел я. — Только немного.

— Может, всё-таки подогреть? — старшая, Даша, замерла с половником над чугунком супа на столе.

Поесть горячего соблазнительно, но мысль о том, что надо идти в летнюю кухню, растапливать печь, ждать… Невыносима. Я отрицательно мотнул головой.

— Не, давай так. Спасибо.

Суп… Варим сейчас в основном на мясе или рыбе — их в избытке, благо угодья богатые. Овощей — в обрез. Чуть картошки (она только-только отцвела, клубни с горошину), пара помидорчиков для запаха (тоже ещё зелёные), горсть зелени с огорода — укроп, петрушка, лучок. Вот и весь «овощной набор». Капустки бы, свеколки… На полноценный борщ пока не напасешься. Капуста только завязывается, свёкла — размером с редиску. Огород… Раньше сажали для души, сейчас — для выживания. Под грядки отданы все клочки земли — и на участке, и перед домом, где раньше цвели пионы и сирень. Картошки надо мешков тридцать минимум, плюс капуста, огурцы, помидоры на засолку. Крышки для банок — теперь золото. Но главная беда — вода. Огород огромный, солнце палит нещадно. Насос от генератора тянет еле-еле, ресурс у него небольшой, для полива не напасёшься. Значит — таскать вёдрами от колонки или речки. Представь: полтора-два куба в день! Руки отвалятся… Но есть и надежда. Свет в конце тоннеля. Буквально. Недавно начали строить свою ГЭС на речке. Звучит громко, но по факту — так и есть. Я не вникал в детали, не моё, но слышал — взяли старый дизель-генератор за основу, колхозный трансформатор. Всё это хозяйство ставят за Первой улицей, на перекате, где течение сильнее. Говорят, тока даст немного, но как же я мечтаю прийти, щёлкнуть выключателем и увидеть свет лампочки! А там, глядишь, и холодильник замолотит по-старой памяти… Мечты.

Ещё один лучик — нашли соль. Открытое месторождение где-то неподалёку. Сначала мы её экономили, берегли — запасы таяли. А та соль, что привезли из города (из того самого тайника в подвале), сразу ушла в общак. И только когда в станицу прикатила первая партия с нового месторождения — полтонны здоровенных, грязно-белых кристаллов, словно льдины, — режим жёсткой экономии торжественно сняли. Посолить кусок жареной дичи, не скупясь… Что может быть лучше?

— Тебе чаю подогреть? — спросила Даша, забирая пустую тарелку.

— Чаю?.. — Я почувствовал, как тяжелеют веки, а сознание уплывает в тёплую, тёмную пучину. Сытость и усталость добили. — Нет, доча… спасибо… Спать… — пробормотал я и, не помня как, растянулся на диване, утонув в забытьи еще до того, как голова коснулась подушки.

Глава 25

Как-то резко, без снов и мыслей, меня вырубило… — пронеслось в голове, когда я проснулся утром следующего дня. Солнечный луч, пробившийся сквозь щель в ставне, светил прямо мне в глаз. Я лежал, щурясь и прислушиваясь к непривычной тишине в доме. Рассчитывая покемарить часок-другой после вчерашнего марш-броска, я был уверен, что меня поднимут задолго до того, как я проснусь сам — шум, дочки, срочные дела. Поэтому будильник на старых механических часах даже не трогал. И жестоко ошибся. Впервые за долгое, очень долгое время я проснулся сам, и чувствовал себя… отдохнувшим. Не просто не сонным, а именно отдохнувшим. Тело было легким, мышцы не ныли, в голове — непривычная ясность и даже какая-то бодрая легкость. Как будто кто-то вынул из меня тяжелый, проржавевший сердечник усталости.

Дома — ни души. Тишина, нарушаемая лишь густым жужжанием мухи, бьющейся о стекло. Аня, конечно, ушла в госпиталь. Детей выгнала на огород — видимо, полоть или колорадского жука собирать.

На кухонном столе, под чистой, хоть и потертой льняной салфеткой, ждала тарелка с завтраком: два толстых ломтя хорошо прожаренной оленины, чуть подгоревшие по краям, источающие аппетитный мясной дух. Рядом — кружка, прикрытая блюдцем. В ванной — ведро, полное до краев воды, подогретой, судя по легкому парку, совсем недавно. На гвоздике висело свежее, жесткое от сушки на ветру полотенце. Роскошь. Настоящая роскошь после дней в пыли и нервном напряжении. Жаль только, кофе нет. Его теперь всегда нет. Эта мысль, привычная уже, все равно чуть кольнула под ложечкой.

Быстро умылся, плеская теплой водой на шею и грудь, с наслаждением вытерся грубым полотенцем. Проглотил завтрак — мясо было чуть жестковатым, но сочным и невероятно вкусным после вчерашних сухомяток. И, довольный жизнью, с легкой душой, вышел во двор, щурясь от яркого солнца.

Тишина снаружи оказалась обманчива. Со стороны огорода доносились сдавленные хихиканья и деловитое шуршание. Ну точно! Там, на помидорных грядках, кипела работа. Две знакомые спинки в широкополых соломенных шляпах (чтобы не напекло) усердно копошились среди зеленых кустов. Прополка и священный ритуал — сбор колорадского жука в банку из-под тушенки. Подумалось вдруг: как же это мерзкое полосатое создание поведет себя в новых условиях? Не помню точных дат, но знаю историю — завезли из-за океана, из штата Колорадо. Говорили, специально, для борьбы с какими-то другими вредителями. Жук свою работу сделал — вредителей сожрал, а потом, верный принципу «свободный рынок», переключился на самый лакомый и доступный товар — картошку, а заодно и помидоры прихватил. Типичный колониалист.

— Папа! Привет! — раздался визгливый дуэт, едва моя тень упала на грядку. Две фигурки вразнобой сорвались с места, забыв про жуков, и понеслись ко мне, визжа и подпрыгивая. На ходу они уже вываливали на меня поручения, перебивая друг друга:

— Мама просила посмотреть бак! Там дырка, и вода утекает!

— И велосипед! Колесо спущено!

— И лопата сломана! Совсем!

— И ручка у ведра! Оторвалась!

Ах да, про бак. Аня говорила еще прошлым летом, да. Стоял себе на задворках, у малинника, на двух здоровенных, но уже трухлявых от сырости чурбаках. Жрать не просил, внимания не требовал. Я все откладывал. А теперь вода стала стратегическим ресурсом, емкость реально нужна. Да и время, вроде, появилось. Почему бы и не починить?

— Ну раз мама сказала… — вздохнул я с преувеличенной серьезностью, подталкивая девчонок обратно к грядкам. — Закончите с жуками, а потом покажете мне этого бедолагу. А то без воды останемся!

Бак, куба на полтора, а то и все два, действительно выглядел печально. Стоял криво, накренившись на бок, где одно бревно-подставка почти сгнило. Сочилось из-под ребра