Бродник - Денис Старый

Долго размышляя, даже после того, как я уже, казалось бы, решил для себя принять второй вариант моей борьбы. Я до сих пор, как та собака на сене, не могу отказаться и от первого варианта — с грубой силой, но уже готов применять второй. Бить можно и нужно исподтишка.

А как хочется, чтобы вот так вот выйти в чистое поле, усмехнуться тысячам врагов, произнести шутку вроде того, что замаешься ты их хоронить после лютой сечи. Ну и — в бой, с выкаченной вперёд грудью и с мечом наперевес. Красивая, геройская, но, по сути, бессмысленная смерть.

Чтобы противостоять монголам в чистом поле, необходимо, чтобы было хотя бы тысяч двадцать ратников. Да таких, чтобы слаженно работали, с железной дисциплиной. И чтобы вооружены были чем-то, что неприятно удивило бы противника. Да и придумать тактику против их обстрелов из луков издали.

Нет, это нереально. Пока что. Где взять столько воинов? Но это еще один вопрос. Набрать войско можно хоть бы из наемников в Европе. Но дисциплина… Да нет, в этом направлении и думать забыть, если только без поддержки князей.

— Коли поведать вам кратко, что я мыслю и думаю, то скажу так: кланяться ордынцам не желаю, но выслеживать их после и бить из засады — вот мои чаяния и то, к чему склоняюсь я, — сказал я.

Мстивой ухмыльнулся. Конечно, я завернул, но для воина было главным — бить врага.

— А я уж было мыслить стал, что покориться ты удумал, а ещё того горше — сдать всех людей и встать рядом с татарвой супротив русичей, — сказал воин.

— Так, а после первой же засады придут ордынцы и выжгут нас всех, — сказала бабка Ведана. — Людям сия задумка не по нраву нынче придется. Они мирно жить желают. Так что сказать им, что поклонишься ордынцам, а они и не тронут, люди поверят и жить дале станут.

— Врать? — спросил я.

— Во благо! — ответила Ведана.

Я окинул взглядом присутствующих. Макар кивал в согласии, Мстивою было, как я понимал, уже все равно, что так с людьми и с бытом, он готов сражаться. Получается, что если соглать, то всем сестрам по серьгам раздастся? Тогда да, ложь во благо.

— Но если и выйдет замириться, показать, что мы не воюем, а дань приносим ордынцам, то не значит, что не будем готовится к войне и на поселении, и везде. И людям потребно говорить, что поставив крепость на острове, подготовив пороки, или как латиняне называют, катапульты, если у нас будет не менее сотни воинов… — я посмотрел на Мстивоя, чтобы тот продолжил мою мысль.

— Тогда кабы не две тысячи ордынцев нужно будет, иначе нас и не взять, — сказал он.

— И не пройти будет сюда великой конницей, а мы еще и засеки по весне почнем ладить… Но то на край, лучше избегать нам подобной войны, — сказал я.

Было видно, что Мстивой со мной согласен во всем и готов к подобному развитию. А вот бабка Ведана, на удивление бывшая сегодня согласная сомнениям деда Макара, в отрицание качала головой.

— Если всё по уму сделаем, да соберём тысячу ратников, то и против всей орды выстоять можно, — словно бы в него вселился хвастливый подросток, с огоньком в глазах говорил Мстивой.

Замечаю в последние дни за своим заместителем явную браваду. Он и побеждает в тренировочных поединках так, чтобы непременно показать превосходство. Как завидит Акулину, то грудь колесом. И всё-таки влюблённый мужчина несколько теряет связь с реальностью, возвращается в свои юные года, где большую часть ошибок человек совершает. Впрочем, по всему так выходит, что, может быть, и я начинаю влюбляться. Потому как не считаю мнение своего заместителя столь уж убогим и нереальным.

Но всё же я предлагал иное. Более приземленное и имеющее под собой обоснование.

— По большей части будем жить здесь. Но отберём те места в глухом лесу, куда добраться будет сложно или невозможно, если не знать как, чтобы детей и баб схоронить, коли уж придёт наш час стоять насмерть, — сказал я и вновь взял паузу, обратив внимание, как интенсивно качают головами в отрицание дед Макар и бабка Ведана. — Буде больше людей, то я бы сладил еще базу вдалеке, может и на Каме.

— Где? Туда больше месяца ходу! — удивился Макар.

— Надо, так и дойдем. Или получится…

Я замялся. Не нужно все же этим людям раскрывать мои перспективные планы. Слишком это сказочно пока звучит. Вот только нужно иметь и оперативные планы, тактические, ну и стратегические.

— Только думаю я, что лучше нам тайно бить ворога. Иметь такие места, куда людей, полоняных ордынцами, приводить, когда будем их отбивать. Но, если потребуется, то угождать ордынцам, — сказал я.

— Да коли им угождать, так придут и девок всех наших заберут, — они у нас холёные, любому мужу по нраву придутся, — выпалила ведьма.

— Лисьяр! — предоставил я слово нашему относительно новому члену общины.

Да, приглашение его на Совет Старейшин можно было бы считать ошибкой. Вероятно, что не стоит доверять человеку, который не прожил вместе с нами и… А сами-то мы друг с другом сколько прожили? То-то! По моим подсчётам, ещё и месяца не прошло.

Без доверия никак. Приходится. Пусть и следует жить по правилу: «доверяй, но проверяй!» И за Лисьяром присматривают все те, кому я доверился раньше. Пока нареканий по нему никаких. А вот как специалист по сообществу бродников он просто необходим на нашем совещании.

— Чтобы спокойно жить на Дону и не бояться гнева ордынцев, достаточно стать бродниками. После того предательства, что бродники сотворили, после битвы на реке Калке, они помогали ордынцам во всём. Они и разведывали русские земли, рассказывали о князьях, о числе ратников, переправляли ордынские отряды для разведки, имели запас травы и овса для ордынских коней… — говорил Лисьяр.

— Отчего же ты говоришь за них? Али ты не такой же? — это спросила Любава. — Ратмир! Отчего он с нами, коли ворогам нашим…

— На то мое решение, — строго сказал я, не желая еще в чем-то убеждать, уж тем более, оправдываться.

Всё-таки рано ей в серьёзных разговорах принимать участие. Думает девка, скорее, не своей головой, хотя она у неё и вполне разумная, а эмоциями.

Подробностей не знаю, но