Бес лести предан - Элиот Лилит

Эти слова обожгли больнее любого упрека. Алексей отпрянул.

– Меня незачем жалеть. Все, что я делал, я делал по своей воле.

Поверил ему Александр или нет, но только покачал головой:

– Тогда это еще ужаснее. Взять такое на душу – и только потому, что ты так предан моему отцу…

– Меня незачем жалеть! – упрямо повторил Алексей. – Я сделал, что должен был. И должен теперь с этим жить, вот и все.

– И что же? – улыбка Александра была зимним полумесяцем. – Разве самому тебе не жаль свою совесть?

Чистая совесть… Он давно уже отказался от погони за чистотой. Тьма отметила его. Если все равно суждено быть Темным, пусть хоть чужой свет сохранит.

– Нет, – сказал Алексей. – Я не такой, как вы, и не такой, как ваш отец. У меня ни вашей чести, ни вашего благородства. Моя совесть – малая цена за то, чтобы свет его величества сиял так же ярко.

Александр покачал головой.

– Бедный ты человек… Вот поэтому тебя и жаль. А впрочем, я почти завидую отцу, – и с мягкой усмешкой он вскочил в седло. – Едем во дворец. Надеюсь, на Миллионной обошлось меньшей кровью.

Из кабинета неслись разгоряченные голоса с совершенно неуместной оборкой из женского смеха. Александр тихо растворил дверь.

Император, до побелевших костяшек вцепившись в столешницу, рассерженно выговаривал насупленному Константину:

– Сколько раз мне вам объяснять, чем это грозит, прежде чем вы зарубите себе на носу?!

– Ну не будьте к нему так строги, ваше величество! – Нелидова привольно развалилась на диване по соседству с Куракиным. – По-моему, великий князь выглядит очень мужественно, когда бросается на бесов с кулаками.

– А вы его не поощряйте! Я не желаю, чтобы мой сын раньше времени истратил свой огонь из-за того, что использует свои силы так неразумно! На что вам шпага дана?

– Но это же проще! И я так куда сильнее…

– Только потому, что так и не научились как следует направлять огонь в оружие! Можно подумать, Герман не объяснял вам, насколько вреднее соприкасаться с бесами напрямую!

– Ну, объяснял. Но я же знаю свой предел!

– Ну и ну, – заметил Куракин с широкой улыбкой. – Я и половины из того, что вы говорите, не понимаю.

Взгляд императора упал на застывших у порога Александра и Алексея.

– А, вот и вы. Мы уже думали, не послать ли к вам подкрепление. Все благополучно?

Александр поморщился.

– Это как сказать…

– Как есть, так и говорите!

Предоставив отчитываться Александру, Алексей украдкой оглядел Нелидову и Куракина. Князь по-прежнему лоснился лоском, а вот кремовое платье Нелидовой промокло от слякоти до середины подола. Поймав взгляд Алексея, она широко ухмыльнулась. Тот поспешно отвел глаза.

Александр опустил разговор с митрополитом и болезненный приступ черного кашля – за это Алексей был безумно благодарен. Император и без того впал в мрачную задумчивость, а вот Константин только присвистнул:

– Значит, эти разломы и правда от притока тьмы растут.

– Не просто растут, – возразил Алексей. – Они ее притягивают.

– И что же с ними делать?

– Для начала, – отрывисто произнес император, – удвоить караулы. Надо сделать все, чтобы даже самых мелких бесов к ним не подпускать.

У Алексея засосало под ложечкой.

– Ваше величество, у нас по-прежнему не хватает людей.

– Так выжимайте больше из тех, что есть! Уж вас-то этому учить не надо. Все эти баловни, как выпустились из кадетских корпусов, только лоботрясничали. Пусть поработают раз в жизни!

Алексей был с ним абсолютно согласен, но от мысли, сколько споров с Толем и Леном ему предстоит, когда придет время составлять список новых патрулей, в висках заломило.

– А вот ко мне чуть ли не каждую неделю приходят записки от желающих присоединиться, – невинно заметила Нелидова. – Может быть, мне стоит дать вам несколько уроков в обаянии, барон? Чтобы от вас так рекруты не бегали.

Алексей стиснул зубы.

– Я уверен, что справляюсь настолько хорошо, насколько позволяет положение дел.

– Да и разве такому научишь? – рассмеялся Куракин. – Ты бы видел лицо графа Литты, когда мы из окна смотрели, как Екатерина Ивановна и ее дамы рубят этих ваших невидимых бесов – то есть, для него-то видимых, но поверь, даже я был впечатлен до глубины души! Вы настоящий рыцарь, Екатерина Ивановна. Думаю, после такого представления Мальтийский орден не сможет нас не поддержать. Лучшего стечения обстоятельств и придумать нельзя!

– Ах, вы мне льстите, – но глаза Нелидовой довольно блеснули. – Просто повезло, что патруль моих бесогонок был неподалеку. Да и настоящим рыцарем, конечно, показал себя Павел Петрович, так доблестно примчавшийся мне на выручку прямо из дворца. Впрочем, он всегда был нашим доблестным рыцарем.

– Ну теперь уже вы мне льстите, – рассмеялся император, мигом позабыв о мрачном настрое. – Впрочем, если нам удалось впечатлить графа Литту, я рад. Нам сейчас нужна любая помощь.

Глава 47. Улыбки и сплетни

В этом году не было ни рождественской пальбы из пушек, ни праздничных игрищ в Зимнем дворце. Конец декабря прошел сухо и скромно, как незваный гость, сообразивший, что ему не рады. Ударил мороз, да такой, что стоило оказаться в помещении, из носа текло, как из ведра.

«Это ничего», – рассеянно думал Алексей. Насморк, сухой кашель, головные боли – к этому он привык еще в Гатчине. Куда больше беспокоил недавний приступ. Сперва он решил, что всего-то глотнул слишком много тьмы и спасительный свет уже вымыл из него черную хворь. Однако той же ночью проснулся от ледяного озноба. Жара не было, только тошнотворная слабость и удушье. Кое-как он скатился с постели, доковылял до окна и распахнул створки, жадно хватая морозный воздух. В венах не было ни капли тьмы, но вспыхнувший в груди мучительный зов привлек парочку бесов. Минуя зазевавшихся караульных, они подплыли тяжелыми чернильными шарами, и Алексей втянул их, сотрясаясь от облегчения. Зрение прояснилось, дрожь помельчала, но он все еще едва стоял на ногах.

Больше. Нужно больше.

Несколько минут он боролся негнущимися пальцами с пуговицами мундира. Плюнул. Закутался в плащ. Вышел в ночь, минуя удивленных гвардейцев. Дошел до сквера, где впервые, еще мальчишкой, увидел разлом, и там уже дал волю мрачному кличу. С изогнутых ветвей слетели черные пятна. Он поглотил их все, и мучительно стискивающие грудь когти разжались.

Переведя дух, Алексей бодро зашагал назад. Однако мрачные раздумья сгустились быстро. Он и прежде хранил тьму внутри себя неделями, даже месяцами, но когда та иссякала, не чувствовал такой болезненной слабости.